Как же двусмысленно это прозвучало.
— Се-е-ерж… — жалобно протянула я, сама не зная, о чем именно хочу попросить.
То ли чтобы он не был таким славным. То ли чтобы не говорил со мной этим тоном, от которого я уже готова сдаться. Нет-нет, ты не тряпка, Алиса, держи себя в руках.
— Мало ли чего ты хочешь! — рявкнула я сама себе, и уже через секунду осознала, что сказала это вслух.
С опаской бросила взгляд на Сережу, но тот в ответ лишь на секунду крепче прижал меня к себе так, что даже стало неудобно идти, и поцеловал в висок.
— Я верю, что однажды ты примиришься сама с собой, — с внезапной серьезностью произнес он и отпустил меня. — Я готов ждать.
О чем это он? Неужели о нас?.. В его объятиях стало неуютно… и стыдно. Ведь если задуматься, я веду себя, как собака на сене. Но хотелось знать, что Волчонок мой. Что он никуда не уйдет и не бросит меня. Но страшно сказать об этом прямо. Его любовь виделась мне такой искренней, что я не была уверена, что смогу ответить тем же. Не хочу быть обузой и желаю для него лучшего, а в итоге поступаю ровно наоборот…
Мысли прервались, потому что мы остановились. Моя любимая лавочка оказалась занята. Симпатичный мужчина лет двадцати пяти сидел с крупным куском хлеба в руках. Прямо перед ним толпились голуби, а он подбрасывал им крошки. В глаза сразу бросилась его необычная внешность. Густые волосы были покрашены в настолько темный синий цвет, что он казался черным даже на фоне его плаща цвета темно-синих джинс. На спине лежал капюшон того же цвета, но более светлого оттенка с одной лишь темной полосой посередине. Руки были одеты в беспалые перчатки, а из-под плаща виднелись джинсы с полуспортивными ботинками и бежевая футболка. Заметив наше приближение, он повернулся на нас, вот тогда я и вовсе разинула рот. На меня смотрели удивительные сапфировые глаза неестественного цвета, наверняка линзы.
— Любите птиц? — его голос обласкал мой слух приятным бархатным тембром.
— Нет, мы просто шли мимо, — ответил ему Сережа.
Эх, лавочку жаль, обычно я сидела на ней, она тут одна такая — под широкими ветвями дерева. Похоже, придется выбрать другую. Я огляделась по сторонам, выбирая место для посадки и раздумывая, не стоит ли вообще приземлиться на бортик фонтана. Парень тем временем вернул взгляд к птицам, и тут случилось странное. Он протянул руку, и один из голубей подошел к нему почти без опаски. Сережа потянул меня в сторону, но я, словно завороженная, не могла оторваться от зрелища. Парень согнул указательный палец, и голубь запрыгнул на него. Они смотрели друг на друга несколько секунд, а затем синева его глаз обратилась ко мне, будто он только что меня заметил. Голубь спорхнул с пальца и вернулся к крошкам на асфальте.
— Он ручной? — спросила я про голубя.
— Нет, — он покачал головой. — Вам показалось, леди.
Леди? Как старомодно…
— Вы верите в конец света? — спросил незнакомец, вернув взгляд птицам.
Глубоко в мыслях я скривилась так, словно лимон надкусила, но внешне постаралась ничего не показать.
— Нет, я считаю это глупостью, — ответила я.
— А в любовь верите? — он покосился на стоящего рядом со мной Сережу.
Тот молчал, не мешая мне общаться, но внимательно следил за собеседником.
— А вы? — переспросила я, все эти разговоры меня настораживали.
— Я не верю. Я знаю. Любовь способна на все. И вы правы, конец света — глупость, но только если его противник — любовь.
Всего его слова звучали спокойно, но мне вдруг почудилась в голосе скрытая обреченность, настолько сильная, что жить расхотелось. Я в непроизвольной попытке найти защиту взяла своего спутника под локоть. Волк положил пальцы второй руки поверх моих и шепнул на ухо:
— Идем, Лисс.
Он уже было потянул меня в сторону от странного парня, но тот как раз бросил птицам последний кусок хлеба и поднялся.
— Выглядит так, будто я занимаю вашу любимую скамью. В любом случае, мне пора, — он склонил голову в быстром кивке и посмотрел на меня. — И, леди, кто любит, тот за все простит. Не забывайте об этом.
А после, сунув руки в карманы плаща, направился прочь. Я с облегчением выдохнула и села на освободившуюся лавочку, сумку поставила рядом. Этот человек вызвал во мне странное ощущение, будто он — нечто неправильное, и сейчас, когда он ушел, все встало на свои места.
— Лисс? — Сережа встревоженно покосился на меня, заметив мое состояние.
— Жуткий, аж мурашки по коже, — пробормотала я то ли себе, то ли Волку. — Но красивый. А уж голос… М-м-м!
— Я лучше! — он сделал вид, что повелся на мое поддразнивание, хотя улыбка выдавала его.
Я не сумела не улыбнуться в ответ и выкинула в стоявшую рядом урну палочку от ваты.
— Хочу еще ваты, — решила покапризничать я.
— И когда только она тебе надоест? — Сережка хмыкнул. — Я принесу.
Он отошел, а я задумалась об утреннем происшествии. Глубоко в душе засел страх. Я столкнулась с тем, чего не должно было существовать. Более того, оно чего-то от меня хотело, а это значит, что меня втягивают в чужую проблему, причем паранормального характера. Какая-то книга. Какой-то конец света. А тут еще этот синеволосый страху нагнал. Бр-р-р.
Я откинулась на спинку скамейки и потерла лицо руками, а затем уставилась в небо. На нем было видно поднимающуюся луну и первую звездочку, самую яркую, из созвездия Большой Медведицы. Вместе с тем небо еще переливалось последними лучиками закатного солнца. Мне всегда нравилось это время суток, когда обнимались ночь и день. Вокруг было тихо, только ветерок шевелил траву и деревья. Голуби, поняв, что еда здесь кончилась, разлетелись. Людей не было вовсе, они не очень-то жаловали эту часть парка. Наверное, потому что здесь все казалось разрушенным. Даже любимый фонтан с ангелочком не работал, создавая атмосферу заброшенности.
Неожиданно у правого плеча возникла рука со сладкой ватой.
— Не скучала? — раздался позади голос Волчонка.
Я взялась за палочку и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Он оперся ладонями на спинку лавочки по обеим сторонам от меня и встретился со мной глазами, нависая сверху.
— Не очень-то, — как обычно, поддразнила его я.
А он без всяких предисловий и предупреждений склонился и коснулся моих губ своими. От неожиданности и из-за бури взметнувшихся чувств я замерла. Цепочка с его шеи скользнула мне по щеке, вызвав волну мурашек. Я тихо выдохнула и приоткрыла рот, забыв про все на свете и отдаваясь на волю этих необычных ощущений перевернутого поцелуя. Наши языки встретились, лаская друг друга, как и губы. В душе воцарились мир, покой и удовольствие, ведь это был он, Волчонок. Все происходило так правильно, как бывало только рядом с ним. Как же я по нему соскучилась за эти полгода. Я отбросила все мысли и проблемы, коснулась кончиками пальцев щеки, ощутила щетину, и губы сами дернулись в улыбке. Сережа тоже улыбнулся:
— Что? — шепнул он, кладя ладонь мне на шею и поглаживая ее пальцами.
— Ты же обещал дать время подумать, — шепнула я в ответ.
— Так думай, я же не мешаю, — он расплылся в еще более широкой улыбке.
— Мне мешают твои шаловливые руки и губы. Полагаешь, я не замечаю, как ты расстегиваешь мне пуговицы?
— Черт! В чем же я прокололся? — он хмыкнул, не отпуская пуговицу, и снова коснулся моих губ, явно намереваясь продолжить поцелуй.