Я толкнул дверь, но она была заперта. Оглядел улицу. На перекрестках горели фонари, мягко светились окна домов, мирные обитатели которых спокойно занимались своими делами.
Обойдя дом, я через скрипучую деревянную калитку попал в обнесенный забором внутренний дворик. Он был вымощен неровными каменными плитками, между которыми буйно разрослась трава, и завален разной рухлядью. Я с трудом пробрался между коваными железными столами и распотрошенными креслами к застекленным двустворчатым дверям, ведущим в дом.
Луч карманного фонаря сквозь пыльное стекло осветил веранду, полную отвратительных теней, которые отбрасывали каучуконосы и кактусы, растущие в керамических горшках. Рукояткой фонарика я разбил одно из стекол, просунул в дыру руку и, с трудом отодвинув задвижку, открыл дверь.
Дом имел приличный вид в основном с фасада, в духе декораций на студии Граффа. Задняя половина была отдана в распоряжение призраков и пауков. Пыльная паутина висела на бамбуковой мебели и черных дубовых балках, складываясь в петли, гамаки и розетки. Я чувствовал себя как археолог, копающийся в древнем захоронении.
Через дверь в конце веранды я прошел в чулан, заполненный вещами, когда-то дорогими, а теперь — ненужным старым хламом: высокими неудобными стульями в испанском стиле, огромным роялем, оскалившим пожелтевшие клавиши, потемневшими картинами в позолоченных рамах. Из чулана был еще один выход — во внутренние помещения дома. Открыв дверь, я очутился в гостиной.
Луч фонарика высветил белые стены и потолок, а затем пол, покрытый ковром цвета слоновой кости. Низкая черно-белая секционная мебель была сгруппирована в углах комнаты. Сбоку от камина, облицованного черными плитками, лежала квадратная белая кожаная подушка для сидения. С другой стороны, на ковре, проступало расплывшееся темное пятно.
Я опустился на колени. Пятно было еще влажное, размером с большую обеденную тарелку, неопределенного цвета. Ни сильный запах моющего средства, ни другие запахи в комнате — духов, сигаретного дыма и сладковатый аромат коктейля — не могли заглушить запаха крови. Этот запах обычно стоек, и, несмотря на все старания, его трудно уничтожить.
Все еще стоя на коленях, я перевел взгляд на рельефный камин. На его решетке висел медный набор: щетка, совок, пара кузнечных мехов, — все совсем новое, похоже, еще ни разу не использованное. Но кочерги на месте не оказалось.
В стене за камином был арочный проход без двери, который, вероятно, вел в столовую. Большинство подобных домов строились по единому плану, и я не раз бывал в них. Я двинулся к арке, намереваясь осмотреть весь первый, а затем и второй этаж, как вдруг за окном раздался шум мотора. Свет фар скользнул по зашторенным окнам, выходящим на улицу. Подойдя к окну, я осторожно выглянул сквозь узенькую щелку между шторой и рамой. Старый черный «линкольн» стоял на подъездной аллее. За рулем сидел Марфельд. Его физиономия, ярко освещенная с одной стороны, выглядела вполне гротескно.
Он заглушил двигатель и вылез из машины. С другой стороны вышел Лерой Фрост. Я узнал его по суетливой неуверенной походке. Они прошли в трех или четырех футах от меня, направляясь к входной двери. Фрост нес блестящий металлический стержень, слегка опираясь на него, как на трость.
Я через арку прошел в следующую комнату. В центре ее находился полированный стол, отражающий тусклый свет, просачивающийся сквозь окна с тюлевыми занавесками. В проходе стоял высокий буфет, а в углу, за ним, стул, почти неразличимый в густой тени. Я сел на него, прижавшись спиной к стене и держа наготове пистолет.
Спустя несколько секунд я услышал, как повернулся ключ в замке входной двери, затем раздался голос Лероя Фроста. Он говорил отрывисто от волнения:
— Я возьму ключ. А где другой?
— Ланс отдал его девке.
— С его стороны глупо было так поступать.
— Но это ваша идея, шеф. Вы мне приказали не говорить с ней.
— Ну хорошо, хорошо. Как бы там ни было, она получила его. — Фрост пробормотал еще что-то неразборчивое. Я слышал, как он прошаркал в гостиную. Вдруг он взорвался: — Где здесь свет, черт тебя подери! Ты шатаешься туда-сюда и думаешь, я тоже буду всю ночь рыскать на ощупь в темноте?
В гостиной зажегся свет. Послышались шаги, и Фрост сказал:
— Ковер ты, конечно, почистил неважно.
— Я сделал все, что можно было успеть. Никто же пока не собирается разглядывать его.
— Надейся, надейся на лучшее. Ты бы хоть взял подушку да положил ее на пятно, пока оно не высохнет. Не надо, чтобы она его видела.
Я услышал, как Марфельд тащит подушку по ковру.
— Отлично, — сказал Фрост. — Теперь вытри отпечатки моих пальцев с кочерги и повесь ее на место.
Послышался звук металла, звякнувшего о металл.
— Вы вполне уверены, шеф, что на ней не осталось следов?
— Не будь дураком, это другая кочерга. Я отыскал подходящую в магазине.
— Черт возьми, вы всегда все предусмотрите. — Марфельд просто захлебывался от восхищения. — А куда вы дели ту?
— Туда, где ее никто не найдет. Даже ты.
— Я? Зачем она мне сдалась?
— Ладно, хватит.
— Черт, вы мне не доверяете, шеф?
— Я никому не доверяю. С трудом доверяю самому себе. А теперь давай убираться отсюда.
— А как же девка? Мы не будем ее ждать?
— Нет, она придет сюда еще не скоро. И чем меньше она будет встречаться с нами, тем лучше. Ланс растолковал ей, что она должна делать. Ни к чему, чтобы она задавала нам лишние вопросы.
— Наверное, вы правы.
— Без тебя знаю. Кроме меня в этом городе никто не может покончить с шантажом. Заруби это себе на носу, если у тебя когда-нибудь появятся подобные мыслишки.
— Я что-то не пойму, шеф. Какие мыслишки вы имеете в виду? — произнес Марфельд голосом оскорбленной невинности.
— Ну, например, мысли об отставке с приличной пенсией.
— Нет, сэр. Это не для меня.
— Но все же, полагаю, тебе лучше кое-что уяснить. Если ты будешь требовать денег взаймы у меня или моих друзей, то учти — это самый легкий способ получить дыру в башке. Она будет отлично гармонировать с теми, которые у тебя уже имеются, и вполне завершит картину.
— Я знаю, мистер Фрост. Но, Боже всемогущий, я же так предан вам! Неужели я этого еще не доказал?
— Все может быть. Так ты уверен, что видел то, о чем говоришь?
— Когда, шеф?
— Сегодня после обеда, здесь.