— День, когда мы познакомились!
— Пятое сентября 2242 года, — без запинки ответил Рун, принимая игру. — Понедельник. Утром шёл дождь, к обеду он превратился в промозглую морось. Я выглянул в окно и увидел, как ты заходишь в кампус. На тебе был укороченный комбинезон моды 2150-х и, почему-то, римские сандалии. За тобой шёл гружёный андроид-носильщик и волочился смазливый второкурсник.
— В чём дело, забыл его имя? — улыбнулась Амина.
— Мэтт Уоренсби. Не забыл, просто менее интересного человека представить трудно. Если бы не специфичная внешность, выделить его из толпы было бы невозможно ни по какому признаку.
— Ха-ха, точно! Прицепился ко мне прямо на въезде — хотел познакомиться. Мне стало тоскливо уже через полминуты!
— Это потому что он не говорил, а гундел. А ещё мне иногда казалось, что у него нет ни одной своей мысли. Он был неутомимый рассказчик вчерашних новостей, бородатых шуток и популярных медийных афоризмов. Как только появлялась новая мода — он тут же начинал ей следовать.
— Да-да! Чёрт возьми, он у меня сейчас как живой перед глазами возник! — Канзи звонко рассмеялась. — Если бы ты не сказал, в жизни бы его не вспомнила! Но ты подожди. Вопрос же был про наше знакомство, я всё ещё…
— Вечер того же дня, — продолжил Рун, прокручивая в голове тот день как киноплёнку. — Половина кампуса собралась в патио. Бирмингемский «первый ужин». Ты была среди семидесяти шести новых студентов. Сине-чёрное платье. Чёрные широкие браслеты. Туфли на среднем каблуке. Причёска «неуклюжая домохозяйка»…
— Эй!
— Прости, но так и было!
— Ла-адно. Может и так. Я тогда ещё не очень-то походила на женщину.
— Но ты была хороша. Я помню, как от тебя досталось Вебстеру — не знаю только, за что.
— Да… Он был под кайфом, кажется. Сказал мне что-то хамское.
— Ты ударила его в лицо. Кулаком. Бедняга сломал «хрустальную пирамиду» при падении.
— Два старших брата. Что поделаешь!
— Ну и нравы у вас в семье!
— Салим занимался классическим боксом. Он поставил мне удар, — Амина гаденько ухмыльнулась, пристально поглядев на Руна. — Где про знакомство?
— После потасовки тебя попросили уйти, — кивнул Рун. — Ты с жутко недовольным видом направилась к выходу и по пути врезалась в меня плечом. Разумеется, не извинилась и даже будто бы не заметила.
— Твоя голова походила на полыхающий факел, тебя нельзя было не заметить. Наверное, я просто была очень зла, а ты стоял на дороге.
— Я после твоей выходки тоже разозлился. Мне и так в тот вечер много что не нравилось, а эта грубость стала последней каплей. Мы с моей тогдашней приятельницей прогулялись полчасика и уже затемно вернулись в кампус.
— Приятельницей, значит? Я думала, вы пара.
— Эммм, нет. У нас были слишком похожие вкусы на девушек.
— Хм, — Канзи непонимающе нахмурилась, но через уже секунду просветлела: — А-а-а!
— Да. Она жила в другом крыле, поэтому до своего этажа я добрался уже в одиночестве. Вот там-то мы и познакомились. Ты сидела в коридоре, прямо напротив своей двери, в том же платье, потому что замок…
— Проклятая охранная система записала меня в нарушители, поэтому дверь в мою комнату закрылась наглухо. А ты, проходя мимо, пробормотал что-то вроде «мгновенная карма»!
— О, так ты и сама помнишь?
— А то! От второго удара по лицу меня удержал только страх вылететь из гимназии!
Рун внутренне задыхался от смеха — он прекрасно помнил перекошенное лицо пятнадцатилетней Канзи и помнил, как торжествовал, увидев эту гримасу.
— И всё же вместо битья ты окликнула меня и попросила о помощи, — Этингер посерьёзнел. — Попросила так искренне, что мне сразу стало не до обид.
— О, Рунни, ты так романтичен, — проворковала Канзи.
Она точно пыталась свести всё в шутку, но в её долгом открытом взгляде явственно читалось приятное удивление.
— Просто не смог отказать героине вечера, — улыбнулся Рун. — Ты просидела в моей комнате до тех пор, пока охрана, наконец, не сняла блокировку двери. Мы мило пообщались.
— Да, — покивала Амина. — Даже странно, что между нами не получилось особой дружбы.
— А я могу сказать, почему не получилось, — Этингер с видом знатока посмотрел на спутницу. — Потому что в тот вечер ты была слишком измотана, чтобы острить и доставать меня, зато в последующие дни наверстала упущенное с лихвой.
Он ожидал очередной колкости в ответ, но Канзи вдруг вздохнула и сказала:
— Наверное, ты прав. Я почувствовала себя увереннее. И хотя я была тебе благодарна, не сумела эту благодарность как следует выразить. Юность, она такая юность… О, да мы уже пришли!
В самом деле — за разговором Этингер даже не заметил, как они оказались у крыльца дома-отеля. На улице уже стемнело и заметно посвежело, но ни он, ни она не обращали на это никакого внимания.
— Спасибо, Рун, — с улыбкой сказала Амина. — Ты поднял мне настроение.
— Это взаимно, — историк остановился перед дверью и впустил хакершу первой. — Спокойной ночи?
— Да… хотя, нет. Нужно всё-таки поужинать и ещё перенастроить домРоботника. Расписание сбилось, два дня уже забываю с этим разобраться. Но тебе приятных снов!
Амина махнула рукой и вошла в лифт, а Рун, глупо улыбаясь самому себе, пошёл в свою квартиру.
Он знал наверняка: сегодня ночью он будет спать, как младенец.
Флагстад не обманул — на следующее утро в хранилище данных действительно появился новый слепок. На нём стоял заголовок: «22.12.2264 / 03.09.2265 / GT192D0012&OG26V74909&EL884RE5455». На последний параметр историк даже не посмотрел — всё равно не знал, как его расшифровать — и проверил даты. Выходило, что снимок сделали несколько часов назад, а изображался на нём прошлогодний день рождения Хелге Этингера. Рун тогда приехал в фамильное имение, чтобы поздравить отца, и целый день не выходил из дома.
Историк специально выбрал локацию, в которой прожил много лет, знал каждый уголок и каждого человека, который там бывал. Даже с учётом неточности координат и временного сдвига Рун наверняка попал бы в точку, которую помнил сам. «Хронос» в очередной раз не разочаровал его: снимок пришёлся на гостиную, где сервировался праздничный стол.