Свенельд не удержался от насмешки:
— Да кто на такую позарится? Больно молода, да костлява. У нас в крепости баб хватает, а кому не хватает, привозят себе из похода.
Девчонка отчего-то посмотрела на ведьму с упреком, а та, в свою очередь зло зыркнула глазами на хевдинга.
— Много разговоров Свенельд. Дело то для тебя пустяковое. Прикажи своим людям, чтоб девчонку не трогали, да пригрози им жуткой расправой за ослушание, и довольно. А когда придет срок, позволь ей самой решать, как распорядиться своей жизнью. И тогда твой долг будет выплачен.
Потом Сигверда завозилась под плащом, вытягивая на свет мешочек с монетами и протянула его мужчине со словами:
— От тебя, Свенельд, требую для нее только крова и защиты, а это плата за еду и одежду, которая должна быть не хуже той, что получают твои дочери.
Хевдинг принял мешочек, взвесил его на ладони, заглянул внутрь, крякнул от удивления и уже с большим интересом посмотрел на девчонку, гадая, что в ней такого, коли сама Сигверда Мстительная о ней так печется. Неужто знатного рода? По всему видно, что тяжелой работы не знала. Но ведь девка не парень, дочерьми так сильно не дорожат. Была б его воля, вышвырнул бы обеих за порог, да нельзя — откуп висит на шее тяжким грузом. Как бы не случилось беды похуже той, от которой его избавила Сигверда много лет назад.
— Будь по-твоему, — сказал он наконец. Затем, резко распахнув дверь, велел позвать к нему Ингеборг.
Женщина явилась очень быстро, как будто ждала его приглашения в соседней комнате. Молча поклонилась и выслушала приказ хевдинга, в котором он повелевал разместить гостью в опочивальне на хозяйской половине рядом с комнатами его дочерей.
Сигверда выглядела довольной. Главное дело было сделано, а дальше жизнь покажет, верным ли было это решение. В крепости ведьма не осталась, ушла в ночь сразу, как только попрощалась со своей ученицей, пообещав ей явиться через седмицу, чтобы продолжить обучение.
Оставшись в комнате одна, Анитра первым делом окликнула Старки. Он тут же словно соткался из воздуха, пребывая в чрезвычайно хорошем расположении духа. Как выяснилось, причин тому было несколько. Во-первых, к нему вернулся прежний облик, во-вторых, он успел подкрепиться копченой рыбкой, а еще Анитра подозревала, что маленький пройдоха у кого-то разжился парой-тройкой золотых монет. В общем, Старки искренне полагал, что жизнь у него удалась.
— А знаешь, — сказал рыжик мечтательно, — мне тут нравится. Еды много, щели повсюду и золото совсем не охраняется — лежит себе в сундуках и только ждет, когда я до него доберусь.
Анитра нахмурилась. Недооценивать обитателей крепости не стоило. Пойманный на воровстве человек запросто мог лишиться руки, а в случае с лесной нечистью все могло закончиться еще печальнее.
— Надеюсь, ты понимаешь, что мы должны вести себя тихо и не привлекать к себе внимания? — спросила она строго. — Если ты попадешься, я не смогу тебе помочь. Учти это и будь осторожен. Помни, жадность до добра не доводит.
Ее предупреждение на миг отрезвило Старки, но уже в следующее мгновенье он расплылся в широкой улыбке:
— Не переживай, ведьмочка. Я знаю толк в своем деле. Крепость большая и народу в ней много. Буду брать малую толику от каждого, никто и не заметит.
Ну что тут скажешь, Старки не переделать, такова его сущность. Он живет и мыслит иначе, не так, как принято в мире людей. Для него кража золотых монет не является чем-то предосудительным. Скорее это охота, приносящая немалое удовольствие. С другой стороны, разве люди не занимаются тем же, совершая набеги на соседние поселения?
Махнув на ктурха рукой, Анитра уселась на кровать, обводя взглядом довольно просторную комнату, в которой ей предстояло провести по меньшей мере несколько месяцев. Мебель была простая и довольно функциональная, ничего лишнего: кровать, сундук и стол. Еще имелась печь, рассчитанная по-видимому на обогрев двух комнат — этой и соседней, и небольшое оконце без занавесок. От толстого одеяла, которым была застелена кровать, исходил удушливый аромат прелой шерсти. Тусклый свет единственного светильника не смог скрыть общую неухоженность помещения. Анитра заметила, что здесь давно никто не убирался. По углам скопилось немало пыли. Об уюте речи не шло, навести бы в комнате хотя бы элементарный порядок, прежде чем ложиться спать. Вот только у кого попросить для этой цели ведро с водой и тряпку, Анитра не знала. Женщина, проводившая ее в комнату, сразу же ушла, ничего не объяснив. Не обращаться же к хевдингу с такими пустяками, он и так не обрадовался ее появлению.
За дверью послышались легкие шаги и в комнату вошла Ингеборг, нагруженная какими то тряпками. Оказалось, что это нечто вроде постельного белья и полотенец. На самом деле это были просто отрезы льняной ткани, необработанные по краям, а потому выглядевшие довольно неопрятно. Но все было чистым, а потому Анитра приняла ношу из рук Ингеборг с благодарностью.
Женщина смотрела на нее с интересом и видно хотела о чем-то спросить, но не решалась. Было видно, что Ингеборг просто сгорает от любопытства. Анитра не сомневалась, что с ее легкой руки очень скоро в крепости начнут множиться самые разнообразные слухи — от обыденных до поистине невероятных.
"Ну и пусть люди потешатся, лишь бы до правды не додумались. Так мне будет спокойнее", — решила Анитра и продолжила укладывать те немногие вещи, что прихватила с собой из дома, в сундук.
Две девушки принесли медный таз, кувшин с водой и глиняный горшок, который сразу же засунули под кровать.
Ингеборг не выдержала и все-таки спросила:
— Звать то тебя как? И чья ты будешь? Неужто дочка нашего хевдинга?
Анитра улыбнулась и представилась:
— Матушка звала меня Анитрой. А твое имя Ингеборг, я правильно поняла?
— Все верно, — подтвердила слова Анитры женщина, — я тут ведаю всеми хозяйственными делами. Если что нужно, обращайся ко мне, но на многое не рассчитывай, наш хевдинг держит баб в строгости. Вижу, платья у тебя из крашеной шерсти и рубахи из тонкого полотна, плащ подбит дорогим мехом, а вот украшений нет совсем, даже самых простых.
Ингеборг бесцеремонно оглядывала Анитру и содержимое ее сундука, а девочка так же беззастенчиво рассматривала ее в ответ. Служанка вела себя довольно нагло и симпатий не вызывала. Было в ней что-то крысиное. Не старая, но и не молодая. В светлых волосах пробивается редкая седина. На вид — лет сорок, не меньше. Взгляд голубых до прозрачности глаз цепкий, неприятный, от такого не укроется никакая мелочь. Впрочем, одна мелочь, в лице шустрого ктурха, благополучно избежала встречи с домоправительницей.
Анитра с трудом сдержала тяжкий вздох. Придется быть осторожнее вдвойне, чтобы ни словом, ни взглядом не выдать возникшую на пустом месте неприязнь. По большому счету эта женщина не сделала ей ничего плохого, но внутреннее чутье подсказывало, что лучше держаться от нее подальше. Хорошо, что книгу с рецептами зелий она успела сунуть на самое дно сундука еще до ее прихода, а колдовская книга надежно укрыта от посторонних глаз под рубахой на груди, в виде серебряного листочка на кожаном шнурке.
— Здесь бы паутину смести, да пол вымыть… — начала Анитра, но была прервана на полуслове.
— Служанка тебе не полагается, на то повеления не было. Делай все сама, — сказала, как отрезала Ингеборг.
— Да я и хотела сама, — неумело оправдалась Анитра, не понятно за что, — только где мне взять воду и тряпку, не знаю.
Домоправительница поджала тонкие бескровные губы, и лицо ее вмиг заледенело.
— Воду используешь ту, что останется после умывания, а тряпку выберешь из своих, какую не жалко.
После этого Ингеборг быстро удалилась, наверное опасаясь, что Анитра попросит у нее еще чего-нибудь. Девочка и хотела попросить немного еды, но не успела и приготовилась ложиться спать голодной.
Жизнь на новом месте начиналась не очень хорошо. Оставалось надеяться, что дальше не станет еще хуже.
— Чего приуныла? — вылез из укрытия Старки.
— По дому соскучилась, — отозвалась Анитра и принялась устраивать на сундуке лежанку для ктурха. Для этих целей она приспособила то самое шерстяное покрывало, что лежало на кровати, накинув поверх него одно из полотенец.
— Знаю я, как вылечить твою тоску, — многозначительно молвил ктурх и исчез так быстро, словно его тут и не было.
Закончив стелить постель, Анитра замерла возле кувшина с водой. Ясно, что влажную уборку сегодня сделать не получится. Ночь на дворе. Но завтра она обязательно добьется своего, даже если ради этого придется обратиться к хозяину крепости. В конце концов, она не бедная родственница, хевдинг получил неплохую плату за ее проживание.
В дверь тихо поскреблись. Анитра сначала подумала, что это мыши, но в приоткрывшуюся створку заглянула невысокая рыжеволосая девушка лет двадцати с приятным лицом, густо усыпанным веснушками. Это была одна из тех служанок, что приходили вместе с Ингеборг. Она быстро прошмыгнула в комнату, что было делом непростым, потому что в одной руке девушка держала деревянное ведро с водой, а в другой — ветошь.
Служанка весело подмигнула Анитре и спросила:
— Ты тут еще не задохнулась от пыли? — и не дожидаясь ответа, продолжила: — Ничего, пока старая грымза докладывает обо всем хозяйке, мы тут быстро порядок наведем, а потом и накормим тебя. Сейчас Вигда принесет твой ужин. Она доводится Кэрите племянницей, так что кухарка ей не откажет. А меня Дэгни зовут. Ух и пылищи тут развелось.
Девушка принялась смахивать паутину с потолка, Анитра взялась ей помогать. Потом вместе вымыли пол. Они управились точнехонько к приходу Вигды. Эта высокая белокурая красавица оказалась такой же словоохотливой, как Дэгни и пока накрывала на стол, болтала без умолку.