Я ничего этого не видела, хотя прекрасно знала, как оканчиваются все наши свадьбы. В тот момент, когда невеста садилась в возок, я, держа в руке надкушенный пирожок, дремала, прислонившись к стволу дерева, за околицей, возле дороги, ведущей к барской усадьбе. В другой руке у меня был узелок с пирожками с луком и яйцами - бабушка Пелагея сунула, а то у меня за весь день во рту маковой росинки не было. Но спать хотелось ещё больше, так что я так бы и уснула с недожёванным пирожком за щекой, если бы вскоре не услышала топот лошади и скрип плохо смазанного колеса.
Открыв глаза, обнаружила рядом возок, из которого выбиралась недовольная Лушка.
- Так, держи, - стянув свадебный головной убор, велела она мне. - Да поторопись. Меня Агафонушка, поди, заждался уже.
- Какой Агафонушка, - нахмурился староста. - Тебе там сейчас появляться нельзя. Или ты хочешь, чтобы кто-нибудь про подмену узнал?
- И что мне теперь, всю ночь тут сидеть? - заныла сестрица.
- Иди ты в баню! - от души высказалась я.
- Что?! - не привыкшая к тому, что я разговариваю с ней таким тоном, взбеленилась Лушка. - Да я тебя сейчас!.. Да от тебя места мокрого не останется!
- А ну цыц! - прикрикнул на неё Епифан Поликарпыч, и сестрица тут же заткнулась. - Ишь, разошлась! Надо будет - и посидишь. Тебя б выдрать, как козу Сидорову, за то, подо что ты сестру подставила. Ну, ничего, Степанида с тобой валандаться не будет, как твои родители, быстро научит других уважать.
Лушка, разинув рот, таращилась на старосту, не в силах что-то сказать. А у меня как-то всю злость на неё как рукой сняло. Тётка Степанида, мать Агафона, всю свою семью держала в кулаке и страхе божьем. Угораздило ж сестрицу заполучить её в свекрухи.
- В баню нашу, говорю, иди, - уже более дружелюбно повторила я. - Маманька тебе туда перину отнесла и еды. Там и переночуешь, только иди огородами, чтобы никто не увидел.
- А на заре - здесь будь, как штык, а то сам тебе батогов дам, поняла? - сурово нахмурился на неё староста, Лушка испуганно закивала, а потом ломанулась по подлеску в сторону деревни. А я залезла в возок, и мы поехали к барину, отдавать ему моё девство.
Ехали долго. Я давно сняла свадебный головной убор Лушки, который её украшал, а на мне смотрелся, как на корове седло. Прикончила пирожки, поделившись с дядей Епифаном. И сейчас дремала, свернувшись калачиком на жёстком сиденье.
Разбудил меня чей-то голос.
- Епифан, ты, что ли? И чего на ночь глядя? А кто это с тобой?
- Дык... Невесту привёз, Тит Спиридоныч. Дочку Селивана Телушкина. Барину нашему для первой ночи.
Я поднялась с сидения и увидела барского управляющего, которого видела у нас в деревне пару раз в году. Мужик преклонных лет, главной отличительной чертой которого были пышные усы, переходящие в не менее пышные бакенбарды, удивлённо смотрел на меня. Я подняла со дна возка упавший туда Лушкин убор и показала ему, мол, да, невеста.
- А чего это летом-то? Всегда ж зимой да осенью.
- Дык это... Кто ж их, молодых, разберёт? Не терпелось, видать.
- Не терпелось им... Что ж с тобой теперь делать-то, девонька? Гость у Афанасия Еремеича, дорогой гость, занят наш барин.
- Тогда... может, мы поедем? - робко предложила я. - Не будем мешать барину.
- Куда ж это «поедем»? А обычай? Нееет, нарушать нельзя! Пойдём-ка, девонька, доложу о тебе. А ты Епифан, обожди тута. Только ждать, боюсь, долго придётся, занят батюшка наш гостем, очень занят. Да и нездоровится ему сильно, какие девки, прости господи... - это он бормотал уже себе под нос, ведя меня к барскому дому, показавшемуся мне огромным. На улице уже стемнело, большинство окон огромной, на мой взгляд, трёхэтажной усадьбы, были тёмными, светилось лишь три больших окна в левом крыле.
Заведя меня в огромную прихожую, которую освещали лишь две тусклые свечи, почти не позволяя что-то рассмотреть, управляющий взял одну из них и провёл меня по лестнице на второй этаж, потом завёл в одну из комнат, где и оставил со свечой и напутствием:
- Ты это... подготовься, что ли. И жди. Афанасий Еремеич придёт, когда сможет. - И ушёл, бормоча себе под нос: - Если сможет...
Я огляделась. Комната была размером с половину нашей избы. Посредине стояла огромная кровать, на ней, наверное, мы бы уместились всей семьёй, если бы прижались поплотнее друг к другу. На полу лежал ковёр с узорами, на стенах были полоски и мелкие цветочки. Мебель была странная, непривычная. Вся резная, с разными завитушками и гнутыми ножками. На одной из стен я увидела большое зеркало, подошла, вгляделась. Прежде мне не доводилось видеть себя во весь рост, дома было только маленькое зеркальце, в которое можно было разглядеть своё лицо лишь по частям.
Из зеркала на меня смотрела невысокая, худенькая, бледная девушка в красном сарафане поверх белой, с вышитыми рукавами, рубашке, русая коса, переброшенная через плечо и доходившая до пояса, уже расплелась до половины, поскольку ленты, чтобы вплести в неё, в бане, среди вещей, для меня припасённых, не оказалось, а бежать за ней в дом было нельзя - увидят. Непокорные пряди выбились из косы и обрамляли худенькое большеглазое перепуганное лицо. Не желая больше смотреть на себя, так не похожую на наших признанных деревенских красавиц, крепких, высоких, статных, с полной грудью и румянцем на круглых щеках, я отвернулась от зеркала и вновь взглянула на кровать.
Управляющий сказал - подготовиться и ждать. Вздохнув, я сняла лапти, размотала онучи и привычно сложила их возле двери. Потом сняла сарафан, подумав, и нарядную рубаху тоже, оставшись в простенькой нижней рубашке без рукавов, едва доходящей до колен. Огляделась в поисках стула, на котором можно посидеть и подождать. Снова взглянула на кровать. Хоть бы объяснил кто-нибудь, что дальше-то? И почему я Варьку не расспросила подробнее обо всём, что и как? Хотя, ей, наверное, ждать не пришлось.
Забралась на кровать - мягкая! Я на такой никогда не лежала. И одеяло такое приятное, гладкое, лёгкое! Эх, вот бы поспать на такой. Только обычно барин своё дело делал и сразу девку выставлял, вручив подарок драгоценный. Так что поспать не удастся, да я и сама не захочу после того, как он... как там Варюха говорила? Поелозит.
Бррр... Надо другим её советом воспользоваться. Глаза закрыть. А так как барина я вообще никогда в жизни не видела, можно представлять на его месте кого угодно. Только вот кого? Из нашей деревни, может? Не-ет, точно нет. Лучше буду какого-нибудь принца представлять из сказки, да, точно. Бабушка в детстве сказки рассказывала про принцесс и прекрасных принцев, вот и буду одного представлять. Правда, в сказках кроме как «прекрасный» ничего о них не сказано. И я даже не представляю, какое у такого принца может быть лицо.
В это время в коридоре раздались шаги, явно идущие к моей двери. Отбросив свои размышления о внешности принца, я рухнула спиной на кровать, вытянула руки вдоль тела, сжала кулаки и крепко зажмурилась. Вообще никого представлять не буду. А то так ещё хуже.
Едва слышно скрипнула дверь, шаги стали тише - ковёр же, - но ближе, сквозь закрытые веки я почувствовала, что свет стал ярче - барин явно принёс с собой ещё свечу, а то и не одну. Я продолжала лежать и напряжённо ждать. Что там Варька ещё говорила? Грудь пожамкает? Было б там что жамкать-то. Поцелует пару раз? Тут же крепко сжала губы, мысль о поцелуях старика показалась даже более отвратительной, чем то, что сейчас он заберёт моё девство. А как это происходит, я прекрасно знала, нельзя жить в деревне и не знать, да и подруга рассказала в подробностях. Но поцелуи всё равно казались гаже.
Барин стоял и молчал, наверное, рассматривая меня. Боженька, пускай я ему не понравлюсь! Пускай у него не встанет. У меня ведь даже подержаться не за что, я же тощая и мелкая. И бледная. И волосы у меня русые, а не белокурые, как у Лушки. Пусть барин выгонит меня, пусть скажет, что я уродина, ну, пожалуйста!
- Почему ты закрыла глаза?
Этот вопрос прервал мои мысленные метания, и я от неожиданности ответила честно:
- Я не хочу на вас смотреть.
Ой, дура, ой, ляпнула! Кто ж такое барину-то говорит? Ой, что сейчас будет? Ой, мамочки, теперь точно батога получу. Но, на моё удивление, барин не разозлился, он, похоже, развеселился.
- А если я потушу свечи, ты откроешь глаза?
Подумав, кивнула. Жмуриться постоянно было неудобно, а в темноте я и правда ничего толком не увижу. Поэтому я истовее закивала, и вскоре почувствовала, что свет исчез. Осторожно приоткрыв один глаз, я с трудом различила очертания большой фигуры, стоящей возле кровати, впрочем, мне мало кто из взрослых не казался большим, а тут я ещё и лежала. Кроме этого, в свете молодой луны, не было видно ничего, так что я смело открыла оба глаза. Ладно, барин, я готова. Наверное... Елозь поскорее, да пойду я уже.
Барин зашевелился, что-то сделал, и послышался шорох падающей одежды. Наверное, разделся. Ой, мамочки! Голый барин - это вдвойне страшнее. Хорошо, что я этого не вижу. А он присел на край кровати и, протянув руку, прикоснулся к моей щеке. Я дёрнулась, напряглась и снова зажмурилась. Пусть ничего не видно, с закрытыми глазами всё равно не так страшно.
- Какое чудо, - бормотал барин. - Какой чудесный подарок. Ты похожа на фарфоровую статуэтку. Как тебя зовут, девочка?
Я задумалась, на кого же это я похожа, и хорошо это или плохо, судя по восхищённому голосу барина - хорошо. И, думая об этом, чуть не проговорилась.
- Ефрос... Лукерья, - тут же исправилась я.
Конечно, мы никогда не встретимся боле, и имя моё барин вряд ли вспомнит, но наш батюшка каждые три месяца подаёт управляющему докладную, кого он за это время крестил, кого венчал, а кого отпевал. И ходили слухи, что и барин те списки частенько просматривает. Будь дело зимой - я затерялась бы среди других невест. Меня даже дядя Епифан управляющему по имени не назвал. Но вдруг я назвалась бы настоящим именем, а барин увидел бы, что единственная свадьба летом была не у Ефросиньи, а у Лукерьи Телушкиной, и тогда наш обман точно раскрылся бы.
Лушка получит батогов, а я... Страшно подумать, как разозлятся родители, да и девство моё пропадёт почём зря. Нет, нужно быть внимательнее, не проговориться.
А барин тем временем продолжал гладить мою щёку, потом перебрался на подбородок, прошёлся пальцем по губам, носу, брови. Он то ли пытался «увидеть» меня на ощупь, то ли ласкал так, не знаю. Но отвращения эти прикосновения точно не вызывали. Наверное, потому, что я не видела того, кто меня трогает. Варюха, спасибо за совет. Может, всё будет не так и страшно.