— Я без тебя знаю, о чем я просил. Проваливай! Твоя карьера закончена. Кто тебя принимал на работу?
— Вы, мистер Фрост.
— Прикончить меня надо за это. Убирайся с моих глаз. — Голос его стал вкрадчивым. — И никому не рассказывай о том, что здесь произошло, вообще никому, а лучше бы тебе совсем уехать из города. Сэкономишь на больничных расходах.
Лицо охранника стало зернисто-белым, цвета рисового пудинга. Он несколько раз открыл и закрыл рот, но так ни слова и не вымолвил, повернулся на пятках и поплелся к воротам.
Фрост взглянул на лежащего на песке человека, истекающего кровью, и заскулил от жалости — но только к самому себе:
— Что мне с ним теперь делать?
— Оторви свою задницу и вези его в больницу.
Фрост оглянулся и смерил меня оценивающим взглядом. Покончив с этим, он попытался изобразить улыбку Санта-Клауса, но у него плохо получилось. Нервное подрагивание одного века придавало его лицу странное выражение, будто он заговорщицки подмигивал, намекая на какое-то тайное соглашение между нами.
— Я немного грубо разговаривал с тобой в кабинете. Забудем об этом, Лу. Ты мне нравишься. Нет, правда, ты мне очень нравишься.
— Отвези его в больницу, — повторил я, — или тебя самого туда доставят.
— Конечно, конечно, сию же минуту. — Он возвел глаза к небу, как режиссер, которого внезапно охватило вдохновение. — Некоторое время назад, уже довольно давно, я размышлял о том, что ты мог бы поработать в нашей организации, Лу. Тебе бы не хотелось съездить в Италию? Все расходы мы возьмем на себя. Тебе почти ничего не придется делать, просто под твоим руководством будут работать несколько человек. У тебя получатся как бы каникулы.
Я посмотрел на его изможденное неглупое лицо и на жестокие тупые рожи двух типов рядом с ним. Они здорово гармонировали с бутафорскими постройками, которые окружали их, как мертвенное, жуткое подобие настоящей жизни.
— Я ни за что не позволил бы тебе оплатить мою дорогу на побережье Пизмо. А теперь разворачивайся и шагай отсюда, Фрост. И вы тоже, Марфельд, Лэшмен. Держитесь поближе друг к другу. Мы пойдем к телефону и позвоним в приемный покой. Мы и так потеряли слишком много времени.
У меня было очень мало надежды выбраться отсюда и вытащить Джорджа. И тем не менее я решил попытаться. Но и эта крошечная надежда внезапно растаяла. Впереди показались два человека, которые бежали, пригнувшись, за чистеньким белым частоколом городка
Среднего Запада. Один из них был охранник, которого Фрост выгнал с работы. Оба держали автоматы наготове.
Увидев меня, они укрылись за большой красивой верандой, на которой стоял старинный диван-качалка. Фрост и его головорезы остановились. Я проговорил в спину Фросту:
— Сейчас ты должен быть очень осторожным. Ты будешь первым, кого я продырявлю. Прикажи им выйти на середину улицы и бросить автоматы.
Фрост обернулся и отрицательно покачал головой. Краем левого глаза я увидел третьего человека, который бежал к нам, низко пригнувшись, прячась за стенами хижин южной деревушки. В руках у него был карабин. Я почувствовал себя так, словно в меня уже выстрелили.
Фрост скорчил издевательски-скорбную мину, отчего у него заметно прибавилось морщин.
— Тебе отсюда живым не выбраться. — Он повысил голос и скомандовал: — Брось пистолеты, Лу! Считаю до трех.
Человек, которого я видел слева, подбирался все ближе ко мне. Когда Фрост начал считать, он замер и прицелился. Я бросил пистолеты на счете «два». Марфельд и Лэшмен резко повернулись, так что песок заскрипел у них под ногами.
Фрост одобрительно кивнул:
— Вот теперь ты умница.
Марфельд нагнулся и поднял пистолеты. Лэшмен шагнул вперед. В руках у него был черный кожаный ремень. Человек с карабином в руках рысью бежал к нам. Охранники, скрывавшиеся за верандой, вышли из своего укрытия и тоже двинулись в нашу сторону, сначала осторожно, а затем прибавив шагу. У того парня, которого Фрост уволил, на губах блуждала глупая вымученная улыбка. Возможно, ему было стыдно за происходящее, ко он ничего не мог поделать.
В отдалении, за автомобильной стоянкой, в дверном проеме маячил Симон Графф, наблюдая, как Лэшмен размахивает ремнем.
Время снова начало неравномерно отсчитывать секунды. Боль вспыхивала у меня в голове, как молния среди туч, пульсируя в такт ударам сердца. Я лежал на спине на чем-то твердом, а вверху, надо мной, Ланс Леонард взволнованно и громко говорил:
— Было бы хорошо, чтобы Карл приехал сюда.
Я здесь бывал много раз. Он разрешает мне распоряжаться без него. Когда он в отъезде, я часто пользуюсь этим домом. Для дам — лучшего места не найти.
— Помолчи, — раздался голос Фроста.
— Я просто объясняю, — обиженно произнес Леонард. — Я знаю этот дом как свои пять пальцев. Могу предложить вам виски или вино, что пожелаете.
— Я не пью.
— Я тоже. Вы на наркотиках?
— Вот именно, — с горечью ответил Фрост. — А сейчас заткнись. Я должен подумать.
Леонард умолк. На некоторое время воцарилась полная тишина. Кожей я ощущал солнечное тепло, сквозь сомкнутые веки пробивался алый свет. Когда же я немного приоткрыл глаза, слепящий луч, как скальпель хирурга, врезался в мой мозг.
— У него дрогнули веки, — сказал Леонард.
— Посмотри-ка получше.
Раздался шаркающий звук шагов по бетону. Я почувствовал, как мне в бок ткнулся носок ботинка. Леонард присел на корточки и приподнял мне веко, потянул за ресницы. Я успел закатить глаза.
— Он все еще без сознания.
— Полей его водичкой. Bon там шланг, с другой стороны бассейна.
Струя воды хлынула мне в лицо, сначала горячая от солнца, потом теплая. Я слегка разомкнул губы, чтобы смочить пересохший рот.
— Все равно не прйходит в себя, — мрачно сказал Леонард. — А что, если он вообще не очнется? Что тогда мы будем делать?
— Это проблема твоего друга Стерна. Однако я думаю, он очнется. Это хитрый тип, самоуверенный до мозга костей. Я почти хочу, чтобы он не пришел в себя.
— Карл уже давно должен быть здесь. Может, его самолет разбился?
— Да, скорее всего, так и есть. Самолет разбился, а ты остался бедным сиротой. — В голосе Фроста чудилось шипение гремучей змеи.