А теперь, оказывается, что молодой бей женат. Да еще и на принцессе «Всадников ветра»!
Побродив задумчиво по своим покоям, бей вызвал секретаря и отправил пару запросов в разные концы обитаемого мира, а затем, уединившись в маленьком личном кабинете, написал ответ:
— Да будут дела твои освещены солнцем, а враги твои повержены в прах! Касаемо дела, о котором идет речь, — думаю, на все воля Трех Первых. Пусть все идет, как задумано, и будь что будет!
Приложив личную печать, бей уложил свиток в термопакет, а пакет уже с официальной печатью посольства отправил с курьером на Карадаг.
Оттуда письмо уйдет официальной диппочтой и потеряется в ворохе прочих бумаг. За одним исключением — увидев его личную печать, секретарь Его Величества передаст пакет лично в руки господину.
Считая дела на сегодня завершенными, Мурад-бей отправился спать.
После его ухода прошло не более получаса, как дверь кабинета приотворилась и в комнату неторопливо вошла кругленькая женшина в одежде простой служанки. Ловко двигаясь, она проверила ящики стола, книжную стойку и встроенный в стену сейф: вдруг бей не закрыл хранилище секретных документов?
Осмотрев кабинет, женщина аккуратно посыпала столешницу черным порошком. Через пару минут на мягкой вишневой коже проступили слова. Едва слышно щелкнул миниатюрный фотоаппарат, спрятанный в подвеске на шее.
Закончив собирать новости, женщина сделала в кабинете влажную уборку, удалив все следы своего пребывания, и вышла, тихонько прикрыв дверь. Спрятанная в складках драпировки миниатюрная камера слежения бесшумно повернулась ей вслед.
Орам спокойно спал. Амина лежала рядом и крутилась — ей было холодно, и она прижималась к мужу, чтобы согреться. Вслед за тем становилось жарко, и она скидывала на пол тонкое шелковое одеяло.
Наконец, не выдержав мучений, девушка встала, накинула на плечи шаль и вышла в сад.
Деревья стояли вокруг лужайки, словно заколдованные люди в хороводе. Подняв лицо к темному звездному небу, Амина вскинула руки вверх, взмахнула куском ткани и поплыла в странном, ночном танце.
Ее движения, то плавные, то резкие, казалось, вторили шороху ветвей и порывам ночного ветра. Едва слышное гудение систем вентиляции терялось в треске сучьев и шелесте листвы. Поднявшись на цыпочки, легкая фигурка, облитая лунным светом, тянулась к великанам-деревьям, и каждое дерево словно ответно протягивало к ней руки-ветки.
Трава скользила под ее ногами, цветы усиливали свой аромат, в полосах лунного сияния чудилось, будто смуглые ноги ступают по волнам прибоя.
Напитавшись силой и отдав часть своих тревог зеленой природе, взмокшая Амина убежала в душ. Орам отошел от окна и лег в постель, стараясь дышать ровно. Вскоре влажное гибкое тело скользнуло ему под бок, и сон вновь смежил веки.
Утро молодожены встретили вместе — в саду, омытом из поливальных установок. Земля дышала свежестью. Вычурный чугунный столик с мозаичной столешницей был установлен в милом уголке под цветущими плетями роз.
Орам задумчиво перебирал длинными пальцами кусочки засахаренных фруктов и размышлял: кто она, эта девочка-жена, навязанная ему судьбой? Какие тайны она скрывает?
Амина тоже чувствовала себя неспокойно и бросала на мужа задумчивые взгляды. Наконец, не выдержав молчания, оба начали говорить одновременно, и тут же замерли.
— Говори, моя Амина. Я жду твоих слов, моя пташка.
— Орам, я вижу, что тебя что-то тревожит. Ты можешь ничего не говорить мне, ты и так несказанно добр к своей невзрачной жене, но скажи — чем я могу помочь?
Орам помолчал, разглядывая Амину в утреннем наряде — длинном легком кафтане поверх топика и шортиков из мягкой ткани.
— Скажи мне, Амина, считаешь ли ты себя моей женой?
Девушка мило покраснела и тихо прошептала:
— Да.
— Готова ли ты исполнить клятву, данную нами над священным огнем?
— Да.
— Тогда слушай… думаю, ты имеешь право знать.
Орам аккуратно нажал несколько кнопок на домашнем пульте, и стол окружила синеватая рябь.
— Моя семья — изгои. Хотя мы живем на этом астероиде вполне благополучно, но официально любой поданный Амана может убить любого из нас и спокойно избежать наказания. Так гласит закон. Но мы можем ходатайствовать о помиловании, если совершим нечто возвышающее Аман или королевскую семью в глазах всего мира.
Амина слушала не дыша.
— Вот уже тридцать лет, как мой отец, а потом и я, изыскиваем такой шанс, — Орам вздохнул и посмотрел вдаль. — Мы мечтали совершить нечто, достаточно выдающееся. Но это ой как не просто. Правда, мама может сейчас вернуться к своему отцу и избежать смерти. Наверное, она даже смогла бы попросить не убивать нас, ведь и мой отец, и принц уже мертвы. Но она не желает. Она принцесса и хочет вернуться как принцесса.
Орам встал из-за стола и принялся расхаживать по упругому газону, отбросив назад длинные полы кафтана.
— Вчера мне передали документы, над которыми я просидел всю ночь. В соседнем рукаве колонизируется планета, у Амана сорок процентов акций и право выбрать губернатора. Эту должность предлагают мне. Что скажешь?
Амина посидела, молча катая в руках гинкийские орехи, и после долгих раздумий, подняв голову, заговорила:
— Муж мой, скажи, что будет, если мы останемся здесь?
Орам остановился и задумчиво почесал бровь.
— Здесь мы достигли расцвета. Амина, ты знаешь, следом за расцветом всегда приходит упадок. Мы владеем поместьем, контролируем подачу воздуха и инженерные новинки. Являясь знатнейшей семьей астероида, мы здесь как бы негласные короли. Но мы постоянно отражаем атаки на нашу семью. Даже мои сестры, выйдя замуж, покидают дома в броне и зятья не могут точно сказать, увидят ли они своих жен завтра. Породниться с нами великая честь, но и великая проблема.
Амина прикрыла рот рукой, подавляя возглас.
Орма продолжал:
— Наш купол — слабая защита от радиации, поэтому Улуф боится иметь детей, а ее муж устал терпеть ее страхи. Джанна очень любит своего мужа, но она страшиться его потерять в очередной стычке с пиратами. Мама старается каждую неделю вывозить их на полигон, чтобы сбросить пар. Но напряжение нарастает. Рано или поздно нам все равно придется уйти, так почему бы не сейчас, пока мы сильны?
— То есть если мы примем предложение, отсюда сорвется вся семья?
— Да, конечно. Я надеюсь, что и дядя не оставит нас своим попечением.
Девушка согласно кивнула.
Орам слабо улыбнулся: