— Дори!
Они обнялись и замерли на какое-то мгновение. Потом Дорис посмотрела на Тильду и увидела, что голова соседки забинтована.
— Что с тобой?
— Глупости! Это все прошло. Главное, что тебя выпустили. Я услышала шум наверху и сразу же... Ах, я и забыла! Знакомься, Арнульф...
Дорис смотрела на мужчину, который стоял позади Тильды. Высокий, гибкий фельдфебель во всем новеньком, напудренный и напомаженный.
— Арнуульф? — Дорис отступила на шаг. — Арнульф Финк? Может ли это быть?..
Теперь настала, очередь, удивляться Тильде. Она быстро повернулась к фельдфебелю, уколола его взглядом, воскликнула:
— Ты сказала — Финк? Снова Финк? Что это значит?
— То, что и должно означать, — все так же усмехаясь, сказал фельдфебель. — Я действительно Финк. Арнульф Мария Финк, без всякой подделки.
— Дори, — прошептала Гильда, — Дори, что же это такое?
— Я ничего не понимаю, — пожала та плечами, — ведь это ты привела его. Как он здесь оказался? Еще месяц тому назад он был на Восточном фронте. Это единственное, что я знаю...
Арнульф развел руками, как наседка крыльями, и весело сгреб женщин, подтолкнул в комнату.
— Фронтовиков в коридорах не принимают! Защитников фатерланда надо приветствовать как дорогих гостей. Мы слишком долго мерзли в России, чтобы не погреться около домашнего тепла, сбереженного для нас немецкими женщинами.
Дорис почувствовала какое-то странное равнодушие. Слишком часто обрушивались на нее за последний месяц неожиданности.
Зато с Тильдой происходило что-то непонятное. Она бледнела все заметнее, неудержимо, словно кто-то невидимый пил из нее кровь. Как это она не догадалась! Гильда отступала от Финка-младшего, вглядываясь в его напудренное лицо своими зелеными глазами. Казалось: дай в руки ей оружие — и она убьет этого фельдфебеля.
Она все так же отступала и в комнате. Наткнулась на стул, медленно села на него, еще раз взглянула на Финка, потом на Дорис, снова на Финка.
— Когда же будет нам покой от этих Финков? Дори! Они издеваются над нами, убивают нас и приходят снова.
Арнульф сначала растерялся от такого приема, но через мгновение овладел собой, сел к столу, достал коробку сигарет и закурил.
Дорис молчала. Финк, пыхтя сигареткой, сказал:
— Вас обидел мой братец Рольф? Но при чем здесь я? Уверяю вас, что я на его месте этого не сделал бы. Такие прекрасные женщины... Рольф просто животное. Он этим всегда отличался...
Заметив, что Дорис пристально смотрит на его сигаретку, Арнульф поспешно погасил ее и обратился на этот раз уже к хозяйке:
— Прошу прощения. Я должен был просить разрешения закурить...
Дорис молчала.
— Конечно, фронт наложил известный отпечаток на наши души, — продолжал болтать Арнульф. — Постоянное соседство со смертью... кровь... Однако командование позаботилось о поддержании черт благородства, которыми всегда отличался немецкий солдат. Например, в Польше нас всегда размещали в домах с таким расчетом, чтобы на каждого приходилась молодая женщина...
При этих словах Дорис быстро подошла к двери и показала на нее рукой:
— Пошел вон отсюда!
Голос у нее был звонкий и властный. Арнульф даже поднялся от неожиданности.
— Слышишь! Немедленно убирайся отсюда!
— Дори...
Гильда подняла голову. Она смотрела то на Дорис, то на Финка.
— Ты хотел выдать моего мужа, теперь пришел, чтобы выдать меня? Вон отсюда, гадина! Я не боюсь тебя! Я только что вышла из гестапо. Меня отпустили! Ты опоздал! Ну!
— Правильно, Дори, — поддержала ее Гильда. — Если у нас нет силы, то у нас еще осталась гордость. Гони отсюда эту сволочь!
— Однако, Дори, — начал было Финк опять, — я совсем не выдавал Гейнца... Наоборот...
— Иди! Слышишь, что я сказала?
В этот вечер, казалось, не будет конца неожиданностям. Щелкнул замок. Входная дверь скрипнула, по коридору прошаркали чьи-то шаги, и на пороге комнаты появился начальник квартала Рекнагель. Злорадство было в его скрипучем голосе:
— Проверка документов. Фельдфебель, оружие на стол. Буду стрелять без предупреждения.
Для Финка это было спасением от позора, поэтому он с радостью достал из кобуры браунинг и положил его на стол.
— Фройляйн Сак, — сказал Рекнагель, заметив взгляд, брошенный Тильдой на браунинг, — предупреждаю вас...
— Может, вы проверите мои документы? — насмешливо спросила его Гильда.
— К сожалению...
— Или посадите в тюрьму? — издевалась она.
— Я бы с превеликим удовольствием сделал это, фройляйн Сак, но, к сожалению, ваше знакомство... Кроме того, великой Германии еще будут нужны красивые женщины, хе-хе-хе!.. Ваши документы, фельдфебель. Сюда, сюда, пожалуйста. Не буду же я ходить к вам...
— А Дорис? Вы посадили ее в тюрьму, хоть она красивее меня! — не отставала Гильда.
— Фрау Корн уже на свободе, слава богу... Мы решили не делать исключений. Все красивые немецкие женщины должны быть на свободе. Черт! Фельдфебель, что это у вас за маршбефель?Вы едете в расположение самого группенфюрера Кюммеля?