— Какая старая вдова?
— Та острая на язык англичанка, которая подавала нам обед в Шанхае. Она заметила, как вы разговариваете со мной и смеетесь, и сказала: «Думаю, он окажется таким же, как и другие парни, которые несколько лет безвыездно прожили в Китае. Им кажется, что они безумно влюблены в первую встречную белую девушку, если она не совсем уж страшная уродина».
— Вот старая ведьма!
— Да, это злая, но правда. Именно так и произошло. И поэтому я не могу поступить с вами ужасно несправедливо и, пользуясь вашим безумием, привязать к себе на всю оставшуюся жизнь… Сначала вам надо снова увидеть родную страну, где живут миллионы девушек, куда красивее меня.
— Вздор!
— Вовсе нет. Вот когда сойдете на берег, осмотритесь по сторонам. На улицах Сан-Франциско их полным-полно. Можете сами полюбоваться ими, проходя от Золотых ворот до Пятой авеню.
— А если, посмотрев на них, я вернусь к вам? Что тогда?
— Тогда вы окажетесь в дураках, — засмеялась Мэри-Уилл.
Раздался голос судового врача, объявившего об окончании осмотра, и тут же все на палубе засуетились, торопясь поскорее убраться отсюда. Проходившая мимо Карлотта Дрю позвала с собой и Мэри-Уилл.
Девушка протянула мне руку.
— Прощайте, — сказала она.
— Прощайте? — я в недоумении взял ее руку. — Почему вы так сказали? Наверняка мы скоро встретимся опять.
— А зачем? — спросила она.
Это меня задело. Я отпустил ее руку.
— Вот, значит, как. Зачем? — повторил я холодно.
— Совершенно незачем. Прощайте и удачи вам!
И Мэри-Уилл покинула меня.
Сейчас, когда я сидел на своей потрепанной сумке, прислонившись к очень мокрому столбу в гуще очень мокрого тумана, мне вдруг пришло в голову, что я зря поддался чувству обиды. Наоборот, мне надо было проявить твердость и настойчивость. Но теперь уже было поздно. Она скрылась от меня в таинственном тумане. Я никогда больше ее не увижу.
На краю тротуара футах в двух от меня возникла высокая худощавая фигура, нагруженная багажом. Тусклый свет, едва пробивавшийся от висящего над нами фонаря, позволил мне безошибочно узнать плохо различимые, но вполне узнаваемые черты плоского, лишенного выражения лица Ханг Чинчанга, старого и преданного личного слуги старика Генри Дрю. Я обернулся, не сомневаясь, что хозяин тоже где-то поблизости, и, действительно, туман изрыгнул щеголеватую фигуру низенького миллионера. Он чуть не наткнулся на меня.
— Ого! Да ведь это наш Уинтроп! — воскликнул он, вглядываясь мне в лицо. — Привет, сынок… Я вас искал. Мы с вами крепко разругались… Но, думаю, нет никаких особых причин, чтобы мы не расстались друзьями. Чего ждете?
Он говорил печальным голосом, но это на меня не подействовало. Никаких особых причин? Наглый мерзавец! Но у меня не было настроения ссориться.
— Жду такси, — ровным тоном произнес я.
— Такси? В таком тумане вы никогда его не дождетесь, — я подумал, что он, скорее всего, прав. — Давайте, мой мальчик, мы подвезем вас до отеля. Мы будем только рады.
Разумеется, я не собирался принимать одолжений от этого человека, но тут в нашем кругу света очутились его жена и Мэри-Уилл, и меня обрадовала мысль о поездке в город вместе с девушкой, после того как она простилась со мной навсегда. К бордюру бесшумно подкатил огромный лимузин со слабо светящимися внутри огнями, и Ханг помог женщинам занять там места.
— Садитесь, мой мальчик, — настоятельно предложил Дрю.
— Ладно, — довольно невежливо ответил я и забрался в салон.
Дрю последовал за мной, Ханг убрал мои вещи в багажник, и мы углубились в туман.
— Мы подвезем мистера Уинтропа к отелю, — объяснил Дрю.
— Чудесно, — откликнулась его жена холодным и резким голосом.
Я взглянул на Мэри-Уилл. Она меня, казалось, не заметила.
Автомобиль осторожно, словно живое существо, прокладывал дорогу в тумане. Вокруг нас звучала неумолкающая симфония автомобильных гудков, перебранки водителей грузовиков, шелеста колес и топота подошв. Со своего места я мог отчетливо различить четко очерченный, правильный профиль Карлотты Дрю на фоне клубящегося за окошком тумана. Интересно, о чем она думает, эта женщина, чьи подвиги давали пищу для бесконечной серии сплетен всему китайскому побережью на протяжении многих суматошных лет. Возможно, о своем первом муже, храбром солдате, чье сердце она разбила, перепрыгнув в объятья к другому. Они приходили и уходили, эти мужчины, а когда ее красота стала увядать, она приняла предложение не старика Дрю, а его миллионов, хотя в душе его и ненавидела. Какой же глупец этот старикан! Во время нашего путешествия сплетни, порожденные ее более чем сомнительной репутацией, вспыхнули с новой силой, связывая ее с судовым врачом, смазливым героем множества мимолетных увлечений.
— Вот мы и снова дома, — хихикнул Дрю. Казалось, его охватило необычное для него веселье. — Признаюсь, я доволен. Это мой город. Отсюда я родом. История нашей семьи вписана в историю Сан-Франциско. Кстати, вот почему я хотел с вами встретиться. Эээ… Я хотел бы попросить вас об одолжении.
Он умолк. Я ничего не произнес. Одолжение от меня! Как видно, его нервам можно позавидовать.
— Ничего особенного, — продолжал он. — Всего лишь… я даю сегодня вечером небольшой обед. Если честно, то по случаю дня рождения. Мне бы хотелось, чтобы вы тоже пришли. Одним из гостей будет мой партнер по бизнесу. Мы могли бы обсудить наше небольшое дельце.
— Едва ли это подходящее место, — заметил я.
Это было в его духе. Веселая вечеринка, множество еды и выпивки — и в этой веселой суматохе наскоро отделаться от моей проблемы. Нет, в эту ловушку я не полезу.
— Ну, что ж, нет так нет, — не стал он возражать. — Тогда не будем отвлекаться на дела. Просто маленькая веселая вечеринка… Чтобы в нашем старом доме стало светлее… Чтобы снова наладить дружеские отношения. Что скажешь, Карлотта?
— Конечно, конечно, — устало отозвалась Карлотта Дрю.
— Так вы придете? — спросил старикан. Я уже не раз удивлялся, его навязчивости. Он знал, что обошелся со мной несправедливо, но был из тех людей, которые стремятся сохранить дружбу со своими жертвами. Такой вот многогранный тип.
— Уверен, что мисс Мэри-Уилл тоже будет рада вашему присутствию, — добавил он.
— Она меня не приглашала, — возразил я.
— Это не мой день рождения, — ответила Мэри-Уилл, — и не моя вечеринка.
— Это не ваш день рождения, — прыснул Дрю. — Это точно. Но, надеюсь, это ваша вечеринка. Это общая вечеринка. Так что вы скажете, мой мальчик?
Меня взбесило безразличие Мэри-Уилл, и теперь ничто не заставило бы меня отказаться.