Обнаруживать свое присутствие Ингеборг по-прежнему не спешила, хоть и понимала, что смысла таиться больше нет. Однако внутреннее чутье призывало ее оставаться в тени укрытия, пока старуха с девчонкой не скроются за углом, а уж потом поспешить к госпоже с докладом. Стояла долго, переминаясь с ноги на ногу, куталась в плащ, спасаясь от промозглого ветра. И вдруг заметила то, чего быть никак не могло — это девчонка напитывала руны силой, а вовсе не старуха, как показалось вначале.
Ингеборг вжалась плотнее в грубую древесину, задышала часто, прикрывая рот ладонью. Все сразу стало легко объяснимо. И отношение Свенельда к неизвестной девчонке, и быстрое выздоровление раненых воинов, и защита крепости от огня. Не понятно только, к чему вся эта таинственность? Зачем скрывать от людей то, что Анитра — ведьма?
С трудом дождавшись нужного момента, Ингеборг стрелой метнулась в сторону хозяйского дома. Госпожа Алфхильд должна поскорее узнать такую важную новость.
Свенельд получил необходимую отсрочку. Сигверда сама установила срок, понимая, что все равно до весны драккары на воду не спустят. Но умолчала о том, что ей самой необходимо это время для полной передачи дара. Самое трудное она оставила напоследок, позволяя Анитре свыкнуться с изменениями, набраться сил и уверенности в себе. Но даже это не гарантировало, что для нее все пройдет гладко.
Руна Перт позволяла видеть истинную сущность всего живого. И как это часто бывает, бесценный дар становился проклятием для его обладательницы. Ее больше не могли обмануть ни привлекательная внешность, ни красивые речи. Ведьма видела окружающих насквозь. И отказаться от использования руны Перт она уже не могла. Это то же самое, как быть зрячей и постоянно носить повязку на глазах. Стоило колдунье обратиться к своему дару, как с собеседника в одно мгновенье слетала внешняя шелуха. Надо ли говорить, что увиденное совсем не радовало, а напротив отвращало ее от людей. Слишком много было вокруг злобы и зависти, слишком мало тех, чьи души чисты и бесхитростны. Потому и селились ведьмы вдали от людей, потому и не заводили близких отношений, а родственные связи обрывали без сожалений.
Вот такое испытание ожидало Анитру в ближайшем будущем, а Сигверда, как могла, готовила ее к этому. Задерживалась дольше обычного, вела пространные беседы о несовершенстве всего сущего, о терпении и снисходительности.
Анитра не понимала для чего все это делается, пока однажды не увидела руну Перт в действии. Все что она смогла сделать, это добежать до своей комнаты и спрятаться там ото всех. Чужие эмоции причиняли нешуточную боль. Это можно сравнить с укусом пчелы. Один еще можно стерпеть, но когда на тебя набрасывается целый рой, лучшее решение — спасаться бегством.
После нескольких часов раздумий и медитаций, Анитра пришла к выводу, что все не так плохо. Надо лишь постараться не задействовать эту руну при большом скоплении людей. И постепенно она привыкнет не обращать внимания на их негативные эмоции. В конце концов, никто по-настоящему плохо к ней не относился. Сестрички злились и завидовали тому, что отец уделяет ей внимания больше, чем родным дочерям. Служанки негодовали по поводу ее отказа изготовить для них кое-какие зелья. Чувства и эмоции, направленные на других, к счастью воспринимались не так остро, но тоже радости не доставляли.
Зато стало понятно истинное отношение к ней Алфхильд, которая в последнее время стала проявлять к гостье нешуточный интерес. Часто приглашала к себе, просила изготовить различные снадобья для поддержания молодости и красоты. Даже Ингеборг старалась быть милой и приветливой, правда, у нее это не очень хорошо получалось. Благодаря вновь обретенному дару, Анитра почувствовала в прекрасной Алфхильд злобу и настороженность, как у затаившегося дикого зверя. И дала себе зарок, впредь держаться от супруги Свенельда подальше. Благо отговорок для этого было хоть отбавляй. В крепости резко возросло количество больных и немощных. К Анитре обращались за помощью все, кому не лень. Причины назывались самые разные: ломят суставы, болит голова, тянет поясницу, слезятся глаза, першит в горле. Болезни зачастую были надуманными. Анитра знала, что в крепости распустили слух о том, что одно ее прикосновение дарует несколько лет жизни, вот и спешили мнимые больные обрести долголетие за просто так. Она же не ведьма, откупа ни с кого не потребует.
Свенельд вмешиваться не спешил, отыгрываясь на своей подопечной за ее самоуправство после нападения. Но зато одарил поистине королевским подарком — набором метательных ножей, сделанных аккурат под ее небольшую ладошку. Верно, заказывал специально. За такой подарок ему можно было простить многое. Анитра воспринимала этого большого мужчину, как доброго дядюшку и обрадовалась, когда руна Перт подтвердила сложившееся о нем мнение. В Свенельде не было ни злобы, ни подлости. Он был суров, но справедлив. Теперь она понимала, почему Сигверда доверилась ему. Такой не предаст и не пойдет на сделку с совестью, ради собственной выгоды.
Но самой печальной для Анитры стала руна Эваз. Она означала расставание. На самом деле, это была руна, открывающая порталы. Сигверда отдавала ее последней после Берканы — руны земли, Гебо — руны семьи и брака и еще многих других. Время прощаться пришло так неожиданно, что оказалось ни Анитра, ни сама Сигверда к этому не готовы. Но обстоятельства вынуждали двигаться дальше. Единственное, что могла обещать наставница своей ученице, что они еще не раз встретятся, если она того захочет.
Приближение весны ощущалось все более явно. Дни стали длиннее, солнце пока еще робко выглядывало из-за туч, но уже грело по-весеннему. С прибрежных скал доносился оглушительный птичий гомон. Природа пробуждалась от тягучего полусна-полудремы, в котором пребывала последние месяцы.
В крепости почти не осталось женщин и детей. Прилегающие к ней деревеньки тоже опустели. Правда, не все решились покинуть обжитые места. Тем, кто остался, Свенельд позволил перебраться пол защиту крепостных стен. Люди наивно надеялись, что беда обойдет их стороной. Возможно так и будет, но по-мнению Анитры, не стоило понапрасну рисковать своими жизнями. Воины Свенельда ни минуты не раздумывали, как поступить. В конце зимы отправили жен с детьми к родственникам вглубь материка, подальше от опасной границы.
Пришла пора и Свенельду отправляться в путь, а с ним и его большому семейству: жене, дочерям и пришлой девчонке, о которой он обещал позаботиться.
Анитра впервые путешествовала по морю в большой открытой лодке. Ничего романтичного или хоть сколько-нибудь приятного в этой поездке она не находила. Холодно, сыро, промозгло. Для женщин соорудили некое подобие укрытия, в котором они вынуждены были проводить все время, прячась от резких порывов ветра и сонма соленых брызг.
Их путь пролегал вдоль побережья. Весь день они шли то под парусом, то на веслах, а к ночи причаливали к берегу и разбивали небольшой лагерь. Хуже всего приходилось Старки. Он не мог показаться спутникам Анитры в своем настоящем обличье, а потому изображал толстого рыжего кота, которого маленькая хозяюшка не захотела оставлять в крепости одного и прихватила с собой в столицу, усадив в большую плетеную корзину. Кот, на удивление, вел себя смирно, не орал и не пытался сбежать. Смотрел на всех огромными зелеными глазищами, до того печальными, что невольно вызывал желание немедленно утешить страдальца всем, чем только можно. В основном в качестве утешения Старки доставались кусочки ветчины или козьего сыра, это хоть как-то примиряло его с суровой действительностью.
Неожиданно для всех объектом своей горячей привязанности кот избрал гордячку Алфхильд. Он бесцеремонно запрыгивал к ней на колени и ластился до тех пор, пока она не начинала чесать ему за ушком. Тогда он с довольным видом укладывался спать у нее на руках, норовя положить лобастую голову аккурат на широкие золотые браслеты, украшавшие запястья красавицы. После этого прикрывал глаза и начинал блаженно урчать.
Ночевки на берегу окончательно отбили у Анитры охоту к морским путешествиям. Тяжелые шкуры, служившие подстилками во время сна, едва успевали просыхать за день после соприкосновения с влажным песком и на следующую ночь напитывались влагой еще больше, отчего нестерпимо воняли и совершенно не защищали от холода.
Дочери Алфхильд, были слишком малы для подобных испытаний и вскоре заболели. Началось все с простого насморка, а к вечеру третьего дня их стали одолевать приступы кашля. Анитра перебрала содержимое своего сундука и приготовила малышкам целебный отвар. Но все ее усилия были тщетны до тех пор, пока будет не устранена главная причина заболевания.
Остальные пока держались, но видно было, что им тоже не нравится походная жизнь. Анитра мысленно сетовала на то, что не может открыть прямой переход в столицу, тогда ее тайна станет известна всем, а значит и возможным врагам.
Только мужчинам, казалось, было все нипочем. За долгие годы странствий их кожа задубела на морском ветру и будто не чувствовала холода. Смотреть на бывалых моряков было приятно и немного завидно. Стальные мышцы, уверенные движения и совершенно непостижимая радость на лицах от возвращения в родную стихию. Этих мужчин не пугали ни холод, ни ветер, ни захлестывающие на палубу волны. Даже Свенельд словно помолодел на десяток лет, стал выше ростом и шире в плечах. Его слегка одутловатое лицо окончательно утратило привычное простодушие. Скулы заострились, взгляд стал внимательным и каким-то хищным. Настоящий хевдинг — вождь, за которым простые воины, не раздумывая, пойдут хоть в огонь, хоть в воду.
Анитра заметила, как Алфхильд притихла и постаралась стать менее заметной. Вероятно и она почувствовала исходящую от мужа силу. Проныра Старки перед отъездом сумел подслушать занятный разговор, состоявшийся между Алфхильд и Ингеборг. И тем же вечером поведал своей подопечной о причастности жены Свенельда к нападению на крепость, а еще о том, что Ингеборг рассказала хозяйке о своих подозрениях на ее счет. Сразу стало понятно невесть откуда взявшееся расположение госпожи к пришлой девчонке. К сожалению, ведьмочка не могла выдвинуть голословные обвинения в адрес предательницы, но решила не спускать с нее глаз. А еще ждала, когда же та начнет предъявлять ей свои требования, ведь не просто так она до сих пор хранила молчание. Наверняка задумала использовать молодую ведьму в своих целях, да только не на ту напала.
Известно, что рано или поздно все заканчивается. Вот и первое морское путешествие Анитры подошло к концу. Она очень надеялась, что больше ей не доведется оказаться в море на драккаре. Уж лучше потратить вдвое больше времени, но добираться до нужного места по суше. Это в том случае, если она так и не сможет открыто пользоваться своей силой. Перед уходом Сигверда оставила ученице массу наставлений. Правда, все они основывались лишь на предположениях, так что Анитре предстояло самой во всем разобраться. Не хотелось становиться спасительницей мира, но выбора не было, потому что от этого зависела не только ее жизнь, но и жизнь ставшими дорогих ей людей. И первое, что предстояло выяснить, это что из себя представляет Альдейбьерг Пресветлый и насколько он может быть опасен.
Знакомство с будущим женихом состоялось раньше, чем ожидала Анитра. Вальгард встречал их у причала. Видно хевдингу удалось послать сыну весточку о скором прибытии. Глядя на этого статного молодца, невозможно было не заметить фамильного сходства со Свенельдом. Та же фигура, черты лица, волосы с рыжиной. Только во взгляде Вальгарда притаилось озорство и свойственная возрасту беспечность. Он был молод и не обременен властью. Служба не доставляла ему хлопот. Харальд давно не участвовал в сражениях и потому не нуждался в личной охране. Однако продолжал отдавать дань традициям, принимая на службу представителей древних родов. Правду сказать, была в этом и тайная заинтересованность самопровозглашенного монарха. Таким образом он старался привлечь будущих ярлов на свою сторону, навязать им свое понимание ситуации, оказать правильное влияние на неокрепшие умы юных наследников.
Так Вальгард, в числе прочих наследников, оказался в столице и ничуть об этом не жалел. Поначалу пришлось утверждаться на новом месте. К счастью до увечий дело не дошло, драки между мальчишками обычно заканчивались разбитыми носами, да синяками по всему телу. Зато теперь вчерашние сорванцы стали верными друзьями и отличными воинами.
Приезд отца встревожил Вальгарда не на шутку. Он не имел ни малейшего желания возвращаться в крепость и взваливать на свои плечи ответственность за многочисленное воинство и не менее многочисленное население ближайших деревень, которое полностью зависело от милости хевдинга Йомсбурга.
Это нежелание столь явно читалось на лице парня, что Свенельд не смог сдержать усмешки, как и удовлетворения от собственной предусмотрительности. Сын слишком молод, чтобы ввязываться в ту свару, которая в скором времени может начаться на границе. И все же он не отказал себе в удовольствии помучить Вальгарда неизвестностью. Говорил на отстраненные темы. Отдавал распоряжения подчиненным. И ни словом не обмолвился о цели своего визита.
В столице у Свенельда имелся большой дом, куда все и направились незамедлительно, благо Вальгард позаботился о наемных повозках для женщин и детей.
Анитра смотрела на сына Свенельда и радовалась, что она ведьма. Выходить замуж за парня, у которого в голове гуляет ветер, она не собиралась. Вальгард воспринимался скорее младшим братом, но уж никак не мужчиной ее мечты. Да и он вряд ли обрадуется такой Обещанной и в любом случае не станет хранить ей верность до свадьбы. Вон как заглядывается на проходящих мимо девиц. Как только шею не свернул от усердия? Зато родным сестрам лишь кивнул при встрече, да и они почему то не спешили угодить в братские объятия. Как-то иначе Анитра представляла себе встречу родственников после долгой разлуки. Алфхильд тоже досталась толика внимания от пасынка, но это скорее благодаря ее родству с королем Харальдом, чем взаимной приязни. Вальгард помог мачехе спуститься по сходням и усесться в повозку. На этом его вежливость закончилась. Все остальные справились сами, не дожидаясь чьей-либо помощи.
Визит во дворец отложили на завтра. К королю не наведаешься в гости без предупреждения. К тому же, вид у них был, прямо скажем, не подходящий для королевского приема. Две недели, проведенные в походных условиях, способны кого угодно превратить в огородное пугало. Нужно было отоспаться и привести себя в порядок.
Двухэтажный особняк, сложенный из серого камня и обнесенный высокой кованой оградой выглядел неприветливо. Распахнутые настежь ворота свидетельствовали о том, что их прибытия ждали, но встречать почему-то не спешили. За домом виднелось длинное одноэтажное строение, сложенное из того же камня, по-видимому, предназначенное для сопровождавших их воинов.
За домом приглядывала пожилая семейная пара. Других слуг в доме не оказалось, а нагружать стариков непосильной для их возраста работой, не позволяла совесть. Пришлось самим греть воду, стирать одежду и готовить обед. Работали все, кроме Алфхильд и ее дочерей, заботу о них взяла на себя Ингеборг.
После посещения купальни все семейство собралось за одним столом в просторной комнате на первом этаже. Во главе стола сидел Свенельд. По правую руку от него — Вальгард, по левую — Алфхильд. Младшие дочери хевдинга сели по старшинству друг против друга. Только малышек покормили отдельно и уже уложили спать, напоив их целебным отваром. Анитра сидела напротив Линн и чувствовала себя тут лишней. Она бы с радостью поела на кухне вместе с Ингеборг. Ее не смутило бы даже общество этой малоприятной особы. Все лучше, чем становиться объектом чьего-то пристального изучения. Сейчас ее трудно было не заметить на фоне рыжеволосых и кареглазых сестер. Вальгард выглядел удивленным. Скорее всего, он принял светловолосую и голубоглазую девчонку за служанку и теперь недоумевал, почему отец посадил ее с ними за один стол.
Свенельд сделал торжественное лицо. Хлопнул сына по плечу. Довольно усмехнулся, когда тот даже не дрогнул под тяжестью его руки, и наконец объявил:
— Поприветствуй свою Обещанную, Вальгард — Анитру дочь славного Гудреда, которому я многим обязан.
В комнате повисло молчание. Свенельд не торопился его прерывать, наслаждаясь произведенным эффектом. Все пребывали в шоке, но реагировали по-разному.
Вальгард был возмущен до глубины души отцовским произволом. Живя в столице, он привык к относительной свободе и уж никак не ожидал, что отец станет навязывать ему в жены неизвестную девицу. Ну ладно, пусть не в жены, но и статус Обещанной дается не просто так. Теперь на его плечи ляжет не только забота об этой пигалице, но и защита ее чести и достоинства. Да и не нравилась она ему. Слишком блеклая. То ли дело черноволосая и черноглазая Алов, дочь Гутторма — настоящая красавица, рожденная от Салими, дочери жаркого юга.
Подруги отнеслись к известию благожелательно. Они давно признали Анитру равной себе и теперь были рады с ней породниться.
Алфхильд выглядела растерянной. В который раз Свенельд неосознанно разрушил все ее планы. Предстоящее замужество Анитры говорило о том, что Ингеборг ошиблась в своих предположениях. Ведь всем известно, что ведьмы не выходят замуж. А значит, использовать девчонку в своих целях не удастся. От растерянности Алфхильд перешла к размышлениям о том, что в последнее время невезение стало ее постоянным спутником. Это настораживало и заставляло задуматься, уж не наслал ли кто на нее сглаз или проклятье? И где теперь искать ведьму для снятия этой пакости?
Первым не выдержал Вальгард. Он набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
— Я уже помолвлен, отец.
В действительности это было не совсем так. Он лишь перемолвился парой слов с несравненной Алов. Однако было видно, что она сразу догадалась о серьезности его намерений и отнеслась к нему благосклонно. Об этом свидетельствовали ее взгляды и мимолетные улыбки, направленные в его сторону.
Если бы Вальгард на минуту задумался, то наверняка припомнил бы, что находился в тот вечер в компании друзей, и улыбки девушки могли предназначаться кому-то другому. Однако ему и в голову такое не пришло, а потому Свенельд не услышал в голосе сына и тени сомнения.
— И кто же твоя избранница, сын? — задал хевдинг вполне закономерный вопрос.