Марчук родился в Украине в 1941 году, окончил Кировоградский педагогический институт им. Александра Пушкина, где учился в 1958—1963 годах по специальности учитель украинского языка и литературы и учитель немецкого языка. Уже в студенческое время был завербован КГБ. После окончания института стал оперуполномоченным областного управления КГБ, затем старшим оперуполномоченным, заместителем начальника отдела, начальником отдела, заместителем начальника управления, начальником инспекции КГБ УССР. Работал в Пятом управлении КГБ (борьба с инакомыслием), возглавлял Пятое управление КГБ УССР. В 1988 году был назначен начальником управления КГБ в Полтавской области. В 1990-м, будучи уже генералом, был назначен первым заместителем руководителя КГБ УССР. С июня по ноябрь 1991 года занимал пост государственного министра УССР по вопросам обороны, государственной безопасности и чрезвычайным ситуациям. В этой должности он встретил августовский переворот 1991 года и полностью и безоговорочно поддержал ГКЧП (Государственный комитет по чрезвычайному положению).
Разумеется, после провала путча Марчук... остался на своем посту и в ноябре 1991 был назначен первым председателем Службы безопасности Украины (СБУ), правопреемницы КГБ УССР. Тогда же он возвел себя в чин генерал-лейтенанта, а в августе 1992 года — в чин генерал-полковника. На посту руководителя СБУ Марчук оставался до 1994 года. Незадолго до ухода с этого поста, 23 марта 1994 года, он возвел себя в чин генерала армии Украины. В июле 1994 года Марчук оставил должность главы СБУ и был назначен вице-премьером по вопросам государственной безопасности и обороны в кабинете Виталия Масола. Должности этой ранее не существовало. Она была создана исключительно ради того, чтобы на нее назначили Марчука.
С 31 октября 1994 года Марчук являлся первым вице-премьером, председателем Комитета при президенте Украины по борьбе с коррупцией и организованной преступностью, а 6 марта 1995 года он был назначен исполняющим обязанности премьер-министра Украины. 8 июня 1995 года он стал премьер-министром и занимал эту должность до 27 мая 1996 года, когда был отправлен в отставку с формулировкой «за формирование собственного политического имиджа».
Интересную зарисовку о назначении Марчука премьер-министром оставил нам в интервью директору украинской секции радио «Свобода» Роману Купчинскому Николай (Микола) Мельниченко, офицер охраны президента Кучмы, участвовавший в проекте по несанкционированному записыванию своего шефа:
«Когда Кучма назначил Марчука премьер-министром, меня удивило, какой роскошный банкет устроил вновь назначенный премьер-министр для так называемой политической элиты в зоне государственных дач. Это в Пуще. Там, действительно, столы ломились. Я себе [задал] вопрос: за счет кого этот банкет был устроен? Это меня так поразило! Я тогда понял, что, ну, может что-то тут не то. Может, действительно нужно благодарить президента за то, что он назначил на должность премьер-министра? Это для меня такое впечатление было сильное».
Мельниченко несколько неожиданно расставил акценты: получалось, что Марчук таким образом благодарил Кучму за назначение, хотя какая польза была Кучме от этого банкета?
Какие силы извечно продвигали Марчука, остается загадкой. Но именно потому, что силы эти очевидным образом видны не были, можно предположить, что этими силами были коллеги Марчука по его старой службе в КГБ, спецслужбы России.
Профессионально Марчук был исключительно непригодным человеком. С 1991 по 1994 годы, когда Марчук возглавлял СБУ, эта служба не отследила и не возбудила ни одного дела по факту разворовывания государственной собственности, где фигурировали бы высшие должностные лица. Президент Кучма, назначивший его премьер-министром, подчиненного своего тоже не любил:
«Оказавшись за столом председательствующего, — вспоминал Кучма, — Марчук проявил полное отсутствие вкуса к ежедневной хозяйственной работе и желания ее выполнять, неугомонную страсть к многословию… Сначала я относил это на счет желания Марчука самому разобраться во всех проблемах совершенно, как он любит говорить, «с лабораторной точностью», собрать о них исчерпывающую информацию. Но вскоре начал подозревать, что он просто не хочет, просто боится принимать решения, а страх этот базируется на непонимании экономических механизмов, попытках дистанцироваться от любых непопулярных шагов. Очевидно, длительная работа в КГБ научила Марчука только собирать информацию (причем для того, чтобы на ее основе решения принимали другие!), но внедрять собранное в интересах экономики он не умел. На дворе лето, потом осень 1995 года. Впервые начинают накапливаться значительные задолженности по пенсиям и зарплатам, которые растут из месяца в месяц. Производство падает. А Кабмин явно не успевает за ситуацией, изыскивая возможности заморозить ее, тормозит с принятием решений, неадекватно реагирует на проблемы промышленности и сельского хозяйства. Возможно, это — элементарная некомпетентность? Такая же, как, например, решение председателя Государственной комиссии по денежной реформе Марчука осенью 1995 года, вопреки рекомендациям экспертов, все же не вводить гривну?»
Конечно, нельзя удержаться от вопроса: зачем же назначать такого непригодного человека премьер-министром. Но Кучма почему-то назначил.
Будучи премьер-министром Украины, Евгений Марчук, допускавший вероятность своей скорой отставки, в декабре 1995 года принимал участие в довыборах народного депутата Верховной Рады Украины от одного из округов и прошел в Раду, где оставался депутатом до апреля 1998 года, возглавив в парламенте фракцию с безвкусным названием «Социально-рыночный выбор».
В октябре 1996 года в Киеве была основана газета «День». Основал ее Евгений Щербань, украинский олигарх и политик середины 1990-х, в 1995-1996 годах самый богатый олигарх Донбасса, главный акционер крупнейшего в Украине холдинга «Индустриальный Союз Донбасса», который объединял сотни крупных предприятий Донецкой и Луганской областей. 3 ноября 1996 года Щербань был убит (годом ранее, 15 октября 1995 года, был убит предыдущий «хозяин Донбасса» и самый богатый олигарх Донбасса Ахать Брагин). Оба эти убийства совершила «банда Кушнира». Исполнители со временем были убиты или задержаны. Но заказчики этих убийств определены и найдены не были.
Щербань был убит на летном поле в донецком аэропорту, когда возвращался из Москвы на собственном Як-40 с юбилея Иосифа Кобзона, известного певца, бизнесмена, многолетнего агента КГБ СССР. В подготовке убийства участвовало не менее десяти человек. Непосредственно убийство совершили два преступника (предположительно принадлежавшие к солнцевской ОПГ) — Вадим Болотских («Москвич») и Геннадий Зангелиди («Зверь»). Болотских и Зангелиди проникли на территорию аэропорта на автомобиле по фальшивым документам, при себе у них была летная и милицейская формы. Когда Шербань вышел из самолета, Болотских выстрелил ему в затылок, а Зангелиди в панике из автомата начал беспорядочно расстреливать сопровождавших, после чего оба прыгнули в машину и скрылись, автомобиль затем сожгли на окраине. Кроме Щербаня погибли также его жена, авиатехник, и бортинженер самолета, который от полученных ранений скончался в больнице. В перестрелке Зангелиди случайно задел Болотских, которому была сделана подпольная операция.
Именно после этого убийства на первые роли в Донбассе вышла альтернативная донецкая группировка — Рината Ахметова и Виктора Януковича, а значительная часть имущества Евгения Щербаня оказалась в собственности Рината Ахметова, который с того времени стал богатейшим олигархом не только Донбасса, но и всей Украины.
Операцию разрабатывал главарь группы Кушнир. В какой-то момент он был арестован в Украине, помещен в СИЗО города Донецка и убит в камере при загадочных обстоятельствах. В 2000 году в России удалось арестовать и вывезти в Украину Болотских (Зангелиди был к тому времени уже мертв). В 2003 году Болотских был осужден на пожизненное лишение свободы, причем утверждал, что за убийство не получил вознаграждения, а выполнил задание по просьбе «друзей».
Итак, убийство было подготовлено в Москве, осуществлено москвичами, Щербань возвращался в тот день тоже из Москвы от агента КГБ-ФСБ Кобзона. Убийца Болотских, он же Вадик «Москвич», считался специалистом по диверсионным мероприятиям, проучился чуть больше года в милицейской «вышке» в России по антитеррористическому профилю, затем ушел в армию, работал во внутренних войсках. После армии год проработал в охране какого-то московского кооператива, затем следы его потерялись, и выплыл он уже в качестве главного специалиста по диверсиям как человек некоего «Синяка» (Синякина) — авторитета из Москвы, занимающегося торговлей оружием под крышей российских спецслужб.
Убийство Евгения Щербаня стало одним из самых громких уголовных дел в истории независимой Украины. Журналист Сергей Кузин (автор книги «Донецкая мафия») считает, что Щербаня и Брагина — убили по заказу российских преступных групп, которые хотели контролировать приватизацию в Донбассе. В пользу этой версии говорит тот факт, что Вадим Болотских был причастен к обоим убийствам — Брагина и Щербаня. Бывший премьер-министр Украины Виталий Масол, побывавший премьер-министром дважды — во времена УССР в 1987—1990 годах и в первые годы независимости в 1994—1995 годах, заявил, что, по его мнению, Щербаня убил Виктор Янукович: «Я, например, считаю, что Щербаня убил Янукович. Убрал со своего пути. Это же Донецк... Я Щербаня знал. Он приходил ко мне, когда я был премьером. Попросился быть моим внештатным советником. Я ему даже пропуск выдал. Он мне нравился своими здоровыми соображениями. И здесь Щербаня убивают. Директор шахты Ампилов, которому я три дома построил, рассказал, как это дело сделали».
В деле Щербаня почему-то нет показаний Рината Ахметова, который был партнером Брагина и Щербаня по Индустриальному Союзу Донбасса и который больше других выиграл от убийства конкурента.
Но был и еще один человек, который неожиданным образом выиграл от убийства Щербаня: Марчук, получивший после гибели Щербаня только что основанную им газету «День». Это была единственная информационно-аналитическая ежедневная газета со сформированной аудиторией. Сделав из газеты оппозиционную, Марчук сумел привлечь и высококлассных авторов, заменил старого главного редактора — Владимира Рубана, на нового: редактором издания стала бывшая пресс-секретарь Марчука Лариса Ившина, впоследствии ставшая его супругой.
Постепенно Марчук становится известным и влиятельным парламентским политическим деятелем. На парламентских выборах в марте 1998 года он выставлен как № 2 по списку Социал-демократической партии Украины (объединенной) и во второй раз избирается депутатом Верховной Рады. С мая по декабрь 1998 года он возглавляет парламентскую фракцию СДПУ(о). Тогда же он принимает решение принять участие в очередных президентских выборах и стать следующим президентом Украины.
Конкурировать Марчуку предстояло прежде всего с самим Кучмой, действующим президентом Украины. Другим опасным конкурентом был Павел Лазаренко, премьер-министр Украины с мая 1996 по июль 1997 года. После отставки он перешел в оппозицию Кучме и в 1998 году вместе с возглавляемой им партией «Громада» прошел в Раду.
Однако в президентской кампании Лазаренко участвовать не пришлось. 9 февраля 1999 года генпрокурор Украины потребовал от Верховной Рады лишить Лазаренко парламентской неприкосновенности, 15 февраля Лазаренко покинул страну, а 17 февраля 310 депутатов из 450 проголосовали за лишение Лазаренко депутатской неприкосновенности и дали согласие на его арест. 20 февраля Лазаренко был задержан в аэропорту Нью-Йорка за нарушение визового режима и по подозрению в попытке незаконно въехать в Соединенные Штаты. В ответ Лазаренко запросил в США политическое убежище, но вместо убежища в 2000 году получил обвинения в вымогательстве, отмывании денег и мошенничестве. По разным сведениям, к моменту ареста Лазаренко имел на американских счетах от 114 до 477 млн. долларов. Похищенными из этих средств считалась сумма от 200 (по данным ООН) до 320 млн. долларов (по данным генпрокуратуры Украины). В результате Лазаренко был арестован в США, приговорен к длительному тюремному заключению и многомиллионному штрафу. Украинские власти неоднократно обращались к США с просьбой о выдаче Лазаренко, однако американская сторона отказывала в экстрадиции, ссылаясь на отсутствие между Украиной и США соответствующего договора. Так что волею судеб, генпрокуратуры и Кучмы Лазаренко из президентской гонки 1999 года выбыл.
Теперь оставалось только разделаться с самим Кучмой, и Марчук встал на путь, который нельзя было квалифицировать иначе как государственная измена. C весны 1999 года начались тайные записи разговоров, происходящих в кабинете президента Украины. Один из участников этой операции — офицер охраны Кучмы Николай Мельниченко — неоднократно утверждал впоследствии, что начал записывать Кучму по своей инициативе еще в 1998 году. В это трудно поверить. Более безынициативного и осторожного человека, чем Мельниченко, не создавала природа. Записи 1998 года предъявлены не были. Сам Мельниченко указывал на то, что ему помогали «свои люди» и что эти «свои люди» выводили его затем на Марчука:
«Кучма боялся, очень боялся двух людей — Лазаренко и Марчука. Очень сильно боялся. И в первую очередь, он боялся Лазаренко. Больше всего. Они обсуждали вопрос, что нужно нейтрализовать и убрать Лазаренко. С Лазаренко я не общался. ...Но после того как Лазаренко арестовали... когда он поехал в Америку... оставался Марчук. То есть, Марчук — это тот человек, который после Лазаренко представлял наибольшую опасность для Кучмы. И я начал искать выходы на Марчука. Но на сегодняшний день те люди, которые мне помогали, они в опасности, и я фамилии их не хочу называть — через каких людей я вышел на Марчука... Я выходил на Марчука довольно долго, более месяца где-то, а может, и более двух месяцев. Через своих людей я выходил на Марчука».
Естественнее предположить, что идея завербовать сотрудника охраны Кучмы и записывать разговоры в кабинете президента для использования полученной информации против Кучмы во время предвыборной президентской кампании 1999 года пришла в голову либо Марчуку, либо его московским кураторам, в том же 1999 году пробивавшим на президентскую должность в России коллегу Марчука по КГБ подполковника Владимира Путина. В случае победы с 2000 года КГБ получило бы власть не только в России, но и в Украине. Мельниченко вспоминает:
«Задумка была какая? Чтобы собрать доказательства, указывающие, что Кучма действительно преступник, и что такой человек не может находиться на должности президента Украины. И записи эти — как одно из вещественных доказательств всего этого. ...У меня уже была довольно неплохая коллекция по записям и была информация, подтверждающая, что Кучма нарушает Конституцию и Уголовный кодекс...
Наша встреча состоялась с Марчуком в начале весны 1999 года. Я ему представился, я ему показал удостоверение, тогда я уже был в звании капитана, и должность у меня была — старший офицер безопасности Управления государственной охраны Украины. Я ему представился, я ему сказал: так и так, я — такой-то, и имею доказательства, что Кучма — преступник. Я записываю Кучму и хотел бы, чтобы Кучма не был президентом, потому что он преступник. И спросил совета у Марчука. У нас был разговор с глазу на глаз. ...C Марчуком я не смог разговаривать по телефону, так как его телефоны прослушивались. Прослушивались как городские телефоны, так и правительственные телефоны. Потому что он был соперником Кучмы на президентских выборах. ...Мне Марчук был намного ближе по духу, так как он все-таки из спецслужбы...
Он спросил: как с деньгами? Я сказал: очень тяжело с деньгами... На некоторую поддержку он тогда дал... тысячу марок одной купюрой... чтобы купить батареи, на один день, на один день, батарейки стоили... там специфические батарейки идут, в этот диктофон СБУ... где-то 1,5 доллара одна батарейка. ...Тогда надо было 6 батареек. То есть, 10 долларов просто на один день на одни батарейки идет. На кассеты, на вот эти, которые в Яву, — это 100 долларов идет на день. Чтобы ... покупать эти кассеты — 100 долларов кассета...»
Так что год работы обходился Мельниченко только в расходах на батарейки и кассеты в 40 тысяч долларов. Кто-то же их должен был постоянно выдавать?
«Тогда мы назначили следующую встречу, — продолжает рассказывать Мельниченко. — Он мне нарисовал место, где мы должны встретиться. Он нарисовал это на... на Конституции Украины. Кстати, его рисунок до сих пор у меня есть — где мы должны встретиться и как. Ну, Марчук говорит, что зло нужно убирать, и будем убирать. Ну, тогда у меня крылья выросли, и было согласовано, что максимум после первого тура президентских выборов Кучмы, ну, с помощью и этих записей, Кучмы не должно быть...
Я с Марчуком встречался — я не могу сказать, сколько раз: где-то около десяти раз я встречался с ним. В разных местах. Ну, это то место, где он рисовал. Мы обменялись информацией, каким образом можно нам друг друга найти. Это были и пейджеры, и условные знаки, и мобильные телефоны. Он мне дал свой тайный мобильный телефон, который имел только для общения со мной. Это все было... в начале весны 1999 года… Я активнее начал работать и записывать Кучму. У нас была уверенность, что Кучма как президент отбывает уже последние свои месяцы, ну максимум — это октябрь-ноябрь 1999 года...
Встречались очень интересно. Был на то время у Марчука водитель Толя, по-моему. И я ждал в том месте, в котором мы договорились. В тот день приехал джип Марчука, но Марчука самого не было. Двери открылись, я увидел этого человека. Я сел, и мы поехали отрываться от хвоста. Мы назначали встречи очень поздно, где-то либо в двенадцать часов, либо в час ночи, либо в два часа ночи — когда было видно, что машин нет и хвоста нет. И так на склоне то место было — как спускаться с улицы Банковая к театру Леси Украинки. Фу, сорри, к театру Франко. Возле метро — или Институтская, или Банковая. Уже не помню, сверху идет. Я там ждал, джип остановился, я быстренько сел, и нас отвезли, джип отвез на встречу с Марчуком. Я ему всю эту информацию рассказал, он очень благодарил. Мы обменялись, что встретимся в следующий раз уже в другом месте — это было возле комиссии Верховной Рады Украины, там неподалеку от нашего управления. И время мы согласовали, чтобы это было где-то уже близко, ну, после второго часа ночи это было, точно...
Одна из таких информаций, что... была передана... когда я записывал, то это был, кажется, май месяц... Зашел к Кучме Рябец — это глава Центральной избирательной комиссии Михаил Рябец. Он докладывал Кучме, каким образом Рябец в лице Центральной избирательной комиссии не допустит Марчука к участию в президентской кампании. Я это все прослушал, я был шокирован, что они собираются Марчука снять с регистрации, вернее, не снять, а не допустить к регистрации как кандидата в президенты. Я связался с Марчуком, и мы срочно встретились. Я передал ему эту кассету.
Скажем так, на тот момент еще по своим каналам, через своих людей, на которых я выходил, через которых мы срочно с Марчуком связались в том месте, которое он нарисовал, и я ему передал кассету, рассказал схему. Марчук очень поблагодарил. И… говорит: все, будем в контакте. Мы обменялись — где мы будем встречаться в следующий раз. То есть, мы меняли места нашей встречи каждый раз... Например, сегодня мы встретились на Севастопольской площади, завтра встретились возле театра Леси Украинки…»
Меньше всего на свете Марчук думал о своем агенте Мельниченко. Больше всего — о себе и победе на президентских выборах. Получив от Мельниченко кассету, он позвонил Рябцу и сказал, что ему известно о планах Кучмы не допустить Марчука к выборам. Сам Мельниченко узнал об этом случайно, когда прослушал еще через день запись разговора Рябца с Кучмой в прослушиваемом кабинете:
«...Где-то ближе к обеду заходит к Кучме Волков Александр Михайлович, известный олигарх, и говорит: Леонид Данилович, у нас есть две новости. Одна из новостей — очень неприятная. Говорит: Марчуку известно все, о чем вы вчера тут с Рябцом договорились, как его снять с регистрации — он об этом все знает. Он сегодня позвонил Рябцу и слово в слово рассказал механизм, каким образом Центральная избирательная комиссия не допустит Марчука к участию в президентской кампании. ...Рябец позвонил по телефону мне и сказал, что так и так. И Рябец клянется, что он никому не говорил. ...А об этом вы говорили вчера, и только вы знали. ...Либо Рябец рассказал, либо вы, либо вас подслушивают. И Кучма сразу же набрал Деркача и дал ему команду срочно провести проверку».
Мельниченко спасла случайность:
«...Мне позвонил по телефону заместитель начальника отдела оперативно-технического Гаранин Александр Николаевич. И говорит: Коля, что у вас там за проверка? Я говорю: какая проверка?
— Ну, в кабинете Кучмы, какая проверка?
Я говорю: я ничего не знаю. Говорю: я сейчас уточню.
Я пошел к начальнику охраны президента Мовчану Борису Ивановичу. Я говорю: так и так, у меня информация такая...
Потом он пошел к Кучме. Кучма говорит: да. Через два часа у меня в кабинете проверка. Ну, мне начальник охраны говорит: да, Коля, через два часа проверка, там машины уже стоят, из СБУ приехали 15 человек, но ты все контролируешь, чтобы оно было под контролем, чтобы никто ничего. Я говорю: есть.
...То есть, мне было поручено, чтобы я контролировал все это. Я тогда поставил Мишу Сорока, есть такой у нас сотрудник из охраны президента. Как только Кучма вышел из помещения, из своего кабинета, я сразу зашел со своим сотрудником. Я говорю: да, вон там стой, смотри туда. Я моментально вытянул диктофон и спрятал его. Это все за такие считанные секунды...
Я взял эту запись, которой он... планировалось снять Марчука. Не допустить к участию в президентской кампании. Передал Марчуку. А на следующий день — эта команда. Для того чтобы сделать срочную проверку кабинета у Кучмы. И СБУ приехало, и я не понимал, каким это образом, как могло случиться, что Кучма прерывает свой рабочий день, выезжает, и сразу уже 15 офицеров СБУ с машинами, с аппаратурой — на проверку кабинета. Я этого не мог понять. И только благодаря тому…, я же говорю, мне жизнь спасло то, что чисто организационно я смог сделать так, чтобы я контролировал. И я находился утром, с 7-и часов, и до 11-и, до 12-и часов, до часа ночи — я каждый день был в Администрации президента и контролировал, чтобы никто не смог сделать подобное. И говорю, это мне спасло жизнь.