Испытывая невыносимую головную боль, словно в мои виски забили гвозди, я спешно ринулся на выход. Похмелье управляло моим телом, вызывая причудливые движения ногами. Во рту царила засуха.
Город встречал меня далеко не теплыми объятиями. В надежде привести себя в чувства глотком свежего воздуха я вызвал лишь острый кашель. Складывалось впечатление, что я оказался у проснувшегося вулкана: в окружении дыма и едкого пепла. Хегри — каменный лабиринт, состоящий из серых, потрёпанных, стремящихся вверх коробок. Толпы безликой массы во власти безразличия населяли эту обитель. Большая удача, если удавалось разглядеть одинокую улыбку в бурно плывущем потоке людей с пустыми глазами. Хегри захлебывался от несмолкаемых заторов, прогоняющих тишину и спокойствие. Небо, изуродованное запутанными паутинами коммуникаций, хмуро смотрело на вечную спешку. Переулки кишели сбродом, который днем выползал попрошайничать, а ночью поджидал в своем вертепе неудачно свернувших горожан. Проводив солнце, город вспыхивал яркими огнями, призывающими тратить деньги, покупая «селедку по цене красной рыбы». Назойливые торгаши не давали прохода в надежде продать безделушки. Возле входа в метро поджидали женщины, потерявшие надежду на завтра, сдавая за гроши тело в аренду таким же безнадежным клиентам, стремящимся испытать лицемерную любовь.
Несмотря на это город привлекал с каждым годом все больше людей, принявших решение попытать удачу. Хегри безжалостно превращал отчаянных гостей в рабов, выжимая из них все силы до последний капли. Манипулятор. Под видом лживого изобилия разбил вдребезги сотни судеб. Обреченные подписывали контракт с дьяволом, который пропагандировал истребление души за небольшую стопку бумаг. Город отправил в изгнание творчество, искусство, заменив их учением о том, как продавать друг другу то, что не приносит радости. Власти города активно боролись с уличными музыкантами, которые пытались вернуть к жизни забытые добрые мелодии. Мой школьный преподаватель по истории рассказывал, что когда-то Хегри имел другой лик и с гордостью носил звание «культурной столицы». Огромный парк делил город на две части, служивший пристанищем для влюбленных парочек и одиноких зевак. Затем паразит под названием «коммерция» поглотил оазис, превратив его в муравейник из недвижимости.
Я медленно шел в сторону главного здания вокзала, зная, что в зале ожидания я наткнусь на убитые горем лица родителей. Мама не выдержит и закроет глаза ладонями, отец наберется мужества и сообщит мне трагические новости о смерти дедушки. Немая сцена. Игра без слов. Вера до последнего, что это вымысел. Парад слез…
Воспоминания из жизни «до второго шанса» не давали мне покоя. Мое прошлое можно было поделить на две серии: до двадцати пяти лет — бессознательное, беззаботное; после двадцати пяти — бессознательное, полное хлопот.
В первой главе я начинаю путь мальчишкой, не знающим препятствий. Окруженный миром фантазий, я мечтаю о покорении бесконечной вселенной и об экспедициях в неизведанные морские глубины. Затем я слышу: «нельзя», «не красиво», «не делай так». Я продолжаю бороться, будучи школьником. Тайком пишу стихи девочке из параллельного класса, играю в театре, рисую первые картины. Вновь слышу «не получится», «бесполезно», «не продолжай». Хочу посвятить себя творчеству, созданию шедевра, поиску прекрасного, но принимаю выбор, сделанный за меня. Годы в академии знакомят с замечательными людьми. Постепенно они растворяются во времени: сначала мы обещаем видеться каждые выходные, потом нас окутывает вихрь забот, и мы видимся раз в месяц. Затем появляются другие интересы, приоритеты. Раз в год из приличия мы поздравляем друг друга с днем рождения. Проходит еще время, и в суете мы забываем набрать номер телефона, чтобы произнести столь редкие, искренние, теплые слова. Мы были такие живые, такие рискованные и улыбчивые. Каждый теперь окружен своим миром.
Вторая серия начинается в тот момент, когда ты врезаешься в стену под названием «выбор». Ты осознаешь, что кончилось веселье. Становишься той самой маленькой рыбкой. Тебе говорят: «Ты готов открыть дверь, за которой тебя ждет реальный мир? Мир, полный дерьма, лицемерия и борьбы за существование?» Готовься взять свою ношу. Только стабильность — гарант выживания. Дом — работа — падение на диван от бессилия. Вечные долги, туманные карьерные продвижения, дряхлая, копеечная пенсия. И ты отвечаешь: «Хорошо, я согласен отдать полвека за шаблон. Нет смысла даже рисковать секундой во благо того, что я люблю».
Работа выбрала меня и завалила тоннами бумаг, полных жалоб, угроз и оскорблений. Заканчивается день и, упав в кровать, я думаю: когда же выходные? Проснувшись утром, собираюсь как на каторгу. Стандартный ритуал: кофе, чистка зубов, дорога к восьмичасовому вкалыванию. День издевательски тянется. Последние пятнадцать минут особенно долгие. Ровно в 18:00 синхронное, спешное покидание мест заключения. Замкнутый круг повторяется пять дней. Зато ты в курсе всех событий и сплетен, словно у стен есть уши. Тебя вдруг стала интересовать личная жизнь шефа и удачное карьерное продвижение длинноногой блондинки, которую он так часто подвозит домой. Ты с группой «детективов» проводишь расследование и находишь взаимосвязь между этими уликами. Дело закрыто. Зависть оправдана.
Здесь нет людей, есть только функции. Вот их краткий перечень: продажа ложной выгоды доверчивым и наивным, манипуляция ответственными сотрудниками посредством обещаний прикоснуться к карьерной лестнице, перекладывание своей ответственности на подчиненных или делегирование полномочий, уклонение от законов при помощи нахождения лазеек, которые заменяют слово «ложь» на «лояльность». Деструктивная секта, где каждый адепт готов был сделать все возможное для признания своей важности.
А потом на горизонте виднеется ненависть. В отражении появляется заклятый враг, который презирает твое малодушие. Ты хуже спишь по ночам из-за боязни упустить ту самую стабильность. Вот наступает долгожданный день, и в конверте тебе приносят заслуженную награду: цветные фантики, которых хватает на вызов утреннего похмелья и поддержания штанов до следующей встречи с чудотворными бумажками. Порой появляется ощущение, что твоими действиями кто-то управляет. Меня спрашивают: «Чем ты занимался на прошлой неделе в четверг?». Я, потупившись в никуда, делаю открытие: не помню. Бродо всегда говорил: «Человек спит не только ночью и не только с закрытыми глазами». Теперь я полностью впитал смысл этих слов… Последние годы своей жизни я примкнул к группе людей, которых объединяли мысли о том, что уже поздно что-либо менять, так называемые неудачники. Они обвиняют в своих бедах кого угодно, только не себя. Этакие жертвы, которых мало ценят и не поощряют за долгие годы бездействия. Окружены несправедливостью, наивно полагая, что в счастливом «другом месте» их бы почитали как святых. Всегда боялся сказать на смертном одре, что моя жизнь никчемная.… Вышло все иронично — нашим страхам свойственно сбываться. Трагичный конец.
Я остановился перед черствым зданием с огромными буквами «Вокзал». Нужно было перевести дух и набраться решительности перед встречей с близкими. Я задумался: почему Вестос из миллиона страдающих и безнадежных выбрал меня? Есть люди, которые больше заслуживают второй шанс. Судьба умереть или избежать смерти? Я до последнего надеялся услышать голос, который откроет мне истинный смысл моего, пожалуй, второго рождения. Но я оставался лишь в компании своих мыслей.
Войдя внутрь вокзала, я поспешил в направлении двух людей, лица которых с каждым моим шагом становились более тяжелыми, безжизненными, пустыми. Я приготовился еще раз услышать те слова, которые когда-то разбили часть моего юного сердца…
Я будто бы наблюдал все происходящее со стороны. Отец говорил медленным, непривычным, сочувствующим тоном, опустив глаза вниз. Он всегда был человеком крайне сдержанным, но сейчас позволил выпустить эмоции на поверхность. Папа взывал к моим сильным качествам, пытаясь сдержать вырывающиеся на волю отчаяние и скорбь. Затем он принялся рассуждать о закономерном жизненном этапе, который ждет всех нас в конце пути. В эти минуты я иначе воспринимал сказанные слова, замечая крохотные детали: частички дрожащих мелодий в голосе, сухость губ, влажный блеск глаз…
Мама все это время находилась за спиной отца. Такая ранимая и хрупкая, она была обессилена смертью Бродо. Я готов был отдать полжизни за ее спокойствие. Мне даже казалось, что я слышу, как тревожно бьется мамино сердце.
Я решил остановить боль близких, прижав их к себе со всей любовью, и почувствовал, как эмоции хлынули неконтролируемым потоком. Время остановилось. Многолюдный вокзал окружил замершую в объятьях семью. Жаль, что порой только горе так объединяет людей.
Моего отца звали Эстиго. Можно жить с человеком долгие годы и ничего о нем не знать — наверное, это тот самый случай. Некоторые призрачные воспоминания из детства переносили меня в то время, когда все казалось окруженным семейной гармонией. Я помню, как папа водил меня в кукольный театр, а после представления покупал огромное облако сахарный ваты. Затем сажал меня к себе на плечи, откуда был виден весь мир. Я чувствовал себя самым счастливым ребенком на свете. Вспоминаю, как он учил меня держать равновесие на велосипеде, ободрительно призывая подняться после падения. Я обожал, когда папа рассказывал мне одну и ту же историю перед сном о том, что мы не одиноки во вселенной и что далеко-далеко живет такой же, как я, человек, только возможно другого цвета и с большим количеством пальцев. Помню, как отец гордо вел меня за руку в мой первый школьный день, прогоняя мой страх перед неизведанным местом. Помню мой день рождения, когда Эстиго подарил мне радиоприемник, а мама испекла самый вкусный в мире вишневый пирог. В моей памяти запечатлелся и тот день, когда в драке мне разбили нос, и я, поверженный, приполз домой, полный отчаяния и позора. Отец тогда давал мне уроки самообороны и говорил, что я должен уметь постоять за себя и защитить слабых.
А еще мы любили выбираться за город к озеру. Папа готовил свое фирменное жаркое, запах которого сводил с ума. Мама не давала покоя фотоаппарату, пытаясь запечатлеть каждую секунду нашего совместного отдыха. Потом, набив животы долгожданным блюдом, мы обнимали друг друга, становясь одним целым, неделимым, и вдумчиво всматривались в свободно бегущие облака. Порой мне кажется, что эти воспоминания принадлежат другому человеку и они ошибочно попали в мою голову. Я многократно смотрел те самые снимки и видел, как на них застыли совершенно другие люди. Мы не жили в роскоши, но были полны счастья. Радовались мелочам. Поддерживали друг друга в минуты горести и радости. А потом что-то изменилось… Эстиго вкалывал на двух работах. Он в течение трех лет получал отказ на вакансию юриста в одной из ведущих компаний в Хегри, но настойчиво продолжал атаковать своим резюме неприступную крепость. Затем он отчаялся и сказал, что у него больше нет сил. Мама упрямо взывала его к настойчивости. В один прекрасный день, сам того не ожидая, папа получил долгожданное письмо с приглашением на собеседование. Ему не было равных, и все кандидаты были бессильны перед Эстиго.
Сбылась мечта отца, и мы закатили самый громкий праздник за историю нашей семьи. Мы переехали в новый дом, меня перевели в частную школу, и жизнь постепенно начала налаживаться. Но ценой такой жизни стала тускнеющая, а затем исчезающая гармония. Я практически не видел отца: он возвращался поздно и рано утром уже был на пути к работе. Наши совместные встречи прекратились. Мы стали мало разговаривать. Выходные посвящались дивану и телевизионному идиотизму. Эстиго был вымотан напряженной неделей, и на все мои призывы отправиться куда-нибудь всей семьей отвечал категоричным отказом.
Однажды ночью меня разбудила ссора. Отец кричал, что он делает все один, а мама занимается пустой болтовней. В его голосе было столько ненависти, что это спровоцировало несмолкаемый поток маминых слез. Затем частота ссор увеличилась. В конце концов, это превратилось в ежедневный ритуал. Мне тогда удалось слепить примерную картину происходящего на долгожданной работе. Как выяснилось, его начальник был редкостный мерзавец, который жил по следующему принципу: Если все плохо — виноват мой папа. Ну, а если все хорошо, то Эстиго остается в стороне. Звали этого господина мистер Руст. Отец тратил все свободное время на реализацию своих идей, которые впоследствии были украдены лживым и корыстным руководителем. Один раз, будучи в пьяном состоянии, мистер Руст позвонил в поздний час папе, приказав забрать его с друзьями из ресторана. Эстиго, набравшись смелости, ответил отказом. На что получил следующий ультиматум: «Если ты не появишься через пятнадцать минут, ублюдок, ты сильно пожалеешь». Папа проявил гордость, вежливо подтвердил отказ и положил трубку. Утром отца уволили…
Разбитый вдребезги, он впал в глубокую депрессию и провел четыре недели в Хегринском доме для душевнобольных. Жизнь перевернулась с ног на голову. Мама устроилась на каторжный труд на местный завод по производству ткани, папа — курьером в транспортную компанию.
Я потерял в лице Эстиго собеседника. Он отвергал все мои стремления и порывы. Оберегая меня от суровой реальности жизни, он судорожно следил за каждым моим шагом. Все попытки поговорить заканчивались фразой: «Нет времени на пустые разговоры». Отец кровью и потом зарабатывал деньги мне на учебу в Хегринской академии юриспруденции, не желая принимать мое сопротивление к будущей профессии.
Мне на всю жизнь запомнился разговор, который состоялся с Эстиго накануне моего поступления в академию:
— Пап, я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал и попытался понять, — объятый страхом, неуверенно начал я. — Я долго размышлял и хотел сказать, что ценю все, что ты для меня делаешь. Но я хочу посвятить себя творчеству и поступить в академию искусств….
— Это бред, — резко перебил меня Эстиго… — Ты хоть знаешь, сколько своих сил я отдал, зарабатывая тебе на учебу? Это все размышления мальчишки, который не знает жизни.
В этот момент глаза отца были изрезаны красными линиями, голос звучал как рычание зверя. Каждая моя попытка вставить малейшее слово была безуспешной. Я чувствовал, как в ужасе трясется каждая моя клетка. Потом, будто бы оцепенев, я превратился в идиота, который даже не мог построить логического предложения. И мне оставалось только слушать яростный монолог:
— Если бы не я, ты был бы никто. Я всегда действовал, и благодаря этому ты вырос без нужды. Вот твоя благодарность? Кому нужно твое чертово искусство? Ты будешь в нищете, никому не нужный. Я всегда был один, не получая никакой поддержки. Я это заслужил? Что обо мне люди подумают? Взгляните, сын у Эстиго клоун! Тебе пора повзрослеть, Шаду. Ты похож на маму — полон иллюзий. Ты хоть представляешь, как жесток мир и сколько подлости у людей? А я знаю! С твоим творчеством тебя сожрут с потрохами. Выкинь из головы весь этот мусор! Разговор окончен.
Поражение нокаутом. Все, что я смог сделать, — это убежать в свою комнату, чтобы отдаться в руки страданиям. Я слышал, как отец еще долго метался из комнаты в комнату, обвиняя весь мир в происходящем. Что же с нами случилось? Как из такой замечательной семьи мы превратились в отдельные элементы с полным букетом опасений, переживаний и недоверия? Меня даже посещали мысли о влиянии черной магии, проклятиях и ином мистицизме. С тех пор нерешительность и тревога прочно завладели моим сознанием.
Прошел месяц моей новой жизни. Повторная боль, связанная с утратой близкого мне человека, постепенно угасала. На смену ей пришли размышления об абсурдности происходящего. Я пытался найти логический ответ, чтобы утихомирить непослушные мысли. Свойство человека — рационализировать все необъяснимое, неосязаемое, руководствоваться здравым смыслом. Наверное, поэтому многие идеи, замыслы и мечты закапываются на стадии фантазии. Я представляю, каким идиотом считают храбреца, который предложил что-то новое, неординарное, ломающее стереотипы. Его высмеивают, поливают грязью, призывают опомниться, но он, упрямо, совершая тысячи ошибок, продолжает бороться за воплощение задуманного. И в итоге, как же нелепо выглядят все те, кто, разинув рты, наблюдает, как простая беспочвенная идея материализовалась и стала объяснимым явлением, принося своему создателю счастье, славу и богатство. Многое на этой планете, что уже является обыденным и создано для комфорта и радости общества, обязано таким замечательным людям. Потрясающий момент в том, что они не волшебники и состоят из такой же крови и плоти, как мы. Одержимые своим призванием, они вдохнули жизнь в то, что считалось сверхъестественным. Человечество не может объяснить многого вокруг нас, мир полон тайн и загадок. Есть вещи, которые ставят в тупик науку. Люди редко задумываются об этом — просто плывут по течению.
Мой случай с возвращением на десять жизненных отрезков назад разбил все мои представления о мироздании. Я осознал, что стоит прекратить выдумывать миллионы бессмысленных предположений и попытаться написать с чистого листа новый захватывающий сценарий. Рискнуть и превратить его в шедевр, который послужит примером для многих искателей счастья.
Я сидел в своей комнате, поглощенный мыслями о предстоящем разговоре с Эстиго. Обдумывал каждую деталь, каждую щепотку появлявшихся противоречий. Меня вновь ждал разговор, который когда-то определил мою прошлую жизнь. Как бы было в случае иного решения, я не мог даже предположить. Другое противоположное направление, которое ничего не гарантировало. Неизведанные годы, набор новых проверок на прочность и терпение. И тут из глубин души появилось до боли знакомое чувство. Рад тебя снова видеть, Сомнение! В прошлый раз ты растоптало в пух и прах мою жизнь, похоронив все мои стремления, мечты, надежды. Ты вновь просишь впустить тебя, раздираешь меня изнутри, ищешь оправдания слабостям. Лишь действие отделяет меня от твоих оков, которые ты при первом удачном случае набросишь. Поработишь мое намерение идти вперед, бросишь яд в колодец жизненной силы, отправишь в изгнание внутренний голос. Как же много людей доверилось тебе… Ты помогло создать стены, отгородившие несчастных от радости. Научило их оправдывать свои слабости. Пригнало стадо блудниц: Зависть, Корысть, Лицемерие, Неуверенность, Алчность, Безделье, Враждебность — целую армию разрушения. Добро пожаловать на шабаш! Но я тебе вот что скажу. Каждый раз, когда предают, используют, лгут, человек укрепляет иммунитет под названием сила воли. Мы открываем дорогу к мудрости. Я готов еще раз встретиться с глазу на глаз, Сомнение, и сразиться за второй шанс…
Раздался стук в дверь, который привел в действие реактивный двигатель сердца. Страх пришел на помощь. Я закрыл глаза, сделал храбрый глоток кислорода и уверенно двинулся навстречу судьбоносному разговору. Отец был переполнен серьезностью. Его глазами правили властность и нерушимость. Он начал беседу твердым, аристократичным, полным надменности голосом:
— Шаду, ты уже взрослый парень, и тебе пора начать познавать суровость реальной жизни. Наш с тобой план сработал идеально. Твое резюме вызвало неподдельный интерес, и я договорился о твоей встрече с представителями юридической компании.
— У меня есть выбор?
— Решение принято, я уже согласовал детали с людьми, важными людьми, сынок. Твоя задача — показать себя с лучшей стороны.
— Ты хотел бы видеть меня счастливым, пап?
— Безусловно, Шаду! Я все для этого делал, долгие годы выстраивал тебе дорогу в эту компанию. Ты получишь возможности роста, стабильный заработок, не будешь испытывать нужды, как когда-то испытывал я.
— Помнишь те дни, когда мы проводили время всей семьей?
— Да, сынок, конечно помню… Какое это имеет отношение к нашему разговору?
— Я просто знаю, что меня ждет…
— И что же?
— Пустота…
Я почувствовал, как голос отца наполнился досадой, затем злобой, стал резче и острее:
— Что за вздор? Ты не знаешь, о чем говоришь! Ты когда-нибудь думал о том, что твоя семья будет есть завтра? Как найти деньги на учебу сына?
— Я благодарен тебе за многое, пап. Ты дал мне все необходимое. Но ты не можешь вечно опекать и принимать решения за меня…