— Хм… — нахмурился старик. — Значит, чем-то ты спецакам насолил. В любом случае, тогда на тебе меньше вины, чем на бестолковых «быках». Втягивать внешнего в отбор — большой косяк по-любому. Но я сообщу, что намерения у тебя не было. Это важно. Цени.
Гоша кивнул и лег обратно на шконку. Ха-ха, цени, — усмехнулся он мысленно. — Интересно, как мне это поможет здесь? Вот предложил бы вытащить меня отсюда — другое дело…
— Я считаю, — неожиданно продолжил старик, имевший привычку резко обрывать беседу, как, впрочем, и начинать заново, — раз уж ты здесь оказался, то очень маловероятно, что ты стукач. Парень ты, как я погляжу, неплохой, хоть и тупишь иногда немерено… Поэтому тебе стоит знать кое-что, сынок.
— Спасибо за доверие, Се-пай. И что мне стоит знать? — спросил Гоша, снова приподнимаясь на локте. Не старик, а прямо кладезь откровений какой-то, — подумал он, нова усмехаясь про себя. — Любит иногда поболтать. Однако рассказы его весьма полезны, как ни крути…
— Наверняка тебя захотят слить по-быстрому на Турнире. Прием известный — у нас таких как ты называют «списки».
— Почему «списки»? — спросил Гоша, устраиваясь поудобнее, чтобы внимательно слушать Се-пая.
— Значит списанные в расход. Типа все у них по чесноку. Кормчий наверняка уже сообщил тебе эту радостную новость…
Гоша посерьезнел и согласно кивнул. Да уж, — подумал он, — жиртрест был просто в ударе. Разве что не танцевал, рассказывая Гоше про его «светлое» будущее.
— Ну вот. Но ты не знаешь всей правды. Так что если все же решишь, что время подыхать еще не пришло и внезапно положишь кандидата, выставленного против тебя…
Старик вдруг покосился в сторону решетки и слегка наклонился вперед.
— То ты должен знать, что против тебя непременно выставят и самых крутых смертников Ле-она. Как только ты заявишь о своем праве — обязательно выставят. А смертники Ле-она — не простые смертники, — произнес он тихо. — Очень непростые.
— Это как? — опять удивился Гоша.
— А вот так. Это особые бойцы клана Элитников. Они работают под прикрытием «самых опасных смертников». Никто не знает о них всего, кроме Кэпта Элитной Стражи и самого Ле-она.
— Ле-она? А кто это?
— Сам Верховный, разумеется. Почти никто не знает того, что я тебе сейчас рассказываю. А кто знает — помалкивает, потому что трепаться себе дороже выйдет.
— А ты сам не боишься?
— Мне бояться нечего. Я свое отжил. И умею держать ежа на привязи. Но тебе расскажу все, что знаю.
Ага, — с едва заметной усмешкой на лице подумал Гоша, хотя ему было совсем не до смеха. — Именно поэтому говоришь почти шепотом. Черт, ситуация чем дальше, тем дерьмовей…
— Так что там со смертниками?
— А то. Там за что ни возьмись, все «особое», «лучшее», «элитное», «тайное». Говорят, у них даже свой особый, тьфу на это слово, стиль та-и-до разработан. Тайные приемы и все такое. Бойцы в камерах не сидят, как ты понимаешь — часами тренируются в специально отведенных и оборудованных залах под Ареной. Это мы тут в казематах кости в сырости вымачиваем… Да, о бойцах… Сплошь рослые, мускулистые, быстрые. И самое главное — без капли чести и уважения. У нас, воров, не так. Мы хоть и воры, но что такое честь в церемониальном бое, нас учить не нужно. А эти… И добить запросто могут, и покалечить… Имей это ввиду и будь предельно на стреме. Всекаешь? — вдруг резко перешел на феню старик и строго взглянул на Гошу.
— Всекаю, — кивнул головой Гоша. Он больше не ухмылялся, было не до смеха.
— То-то, — старик снова, кряхтя, откинулся на нары. — Так что усвой самое главное. Бей без жалости. И не дай себя убить. Всё.
Гоша последовал его примеру и лег. Спустя минуту он все же тихо спросил Се-пая:
— Слушай, старик, а зачем ты мне все это рассказал? Ты же сам говоришь, что я «список». Толку от меня, выходит, ноль.
— У каждого, парень, должен быть выбор как поступить со своей жизнью, — пробурчал Се-пай в стенку. — Даже у такого как ты, напрочь списанного смертника-воска. Я лишь помог тебе, расширив, так сказать, твой кругозор на окружающий мир. А уж будешь ли ты пробовать сломать систему или дашь ей перемолоть тебя, не морщась — дело твое. Но лучше дерись, и не дай себя убить. Но если придется умереть, сделай это так, чтобы Кормчий скрежетал зубами от злости. Я одно тебе скажу — бабочка-удача порхает гораздо ближе, чем ты думаешь. Но больно верткая, зараза. Поймаешь ее — молодец. Не словишь — вини только себя. Ну, или бабочку. Ей все равно.
Се-пай замолчал и как-будто даже засопел, погрузившись в зыбкий старческий сон. Разговор был окончен. Гоша растянулся на своем ложе и какое-то время размышлял над словами старого вора. А потом тоже неожиданно быстро заснул.
Ночь накануне События.
— О тебе уже слухи ходят среди братвы, — улыбаясь, сказал Ба-ри. — Бойцы начинают ловить измену — что там за новичок у «Песчаных ежей», который парой ударов укладывает даже таких как Сей-по. Ри-пай, говорят, в гипсе с переломанными ключицами мается. И громилу ты смог поломать — минус два ребра. А у него попробуй их сосчитай — такая груда мышц…
Стас устало улыбнулся, повертел в руке стакан с полюбившимся ярко-оранжевым соком и сделал глоток. Ба-ри, развалясь на кухонном диване рядом со Стасом, потягивал пиво из бутылки. На пороге неожиданно возник Ке-н. Он угрюмо взглянул на Ба-ри, избегая смотреть на Стаса, потом перевел взгляд на потолок и коротко бросил:
— Старший ждет кандидата.
Ба-ри кивнул и похлопал Стаса по плечу.
— Ну, Ста-с, Кай-рат хочет тебя видеть. Поговорить перед Сходом.
— Напутственное слово?
— Типа того. Двигай, не ссы.
Глава клана сидел в своем уютном логове в той же позе за бескрайним столом, как-будто и не уходил со времени первой встречи.
— Приветствую, Кай-рат.
Старик легонько кивнул и приглашающим жестом указал на кресло чуть в стороне от стола.
— Зови меня «папа», сынок. Наш клан в числе Шестнадцати. Теперь, что бы ни случилось, даже если ты не выйдешь победителем, ты — полноправный член моей семьи. И моя правая рука.
— Это большая честь для меня, Кай-р… Папа.
Старик опять чуть шевельнул головой и прикрыл глаза, как будто устал от беседы. Но выдержав долгую паузу, заговорил снова.
— Ты еще не решил, чем займешься после Схода, сынок?
Стас пожал плечами.
— Пока нет. Все силы уходят на подготовку. Я пока не думал об этом.
Опять кивок с прикрытыми глазами.