Он поколебался, потом потянулся за регистрационным журналом и развернул его так, чтобы она могла видеть записи.
— Посмотрите сами, сеньорита. Кроме вас тут не было никого с фамилией Терстон.
Рэчел быстро пробежала глазами список постояльцев. Ей пришло в голову, что Марк мог путешествовать под чужим именем, но она знала, что он не будет утруждать себя изменять почерк. Однако каракули в журнале нисколько не напоминали его подпись. От разочарования у нее даже закружилась голова.
— Англичане не приезжают сюда, сеньорита, — сказал мужчина почти ласково. Он уже собрался уйти, но она его остановила.
— Тогда не сдадите ли мне номер на ночь? — спросила она, твердо встречая его удивленный взгляд. — И не смогу ли я найти здесь гида? Я хотела бы нанять проводника, если это возможно.
— Сеньорита, — очень медленно проговорил мужчина, — должен вам сказать, что не позволяю одиноким женщинам останавливаться в моем отеле.
Рэчел почувствовала, как кровь волной заливает ее лицо до самых корней волос. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя столь беспомощной.
— Тогда, если это единственный отель в сем благословенном городе, боюсь, что вам придется на этот раз сделать исключение. Разве что вы поможете мне немедленно нанять проводника, — возразила она, стараясь говорить спокойным и приятным голосом.
Его удивление возросло.
— Куда бы вы хотели добраться с помощью проводника, сеньорита? Если, конечно, допустить, что такового возможно будет найти.
Она ответила прямо:
— Я хочу поехать в Диабло.
Если бы она вдруг вытащила из сумочки гранату и выдернула чеку, то произвела бы гораздо меньшее впечатление на хозяина отеля. Рот у него раскрылся, он даже слегка отступил назад — в этом она могла поклясться.
— Но это невозможно. Где ваша семья, сеньорита? Кто ваши друзья, если они позволяют вам даже думать о таком сумасшедшем поступке?! — воскликнул он.
Рэчел нахмурилась. Чувство реальности куда-то уплывало от нее, но, возможно, это происходило из-за непривычной для нее высоты над уровнем моря. С другой стороны, очевидно, ей придется играть роль, совершенно не свойственную ей. Но даже играть ей казалось легче, чем поверить в то, что происходило на самом деле. Глубоко в душе ей было жутко, но внешне она была холодна, как лед, и полностью контролировала ситуацию.
— Очень приятно, что вы так беспокоитесь обо мне, — сказала она, — но в этом совершенно нет нужды, сеньор. Я вполне могу постоять за себя. Я — не ребенок и не дурочка. Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то судил о моих действиях.
“Недлинный монолог, — подумала она отвлеченно. — Но будем надеяться, что он достаточно эффективен. В подобной ситуации я должна обдумывать каждое слово”.
Она взглянула на хозяина гостиницы, с удовлетворением отмечая, что он держится уже не столь уверенно. Хозяин казался несколько растерянным, как будто она озадачила его трудной новой загадкой. Ей страшно хотелось засмеяться, но это было бы опасно, поэтому она подчеркнула выражение уверенности на своем лице.
— Должен же здесь найтись кто-нибудь, — продолжила она спокойно, — кто-нибудь, кто хорошо знает этот район. Вы не должны ни за что чувствовать себя ответственным. Просто представьте его мне, остальное я сделаю сама.
Мужчина долго смотрел на нее, потом покорно пожал плечами.
— Есть такой человек… — протянул он, — Витас де Мендоса… но согласится ли он отвезти вас в Диабло — другое дело.
— Это — моя проблема, — уверенно, почти весело заявила она. Раз уж она сумела уговорить этого явно недружелюбного человека, то сможет справиться с кем-угодно. — Когда я могу встретиться с ним?
Хозяин колебался.
— Позже, сеньорита. Я поговорю с ним о вашей просьбе. В данный момент он занят.
Она увидела, как он покосился через плечо на дверь, из-за которой, как она вспомнила, раньше доносились взрывы хохота.
— Я бы предпочла встретиться с ним сейчас же. Дело срочное. Я не просто осматриваю достопримечательности, а разыскиваю брата.
— И вы думаете: ваш брат поехал в Диабло, — он покачал головой. — Это нехорошо, сеньорита, но вы мне подали идею. Завтра или послезавтра сюда прибывает армейский патруль. Если вы поговорите с капитаном Лопесом, он отыщет вашего брата.
Рэчел немного помолчала. Это было соблазнительно. Хорошо бы уступить ответственность за поиски Марка армии, но тут она вспомнила слова Изабель о контрабанде изумрудов. Предположим, капитан Лопес найдет Марка, а у того будут изумруды?.. Она судорожно сглотнула. Об этом даже думать было невыносимо. Рэчел понятия не имела, какой приговор может ждать в этой стране за попытку нелегального вывоза изумрудов, но могла себе представить, что наказание будет немалым, а условия в колумбийских тюрьмах — далеко не приятными. Кроме того, если Марка арестуют, для деда это будет смертельно.
Так что искать Марка придется ей самой — с помощью Витаса де Мендосы. Остается надеяться, что этого человека можно подкупить, чтобы он держал язык за зубами, если Марк каким-либо образом нарушил закон. При этой мысли ее снова замутило от страха и отчаяния, но делать было нечего.
— У меня нет времени ждать патруль, — сказала она. — Вы сами не знаете, когда он прибудет. Мне необходимо немедленно увидеться с этим Мендосой. Надо еще будет собраться в путь, а я хочу выехать как можно скорее.
Она оставила чемоданчик у стойки и пошла по коридору к закрытой двери. Ее нисколько не удивило бы, если бы он схватил ее за руку и остановил. Дойдя до двери, она рискнула оглянуться через плечо, увидела, что он смотрит ей вслед почти зачарованно, и едва не расхохоталась.
“Теперь остается очаровать Витаса де Мендосу”, — подумала Рэчел, открывая дверь и входя в комнату.
Хорошо, что она все еще продолжала играть роль, совершая “торжественный выход”, иначе увиденное заставило бы ее растеряться, как это бывает при неожиданном смехе в самый серьезный момент спектакля.
Воздух был непрозрачен от сигаретного дыма, и она с трудом смогла разглядеть то, что происходило в комнате. От этого дыма у нее запершило в горле. Всего их было шестеро — мужчин, сидящих за столом, крытом зеленой скатертью. На столе — бутылки, стаканы, карты и стопки денег. Так вот какое важное дело не хотел прерывать хозяин гостиницы!
Она окинула взглядом сидевших вокруг стола. На лицах мужчин было написано изумление и одновременно проступили глумливо-оценивающие улыбки. Но одно лицо выражало презрение. Взгляд ее отметил это и двинулся дальше, потом, почти против воли, вернулся, будто она не могла поверить увиденному.
Он был моложе своих товарищей: где-то за тридцать — тридцать пять самое большее. Темный, как и все они: его черные, как вороново крыло, волосы поднимались надо лбом. Худощавое лицо, гордое и неистовое, как у орла; резкость черт подчеркивала черная повязка, закрывающая левый глаз.
Сидевший ближе всех к двери мужчина отодвинул стул и поднялся, заискивающе улыбаясь ей.
— Входите. Хотите поиграть с нами? — спросил он с сильным американским акцентом. Сидящий с ним рядом сказал что-то по-испански — громкий смех прокатился вокруг стола.
Но человек с повязкой на глазу не принял участие в их веселье. Рэчел обнаружила, что ее глаза снова невольно обратились к нему. Он был одет во все черное с головы до ног, рубашка была расстегнута и наполовину открывала мускулистую грудь. Он откинулся на спинку стула, одна нога, обутая в высокий сапог, была небрежно перекинута через его низкую деревянную ручку, но, несмотря на эту позу, Рэчел показалось, что он был столь же расслаблен, как туго заведенная пружина, или змея, готовая кинуться в атаку.
В ее мозгу прозвучал голос Изабель: “Бандиты или другие злые люди…”
Все остальные казались достаточно безопасными — похотливыми, может быть, но безвредными. Что же касается человека с повязкой, то с ним дело обстояло совершенно по-другому. Она легко могла поверить, что он бандит. Она представляла его в черном бархате, как одевались много веков назад, с окровавленным мечом в руке, убивающим беззащитных индейцев, стоящих между ним и его мечтой об Эльдорадо. Или на палубе пиратского корабля с лицом, смуглым и мрачным под этой повязкой, в то время, как его корабль обстреливал форты Картахены и Маракаибо.
Но сейчас он сидел от нее через стол и смотрел на нее, как на грязь под ногами.
— Выпейте. — Стоявший мужчина, ухмыляясь, сунул ей в руки бокал. Запах налитого в него напитка был острым и резким, и она невольно сморщилась от отвращения, но, отказываясь, она вежливо улыбнулась. В конце концов он мог оказаться тем самым Витасом де Мендосой, а Речел не хотела бы оскорбить его.
Она еще раз улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке была капля холода, которая как бы отодвигала их всех на определенную дистанцию. Всех, кроме сидящего против нее, — он сам держался на расстоянии, и ей приходилось просто не обращать на него внимания. Она подумала: что бы он мог тут делать? Остальные явно были местными бизнесменами, с удовольствием расслабившимися за еженедельной игрой в карты. Но кто он такой? Может, профессиональный игрок, если такие существуют в Колумбии. И точно — перед ним лежит самая большая стопка денег. “Нечестно выигранные богатства”, — подумала она. И заставила себя оборвать размышления. Это просто смешно! Она стоит, неизвестно о чем размышляет и тратит драгоценное время.