— Откуда в лесу документы, — мирно сказал Леша, — документы на базе.
— Какой телефон вашей базы, позвольте полюбопытствовать? — клыки спрятались.
— На базе нет телефона, — вмешалась я. — Мы в палатках живем, но это правда близко. Давайте сейчас поедем вместе…
— Надо будет — поедем, — отрезал Дёмин. — А сейчас я в последний раз повторяю: фамилия, имя, отчество…
Ознакомившись с нашими биографиями до пятого колена, Дёмин велел подписать показания.
— Ну что, можно нам идти? — двинулся к дверям Валя.
Капитан взглядом пригвоздил его к месту.
— До выяснения ваших личностей вы останетесь здесь. Абдулаев, уведите задержанных.
Кривоногий узбек повел нас в конец коридора и отомкнул дверь с амбарным замком. Мы очутились в клетушке с четырьмя голыми нарами и крошечной лампочкой под потолком. Нестерпимо хотелось в уборную, хотелось есть и пить.
— Как насчет пожрать? — кротко поинтересовался Леша.
Абдулаев не ответил. Он вышел, закрыл дверь и щелкнул замком.
— Да ты глухой, что ли? — взорвался Валька, — чучмек проклятый, косая рожа! — и он со всей силы пнул ногой дверь.
— Тише ты, — шикнул Леша, — а то еще антисемитизм пришьют.
Но Валька прямо взбесился, — он колотил в дверь и орал: «В уборную, в уборную веди!»
Загромыхал замок, на пороге появился «желтолицый брат».
— Поведу по одному, — невозмутимо сказал он и ткнул в меня пальцем, — ты — первая.
Когда с уборной было покончено, узбек снова запер дверь и затих в коридоре. Мы улеглись на нары и, как это ни странно, быстро уснули.
В шесть часов утра на пороге появился рыжий солдатик.
— Подъем! — весело крикнул он и внес кружки с кипятком и три куска хлеба.
— Привет, друг! Тебя как зовут?
— Рядовой Булкин. Павел Булкин.
— Слушай, Паша, чего там слыхать? На базу нашу съездили?
— А шут его знает, — пожал плечами Булкин.
— А в Ленинград, в Управление звонили?
— Кажись, звонили, да никто не отвечает. Капитан говорит, врут они все, нет такого телефона.
— Господи, — застонал Леша, — так ночь же была, а сегодня суббота, — нет там никого.
— А с базой почему не связались?
— А фиг их знает, — радостно сказал Паша, — да не расстраивайтесь, жуйте.
Днем он принес вареную картошку иссине-черного цвета и уселся рядом на нары.
— Павлуша, — задушевно начал Валька, — я вижу — ты человек нормальный, не то, что… некоторые… — он выставил нижнюю челюсть и оттянул пальцами глаза у висков.
Булкин понимающе хохотнул.
— Наверно, ты в курсе, друг, чего ваш Дёмин к нам прицепился? Неужели за то, что зайцем проехали?
Солдатик покачал головой. На его глуповатом лице происходила свирепая борьба воинского долга, гуманизма и просто желания посплетничать.
— Видишь, какое дело… — наконец не выдержал Паша, — шпионов ищем.
Валька так и присвистнул:
— Шпионов?! А мы-то причем?..
— А при том, что шпионов трое: двое мужчин и баба с ними. И приметы в аккурат сходятся, — один мужик усатый, да рябая женщина лет сорока.
— Что-о? Это я-то рябая? Это мне сорок лет?
Булкин смутился.
— Чего орешь? Почем я знаю, я в твой паспорт не заглядывал.
Валька с хохотом повалился на нары.
— Паулино, выпусти нас сейчас же, чтоб не срамиться.
— Ты, никак, сдурел! — разозлился Булкин. — Сиди и затихни.
— Затихну, затихну, — успокоил его Валька, — но откуда шпионы-то взялись?