— Я не хотел говорить при всех,— сказал Калишер.— Тяжелые новости.
— Что с Ингой?
— Я не знал, что вашу жену зовут Инга.
— Что с ней?
— Операция уже была. Положение критическое. Врач говорит, спасти ее можете только вы.
Кларк побагровел:
— Выпустите меня отсюда! Слышите? Немедленно выпустите меня отсюда!
— Вас ждет самолет,— спокойно сказал Калишер,— премьер лично выделил его вам, когда я рассказал ему обо всем.
— Где самолет?— Кларк огляделся, будто ожидал увидеть самолет здесь все, в комнате.
— Вы улетите в девять тридцать. Но ровно в девять вы выступите по радиостанции Баланг с заявлением о том, что на острове нет американских солдат и что это восстание народа. Такова просьба премьера.
Кларк стоял, не отвечая, может быть, даже не понимая, чего от него требуют.
— В своем выступлении вы можете рассказать и о полковнике Астахове, о том, как русские готовили переворот здесь. Вы получаете исключительное право на сенсацию...
— Но операция должна была быть только через четыре дня,— вдруг очень тихо сказал Кларк и без сил опустился на стул.
— Она без сознания. Когда приходит ненадолго в себя — зовет вас...— в одно мгновение подстроился Калишер.
— Я думал, успею...
— Вы успеете. Ровно без четверти девять мы пойдем с вами на радиостанцию — она через улицу, напротив. Я знаю, как вам это трудно, но постарайтесь, чтобы голос звучал бодро и решительно, как обычно. Выступление на две-три минуты, не больше. Оттуда сразу же я везу вас на аэродром. Через два часа вы на нашей ближайшей военной базе. Еще через несколько часов — Нью-Йорк... С вами полетят все журналисты...
— А у меня есть еще одна сенсация,— сказал Максвелл, обращаясь к журналистам в холле.— Может быть, для вас огорчительная...
— Какая?—спросил Mopp.
— Астахов оклеветал себя по приказу Калишера. Вот смотрите — инструкция, буква «К» западает.
— Господи, я так и знала,— прошептала Мэри (она несла из кухни тазик с водой).
Mopp недоверчиво взял листок. Над ним склонились головы Хольца, Стэннарда, Катлен.
— Ну? Что скажете?— спросил Максвелл.
— Это не имеет значения.— Mopp вернул листок Максвеллу.—Мы журналисты, а не следователи.
— Русский сделал заявление, это главное,— поддержал его Хольц.
— Да, банановые лепешки подали. А настоящие они или поддельные — это уже дело не наше,— сказал Стэннард.
Да что вы с ними разговариваете! — воскликнула Мэри.— Они все отца родного убьют, если им разрешат первыми дать телеграмму об этом а свои поганые газеты!..
По лестнице тяжело спускался Кларк.
К нему бросилась Мэри:
— Помогите ему, ведь вы человек, я вижу, что вы человек! Помогите!
— Кому?— Кларк с усилием оторвался от своих мыслей.
— Отец оклеветал себя, — вмешался Игорь,— его заставил Калишер. Вот инструкция — буква «К» западает.
— Это так, Гарри?— спросил Кларк Максвелла.
— Да, Фрэдди.
Кларк остановился, секунду помедлил, сделал несколько шагов вверх по ступеням обратно к Калишеру... Но снова остановился:
— Поздно. Сейчас я ничего не смогу сделать... Главное — улететь с этого проклятого острова! А там посмотрим...
И Кларк направился к себе в номер.
— Кто следующий?— окликнул его Хольц.
— Стэннард,— ответил Кларк и ушел.
— Вот так,— ухмыльнулся Mopp.— Эталон пошел упаковывать свою честность...
Стэннард подошел к Максвеллу.
— Я подпишу, Гарри,—сказал он.
Максвелл пожал плечами:
— Ваше дело.
— Я думаю, все подпишут.