— Когда дар только появился, мне было ужасно интересно, что думают окружающие люди. Но очень-очень скоро я поняла, что без надобности или без абсолютной уверенности в человеке никогда нельзя заглядывать в чужие мысли!
Говорила она быстро и нервно, словно торопясь выплеснуть льющийся через край поток эмоций и переживаний.
— Лишь один из пяти думает о чём-то хорошем: что надо не забыть позвонить маме, что наконец-то купил ребёнку подарок, что посмотрел отличный фильм — и всякие подобные житейские мелочи. Но у остальных либо творится полный хаос, который не разберешь, либо крутятся противные и ужасные мысли. Противные ещё пережить можно, хотя, конечно, остаёшься иногда в некотором шоке от людей, особенно когда натыкаешься на подробности их личной жизни…
— Только нам их не рассказывай! — попросила я с опаской.
— Нет, конечно! — отмахнулась Полина. — Меня больше пугают другие мысли. Не раз и не два мне попадались люди с дикой жаждой кому-то отомстить: начальнику, родственнику, просто знакомому. И в их голове крутились самые изощрённые способы мести. Я не знаю, что мне делать с такой информацией. Игнорировать? Попробовать прочитать лекцию? Пойти в полицию?.. Мне кажется, что, обладая таким даром, я должна принимать какие-то меры, когда узнаю о предстоящей грозе. Но с другой стороны, я понимаю, что помочь всем-всем — не в моих силах! Люди сами должны решать свои проблемы. Особенно если они житейские.
Она поморщилась, словно от боли.
— Невыносимо их слушать. Противные мыслишки противных людишек! Не понимаю, как ещё наш мир не развалился на части от всех этих гадостей? Как я сама еще не развалилась на части и не сошла с ума?!.
Голос её задрожал и сорвался. Мы остановились как раз возле калитки. Не оборачиваясь, Полина сделала судорожный вздох. Затем ещё один, более спокойный. И ещё. Затем нажала на ручку, отворила дверь и обернулась к нам. Во взгляде её читалась невероятная усталость.
— Это действительно страшно, — негромко произнесла Лада, с тревогой осматривая подругу. — Не понимаю, как ты всё выдерживаешь?..
— Я очень стараюсь не слушать мысли других, — серьёзно ответила Полина. — Но постоянно контролировать себя тоже очень сложно.
Она вдруг посмотрела прямо мне в глаза.
— Тебе приходится контролировать свое сознание только по ночам, а мне — всё время, пока не сплю. А когда сплю, то вовсе ничего не контролирую: мозг сам по себе впитывает окружающие потоки информации. От этого часто снится всякая дрянь, и сквозь сон я вечно слышу чьи-то голоса. Благо ночью их не так много. Поэтому я, наверное, с радостью бы обменялась с тобой своим даром.
Я не знала, что сказать в ответ. Всего пару минут назад мне казалось, что уметь читать мысли — это одна из самых безобидных способностей. Но теперь, глядя в глаза подруге, которая всего лишь полгода живёт с этим даром, я понимала, что совершенно не готова обладать подобной силой.
— Мы что-нибудь придумаем, — с уверенностью произнесла Лада. — Наверное, существует какой-то способ научиться контролировать свои силы без особых проблем. Может быть, тренировками. Может быть, как-то по-другому. Мы обязательно узнаем у Силланта, что можно сделать.
Полина кивнула:
— Хорошо.
Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась измученной.
— Ты заходишь с нами? — спросила Лада, стремясь переменить тему.
— Выйду через дальнюю калитку, — ответила Полина.
Друг за другом мы вошли на стадион. Всё та же узкая и рыхлая тропинка вела ко входу в зал. Некоторое время мы шли молча, и спустя пару минут размышлений мне пришла в голову неплохая идея:
— Аудиокниги, — сказала я. — Может быть, они помогут тебе отвлекаться от внешнего мира на улице?
— А что, хорошая мысль! — поддержала Лада.
Полина остановилась, обернулась, снова улыбнулась, уже чуть пободрее, и кивнула:
— Хорошо, я попробую.
В этот момент неподалёку громко заскрипела и распахнулась, скользя по вычищенной площадке, массивная дверь сарая. Оттуда с шумом вылетела и упала на снег связка старых досок. Пару секунд спустя показался Шур, тащивший мешок с каким-то тряпьём.
— Добрый вечер, Александр Трофимович! — поздоровались мы.
— Здравствуйте! — ответил он, бросая мешок на снег рядом с досками.
— Решили навести порядок? — спросила я с любопытством.
Тренер вздохнул, заглянул в открытую дверь сарая, почесал затылок и только потом сказал:
— Мальчишки из младшей группы заметили крысу, когда доставали манекены. Уверены, что она тут действительно была. Говорят, сидела и глазела на них из темноты.
Мы дружно поморщились: никто из нас крыс не боялся, но повстречаться с ними в темноте всё-таки было неприятно.
— Вы её нашли? — с надеждой спросила Лада.
— Нет пока, — ответил Шур. — Может, и нет никакой крысы. Это же мальчишки, дети — мало ли что может напугать их в темноте.
Этим детям было лет по тринадцать. С трудом верилось, что в таком возрасте их может напугать в темноте воображаемое чудище.
— В любом случае, — продолжил тренер, — я решил, что разобрать старый хлам будет полезно. Вот, выкидываю пока всё лишнее сюда, на днях приведу в порядок.
Голос его прозвучал устало, да и сам он выглядел больным и измученным, почти так же, как Полина пару минут назад.
— Вам помочь? — спросила Лада.
— Нет, — тут же отозвался Шур добродушно, — сейчас ещё пару тюков выброшу и вернусь в зал, на тренировку. Остальное — потом. А вы заходите внутрь, ребята уже там.
Он вновь скрылся в сарае.
— Ладно, пойду, пожалуй, — сказала Полина и, обернувшись ко мне, добавила: — А ты не переживай так насчёт крысы и свитера. Это действительно всё мелочи, по сравнению с твоими ночными превращениями и полнолунием.
Теперь уже она ободряюще улыбнулась мне. Я была слегка сбита с толку. О каком свитере она говорит? Да и из-за крысы я особо не переживала. Но подруга так вымученно улыбалась и была так несчастна, что я не стала ничего уточнять. Может, она с кем-то меня перепутала — кто знает, что действительно творится в её голове?
Поэтому я просто с благодарностью кивнула и напомнила:
— Попробуй аудиокниги. Надеюсь, поможет.
— Надеюсь, — отозвалась она.