— Для чего вы удерживаете меня здесь?! — закричала она. — И каким образом в такие молодые лета вы успели стать столь жестоким и несправедливым?
— Ваша красота, Анжела, свела меня с ума, и вы обязательно будете моею. Выслушайте меня, повторяю, и сами рассудите, благоразумно ли отвергать с презрением мои предложения и с ненавистью мою любовь! О Анжела, не отворачивайтесь! Уже год прошел с тех пор, как случай привел меня в хижину вашего отца. С того времени я вас люблю, с того времени жду улыбки в награду за мою любовь.
— Зачем постоянно твердить одно и то же? — отвечала Анжела. — Не говорила ли я вам всегда, что ваше звание и мое скромное происхождение ставят между нами непреодолимую преграду?
— Да, но моя любовь разрушит все препятствия. Я предложил вам руку вместе с сердцем. Да, я, сын одного из величайших богемских вельмож, хочу повести вас к алтарю, а вы пренебрегаете мною.
— Нет, в моем отказе нет ничего пренебрежительного, напротив: но я отказываюсь от подобной чести.
— Что же тогда удивляться, — вскричал молодой человек, — если я попытался насильно добиться любви, которую вы не отдаете мне с таким невероятным упорством?!
— Господин Родольф! — воскликнула Анжела, зарумянившись от негодования. — Беру небо в свидетели, что ни просьбами, ни угрозами вы не добьетесь от меня любви, ибо в ней вам отказывает мое сердце.
— Молчи, гордая девушка! — прорычал Родольф в припадке бешенства. — Не клянись, чтобы не сделаться впоследствии клятвопреступницей. Я тоже клянусь небом, что ты будешь принадлежать мне. Тебе бы благодарить меня на коленях, что не любовницей ты стала, а возвысишься до звания законной жены. Завтра вечером, в девять часов, в капелле замка будет приготовлен алтарь и придет священник, который нас соединит. Выбирай, тащить тебя к алтарю силой или ты позволишь отвести себя как покорную и счастливую невесту. Верь моей клятве: ты завтра станешь моей женой, если бы даже люди, небо и ад захотели этому воспротивиться.
Родольф, схватив руку Анжелы, прижал ее к губам со всею силою своей необузданной страсти и, прежде чем она успела высвободиться, оттолкнул девушку сам и выбежал из комнаты.
Анжела, бледная и дрожащая, подавленная горем и страхом, со стоном упала на стул. Но, о ужас! Стон такой же глубокий и горький ответил ей с другого конца комнаты.
Всепоглощающий страх овладел несчастной девушкой. Она бросилась к тому месту, откуда раздался непонятный звук, и, приподняв обои, где ожидала увидеть привидение, начала осматриваться. Но ничто не открылось перед ее глазами, кроме сырых стен. Стараясь убедить себя, что она ошиблась и звук был только отголоском ее собственных вздохов, Анжела вернулась на прежнее место.
Сняв с груди небольшую ладанку, Анжела вынула из нее тонкий пергамент со следующими словами:
«Берегись, милая Анжела, барона Родольфа. Если сладкие речи наследника альтендорфского прельстят твой слух и если глаза твои станут отвечать на его взоры любви, эта жалкая страсть кончится кровью и вечным сожалением. Если ты пренебрежешь когда-нибудь моим торжественным предостережением, если ты пойдешь к алтарю с молодым Родольфом, для тебя лучше бы не родиться, ибо проклятие Господа накажет твое преступное неповиновение».
Эту ладанку уже давно отдал ей какой-то незнакомец. Она сохранила ее, и предостережение, заключавшееся в ней, так согласовывалось с инстинктивным движением, заставлявшим девушку отвергать любовь молодого вельможи, что она поверила таинственным словам.
Анжела, погрузившись в такие размышления, все более утверждалась в намерении скорее- умереть, чем уступить, когда ее думы прервал легкий стук в дверь. Это не мог прийти Родольф, потому что у него был ключ. Луч надежды блеснул в сердце молодой девушки, она подошла и заметила, что в щель под дверью просовывают пергамент. Она поспешно схватила его и прочла следующие строки:
«За кроватью находится потайная дверь, надавите пружину в ее центре, похожую на гвоздь, — дверь откроется и Вы найдете средство избавиться от угрожающей Вам опасности. Поторопитесь, время не терпит: Родольф может воротиться».
С радостью и надеждой молодая девушка приблизилась к кровати. Она оказалась слишком тяжела для того, чтобы Анжела могла ее отодвинуть, но, к счастью, узкое пространство между кроватью и стеной позволило девушке проскользнуть туда. Проведя ладонью по стене, она отыскала пружину, и дверь отворилась. Не колеблясь она спустилась по лестнице с лампой в руке. Внизу она увидела другую дверь, легко ее открыла и направилась наудачу по длинному и узкому коридору со сводами, не зная, удаляется ли она от своих гонителей или приближается к ним, пока не добралась до круглой комнаты с распятием на стене. Там она стала на колени и после короткой набожной молитвы отворила дверь напротив.
Анжела попала в комнату до того огромную, что лампа с трудом освещала лишь небольшую ее часть. Однако свет отражался на блестящем предмете, выделявшемся из темноты, и молодая девушка, приблизившись, увидела колоссальную фигуру мадонны.
Она залюбовалась кротким лицом, которое точно улыбалось ей, и уже опустилась на колени, чтобы просить святую Деву покровительствовать ее побегу, когда покрытое саваном привидение, словно появившееся из недр земли позади статуи, медленно приблизилось к ней.
Анжела в неописуемом ужасе дико взглянула на призрак и, поскольку он продолжал двигаться, вскрикнула и упала без чувств.
Очнувшись, Анжела увидела, что она уже не в той комнате, где так испугалась, и, прежде чем успела дать себе отчет в том, что случилось, нежный и мелодичный голос раздался в ее ушах:
— Не бойтесь ничего, милая девушка, вы не призрак видели сейчас, но существо, испытавшее на этом свете более несчастий, нежели вы можете вообразить.
Анжела обернулась и заметила женщину, лицо которой, чрезвычайно бледное, сохранило остатки былой красоты. На ней была белая ряса кармелиток; возраст же ее трудно было определить, ибо горести гораздо больше, чем годы, наложили на нее свой отпечаток.
— Анжела, — продолжала белая женщина, — я знаю вас, это я послала вам ладанку с предостережением. Но я не могу, не подвергаясь страшным опасностям, открыть вам причины, заставляющие меня действовать, и вы сами, если б вам удалось проникнуть в эту тайну, только увеличили бы несчастья, от которых я страдаю теперь. Я знаю намерения Родольфа и рада, что ваше сердце отвергает его необузданную страсть. Но ни ваши добродетели, ни ваше равнодушие к нему не могут защитить вас ни от его хитрости, ни от насилия. Следовательно, надо бежать прочь от опасного Альтендорфа, от места вашего рождения, от достойных людей, заменивших вам родителей. Готовы ли вы следовать моим советам?
— Да, благородная дама, — ответила Анжела. — Но куда я денусь одна, без опоры, куда я пойду?
— Отправляйтесь в Прагу, там вы найдете графа Роземберга, вашего помещика, он один настолько могуществен, что сумеет защитить вас от преследований Родольфа. Теперь пойдемте. Но, прежде чем мы расстанемся, поклянитесь никогда без моего позволения не говорить ни слова о том, что случилось с вами здесь, обо мне, обо всем виденном в замке. Неисчислимые несчастья последуют за единственным неосторожным вашим словом. Могу ли я рассчитывать на полное молчание с вашей стороны?
— Клянусь вам! — воскликнула девушка, став на колени перед своей покровительницей и поднося к губам ее руку в знак повиновения и признательности.
— Да благословит тебя Бог, милое дитя! — промолвила белая дама, запечатлев продолжительный поцелуй на лбу молодой девушки. — А теперь встань, ночь кончается, а ты должна быть на пути в Прагу до рассвета. Следуй за мной, надо приготовить все необходимое для твоего путешествия.
Белая женщина взяла лампу, отворила дверь в глубине залы и в сопровождении девушки спустилась по крутой лестнице.
Внизу находился коридор со сводами, похожий на тот, по которому уже шла Анжела. Благодаря массивным стенам он напоминал гробницу.
Через несколько минут Анжела услыхала шум воды, и почти сразу белая дама привела ее в комнату маленькую, но громадной высоты. Там глаза девушки устремились на гигантскую машину, уже описанную нами в одной из предыдущих глав. Не понимая назначения странных цилиндров, Анжела, однако, почувствовала холодный трепет: она инстинктивно догадывалась об адском употреблении механизма.
— О! — вскричала она. — Тайный голос говорит мне, что сей предмет, теперь спокойный и безмолвный, несет смерть своими могучими колесами, и когда они приходят в движение, крики несчастных жертв примешиваются к звуку цепей, обвивающихся вокруг балок.
— Молчите, Анжела, — произнесла белая женщина тихим голосом, — вспомните вашу клятву. Забудьте эти мрачные коридоры, эту бронзовую статую, эту ужасную машину — словом, все, относящееся к замку Альтен-дорф. Увы, увы! Ваша несдержанность может повлечь за собой самые ужасные последствия.
Не ожидая ответа, белая женщина опять сделала Анжеле знак следовать за ней, пересекла комнату и зашагала по длинному коридору, кончавшемуся громадными склепами, поддерживаемыми массивными столбами.
— Здесь, — проговорила белая дама, — находится усыпальпица фамилии Альтендорф. Все, носившие это горделивое имя, и мужчины и женщины, погребены под этими сводами.
Она указала Анжеле на памятник из черного мрамора, изображающий лежащую женщину со слегка приподнятыми и сложенными как бы для молитвы руками. С одной стороны монумента была вырезана следующая надпись: «Здесь покоится Эрманда, баронесса Альтендорф, похищенная смертью в расцвете лет и блеске красоты у супруга, нежно любившего ее».
— Это памятник последней баронессе Альтендорф, — молвила белая дама, — жены теперешнего барона и матери Родольфа.
— Бедная женщина! — воскликнула Анжела, вспомнив слухи, ходившие о баронессе. — Она умерла совсем молодой, скоропостижно и загадочно.
— Оставим мертвых в покое, — покачала головой белая дама. — Двадцать лет прошло после ее смерти, и клевета успела распустить странные слухи, а злословие — повторило их. Но если участь баронессы трогает вас, станем на колени у ее могилы и помолимся за нее.
По окончании молитвы белая женщина опять повела Анжелу. Им пришлось снова идти по длинному подземелью, в котором Анжела непременно заблудилась бы одна.
Наконец они добрались до последней площадки с опускающейся дверью, белая дама легко приподняла ее с помощью потайной пружины. Протянув руку девушке, она проводила ее в небольшую часовню, расположенную в лесу, примыкавшем к правому флигелю замка.
Кармелитка старательно закрыла опускающуюся дверь и быстро повела Анжелу к небольшой прогалине в лесу. Там стоял управляющий Губерт и держал оседланную лошадь. Он подал кармелитке кошелек, наполненный золотом, и та протянула его Анжеле. Молодая девушка зашептала слова признательности своей покровительнице и старику Губерту, но последний прервал ее, воскликнув:
— Ради Бога! Не теряйте времени, каждая минута важна, к тому же я должен сообщить вам неприятное известие.
— Что такое? — испугалась кармелитка. — Разве побег Анжелы уже открыт?