Когда в семействе нашем вот-вот должен был появиться сынок Даня, хорькушек наших мы вынуждены были, к великому сожалению и облегчению, отдать в другие руки. У новых хозяев, опытных хорьководов, сестрицы моментально освоились и нашли того, кого безуспешно пытались, достигнув половой зрелости, обрести друг в дружке, а именно мужа. Накинулись на свободного молодого самца и дружно потащили его в гнездышко!..
Наподобие того, как ионы, заряженные кусочки молекул, соединяясь, образуют устойчивое вещество, слившиеся одинокие Я образуют «мы», защищенные от внешних проникновений. Попробуй разъедини друзей или любовников. Пока единства такие не распались изнутри, никакая сила извне их не разобьет — разве лишь та, которая, подобно ионизирующим излучениям, сделает хотя бы одно из бывших одиночеств снова одиноким.
Классический пример психологического «ионизирующего излучения», разбития «мы» — поведение Яго из шекспировского «Отелло». Вопреки расхожему кривочтению, к ревности этот сюжет прямого отношения не имеет — как сказал Пушкин, «Отелло не ревнив, он доверчив». («Ах, обмануть меня не трудно, Я сам обманываться рад» — он же, Пушкин, уже о себе.) Манипулятор Яго режиссирует в сознании простодушного мавра убеждение в том, что любимая его предала, что он ОДИНОК и что только он, Яго, понимает его одиночество и готов помогать… Не ревность, а одиночество сделало Отелло убийцей.
Понятие, не так уж давно перекочевавшее в нашу обыденность из уголовной среды.
Беспредел — это когда совсем никаких законов и правил, когда произвол полнейший, когда жестокость и подлость ничем не ограничиваются, когда одни позволяют себе все, а другие все вынуждены терпеть.
Для любви это понятие в самый раз. Любовь — беспредел и есть. Беспредел природный.
По своему праву любовь и должна властвовать над существом, охваченным ею, ибо имеет в виду всежизненную сверхцель, постичь которую одиночному существу не дано.
Как звери не знают отпущенной им долей сознания, зачем их тянет друг к другу, не проникают в смысл с ними происходящего, а повинуются лишь могучим безотчетным инстинктам, так точно любящие и при самом ясном уме не в состоянии подняться в надуровень переживаний и событий, творимых любовью.
Есть только сама любовь и сознание любви, точней, жалкие полицейские версии сознания относительно любви. Есть попытки сопротивления любви и управления ею — с предсказуемо-непредсказуемыми результатами.
Никакому однозначному толкованию и нацеленному управлению не поддается любовь.
И вот незадача, от сверхцели продления рода любовь человека оторвалась, а сверхцель надуровневая забивается эгоизмом, животным собственничеством, рыночной социальщиной. Неприкаянная, между небом и землей, шастает уголовница-любовь и творит беспредел.
сонет посвящения
Я бы не относил эти строки к разряду эротической поэзии, Друг мой.
Всего-навсего лирика, да, род музыки, сложенной из событий души. Действующий наблюдатель, лирический герой — тот, кто называется «я», без лишних колебаний берет на себя роль жреца, посвятителя в таинство.
Но что дальше?..
Вся суть стиха (он сам собой, ненамеренно уложился в сонетную форму, так часто бывает, когда душевное событие одевается в слова безусильно и без излишеств) — в незаданном вопросе: а что эти двое будут потом, дальше делать со своими одиночествами?
С одиночествами друг друга?..
сонет опустошения
Главные в этом сонете строки; «в твоих объятьях по тебе тоскую».
Нигде так не одинок человек, как в объятии с непересекающейся любовью.
Это главный мотив всей лирики мира.
А попытки нарисовать, озвучить, явить словом противоположное состояние — любовное единство, слиянность, победу над одиночеством, пусть лишь мгновенную, ускользающую…
Такие попытки тоже проходят сквозь все времена и пространства, но удачных, достойных — очень мало. Догадываюсь почему…
что-то вспомнили
…Вот почему: слова в слиянности уже не нужны, они лишние. Слово предполагает некую дистанцию между говорящим и слушающим (или читающим), препятствие, ограничения — и служит для преодоления душевных границ и всяких… А тут все уже вот — свершается, о чем же еще?.. Разве только для отзвука…
Для вспоминания…
Портрет-переживание, действительно подобный сну наяву, снимок мгновения
Назвать это одиночеством? Слишком слабо..
А этот стих вместил в себя не столько опыт переживания, сколько сопереживания: прототип лирического героя, рыцарственный мазохист, на автора был не похож, разве лишь тем, что любили оба одну и ту же особу, но любили совсем по-разному. Интересно было вжиться в несходное одиночество соперника.
когда-нибудь расскажу
Про слепых в пустыне взаимонепонимания и нарассказал уже выше крыши, Друг мой, и писем им тонны понаписал, а их все не убавляется, одиноких слепцов, и во мне они все бредут..
Этим депрессивным верлибром я лечился от умирания после очередного мучительного разрыва — от состояния вот такого:
Музыку сочинил…
Кажется, получилось. Не умирание вылечить (растворилось жизнью само…), а картину внутреннюю нарисовать — сутевой образ.
Нелишне напоминать себе иногда, что осознание слепоты — начало прозрения.
Вот еще несколько картинок из этой серии.
ведь придется
Вся соль этого эхоподобного вязко-болотистого стишка в недоговоре одного слова, которое договорить всегда страшно именно потому, что оно всегда… рано или поздно…
Опять, да, опять о присутствии смерти в жизни. Говорить об этом полезно, и уж если бояться, то как раз недосказа...
А здесь все так досказано.
Друг мой, что и, пожалуй, чуть лишку вышло… Я желаю тебе по возможности соображать, куда едешь, и если чуешь, что не в свой огород, остановки не дожидаться, а спрыгивать на ходу.
Этот стихопротокол давно опубликован, гуляет по Интернету. Особенно интригует непосвященных опустошение казны верности — это как, а за счет чего пополнять?..
Другой типовой протокол расстрела госпожи Л, уже взаимного, был составлен попозже.
На следующей странице — опись последствий и невещественных доказательств.