Не стоит также игнорировать или забывать тот факт, что Борман позаботился о переправке личного архива в Южную Америку — что еще раз указывает о его намерении выжить — сначала через Мюнхен в Испанию, а оттуда на грузовых судах и подводных лодках, которые перевозили членов СС, сторонников нацистской партии, а также награбленные богатства. Этот архив должен был обеспечить надежную работу связных партии в корпорациях, разведки и финансовых агентов.
Совершенно очевидно, что такую программу было невозможно вечно скрывать от разведки союзников; она была слишком масштабна. И Борман, конечно, это знал. Что же он на самом деле пытался предпринять? Ясная картина бизнес-стратегии Бормана вырисовывается из краткого описания усилий союзников по противодействию его наступлению на деловом фронте.
В результате страсбургской встречи Борман
создал 750 подставных компаний под эгидой предприятий или частных лиц, где он выступал в качестве доверенного лица и имел полный контроль как инструмент управления доходом в программе бегства капиталов. Эти предприятия были разбросаны по странам Европы, Ближнего Востока и Латинской Америки. Активы хранились даже на банковских счетах в Соединенных Штатах...
Запомните эти регионы — Европа, Ближний Восток и Латинская Америка, — поскольку они еще появятся в нашей книге.
В результате действий Бормана представители партии, институт которых был создан на совещании в Страсбурге в отеле «Мейсон руж», получили возможность проникнуть в экономику одиннадцати государств, в том числе Германии, и существенно влиять на нее в послевоенном мире. К моменту окончания войны в Европе «нацистский интернационал» Бормана «уже припрятал 800 миллионов долларов и 95 тонн золота».
Картер Хидрик не знал об усилиях союзников блокировать деятельность послевоенного нацистского интернационала и соответственно связался с членом разведывательного сообщества, «с которым поддерживал отношения и который изучал действия нацистов в мире бизнеса». Выявленные факты встревожили Хидрика.
Не называя имен (Пола) Мэннинга или (Уильяма) Стивенсона, он признал, что их высказывания относительно участия нацистов в формировании послевоенного бизнеса соответствуют действительности и что американские разведывательные службы — он назвал ЦРУ и ее предшественницу ОСС — провели тщательное расследование этого факта. Он заявил, что эти ведомства выявили все сколько-нибудь значимые сделки, расчленили немецкие картели, лишили активов их владельцев, членов нацистской партии, и передали эти финансовые инструменты в американскую программу хранения собственности иностранных граждан. Он поделился со мной этой информацией, доказывая, что, несмотря на попытки немецких бизнесменов и высокопоставленных нацистов — в частности, было упомянуто имя Бормана — пережить войну при помощи тайных инвестиций, Соединенные Штаты раскрыли этот план и сорвали его. Таким образом, он настаивал, что говорить тут не о чем и в моих дальнейших исследованиях нет никакой необходимости.
Стоит ли верить, что ЦРУ отследило бывших нацистов и их деловые контакты, вопрос спорный, поскольку теперь стало известно о сделке, заключенной Алленом Даллесом и главой немецкой военной разведки генералом Рейнхардом Геленом, в результате которой вся военная разведка Германии в Советском Союзе и Восточной Европе перешла под формальный контроль ЦРУ.
Другими словами, контакт Хидрика на самом деле сообщил, что ЦРУ скорее всего использовало нацистов для охоты на других нацистов — в лучшем случае сомнительное предприятие, а в худшем раскрывающее лишь то, что вероятно хотел раскрыть сам Борман. Как бы то ни было, Хидрика не удалось сбить со следа:
Но если то, что писали Пол Мэннинг и Уильям Стивенсон о деловой активности нацистов, соответствует действительности, значит, правдиво и то, что раньше утверждал Ладислас Фараго и о чем свидетельствовала другая очень важная информация о тех, кто инициировал совещание в Страсбурге (например, Бормане). Поэтому попытка очернить Фараго была, по всей видимости, дымовой завесой. Зная, что мое предположение верно и что предпринимаются попытки скрыть правду, я провел более тщательные исследования, отраженные в этой книге. Я не принимал в расчет предположение, что замысел нацистов был разрушен; подтверждение, что страсбургский план был принят и начал выполняться, и составляет основу этой книги. Тем не менее при дальнейших исследованиях я обнаружил, что утверждения о конфискации финансовых активов американским правительством были справедливы по форме, но не по сути. Это еще одна дымовая завеса, предназначенная для сокрытия правды.
Но что это за правда, которую, по утверждению Хидрика, пыталось скрыть американское правительство?
Ответ Хидрика пугает:
Во-первых, центральной фигурой страсбургского совещания был Мартин Борман. Во-вторых, в конце войны Борман бежал из нацистской Германии и затем на протяжении многих лет восстанавливал и контролировал экономику Западной Германии, большей части Европы и Латинской Америки, причем пользовался тайной защитой и поддержкой американского правительства.
Причины, по которым американские власти поддерживали действия такого видного нациста, как Мартин Борман, мы рассмотрим в следующей главе, а теперь достаточно отметить, что Борман очень хорошо усвоил уроки «финансовых рычагов».
Но на что были направлены все эти усилия? Ответ Хидрика еще более мрачен: целью плана было
быстрое возрождение Германии и в конечном счете ее доминирование в экономике Европы... Стратегия передислокации экономики... также включала «Европейское экономическое сообщество», в котором Германия играла бы роль центра и знаменосца объединенной Европы, «доминирование которой будет обеспечено гибкими политическими методами... без применения грубой силы». Эти элементы легко различимы в истории послевоенной Европы, и Германия действительно играет ведущую роль в современной экономической модели Европы, которая называется «Европейское Экономическое Сообщество». Все свидетельствует о том, что план вывоза капиталов и сотрудничество Бормана с «И.Г Фарбен» не только принесли ожидаемые плоды, но и создали основу для европейской экономики в ее современном виде — а следовательно, и мировой экономики.
Истинность этого утверждения мы более подробно проанализируем во второй части книги, когда будем рассматривать послевоенную политическую деятельность нацистского интернационала.
В чем же заключалась стратегия Бормана?
Это была корпоративная версия блицкрига: при помощи декоративных фасадов, фиктивных корпораций, внедрения в советы директоров лиц, не замеченных в связях с нацистскими деловыми кругами, и массированных «пятых колонн» внутри корпораций Борман рассчитывал создать обширную сеть влияния на корпорации, для выявления которой потребуется армия финансовых агентов и юристов, а также годы и даже десятилетия упорного труда. Если история битвы за ликвидацию «И.Г. Фарбен», занявшей более пятидесяти лет, может служить показателем, то план Бормана оказался чрезвычайно успешным.
Но как уже отмечалось выше, для того, чтобы склонить к сотрудничеству федеральные власти США, требовались определенные рычаги. Что это могли быть за рычаги, мы рассмотрим в следующей главе.
Тем не менее картина манипуляций Бормана промышленными корпорациями, которая вырисовывается из приведенных фактов, наводит на размышления, поскольку она ставит Бормана в один ряд с такими фигурами, как Джон Д. Рокфеллер и Дж. П. Морган, но без их «этических ограничений», которых на самом деле было не так уж много, как будет показано в следующих главах. Борман не только поставил нацистский интернационал на один уровень с главными игроками в сфере международных корпораций и финансового бизнеса, но и в какой-то мере сумел проникнуть в них и использовать их в своих интересах.
Теперь уже очевидно: заявления союзников об успехе в противодействии плану Бормана по вывозу капитала вызывают сомнения. Вполне возможно, что эти заявления были просто дымовой завесой, скрывающей нечто другое. Это другое будет предметом рассмотрения в следующей главе, а пока мы лишь отметим их неточность. Нацистский интернационал Бормана не только выжил, но и сохранил прекрасное организационное и финансовое состояние.
Все это свидетельствует, что неонацистские фантастические романы Вильгельма Ландига действительно «полны реалий» и что Мартин Борман был полон решимости пережить войну.
Вопрос в том, удалось ли ему это?
В следующей главе мы покажем, что он не только выжил, но выжил не один, а присутствие этих фигур в нацистском интернационале указывает, что задача нацистского контроля над секретными исследованиями в самых современных областях физики также сохранилась — вместе с людьми, которые координировали их, обеспечивали охрану проектов и претворяли в жизнь зарубежную политику нацистской партии.
В Москве Сталин сказал Гарри Хопкинсу, что он верит в спасение Бормана. Теперь он пошел дальше и сказал, что именно Борман скрылся на подводной лодке. Больше Сталин не стал ничего раскрывать.
Уильям Стивенсон
В предыдущей книге я высказал предположение о возможном спасении трех высокопоставленных нацистов и о том, каковы могут быть последствия этого. Там я подробно не останавливался на том, действительно ли остались в живых трое видных деятелей нацистской партии; этот вопрос мы рассмотрим здесь. Однако для того, чтобы те, кто не читал предыдущую книгу, могли оценить важные последствия такого развития событий, стоит вспомнить, о чем я писал ранее.
Как указывалось в моих предыдущих книгах о секретном оружии нацистов, «Черное Солнце Третьего рейха» и «Братство «Колокола», большинство самых засекреченных исследований нацистов в области вооружений, в том числе сверхсекретный проект «Колокол», координировались тайным «мозговым центром», который базировался в инженерном подразделении предприятия «Шкода» в чехословацком Пльзене.
Возглавлял мозговой центр обергруппенфюрер СС Ганс Каммлер. Он родился 26 августа 1901 г. в немецком портовом городе Штеттине на берегу Балтийского моря, получил степень доктора-инженера и, будучи руководителем всех секретных программ в области вооружений и главой управления строительства СС, имел возможность использовать рабский труд 14 миллионов человек.
На заводах «Шкоды» Каммлер создал мозговой центр, задачей которого было создание технологической документации для первого, второго, третьего и четвертого поколений оружия любого типа, в том числе ядерного, а также гораздо более разрушительного. Поскольку Каммлер знал чешский язык, его выбор предприятий «Шкоды» в чехословацкой Богемии в качестве штаб-квартиры вполне логичен, поскольку Богемия стала протекторатом Рейха и попала под непосредственную юрисдикцию СС. В сущности, СС превратила Богемию в военную резервацию, для въезда в которую, а также выезда требовались соответствующее разрешение и пропуск Вся страна превратилась в нацистский аналог невадского полигона. Внутри этой закрытой зоны Каммлер превратил инженерное подразделение предприятий «Шкоды» в нервный центр огромной империи по разработке секретного оружия с целой сетью подземных лабораторий и промышленных предприятий, многие из которых стали известны разведке союзников только после войны.
Этот мозговой центр был окружен тройным кольцом безопасности. Система безопасности спецштаба Каммлера сама по себе является «последним фрагментом головоломки». Исследователь Генри Стивенс говорит именно о головоломке, потому что система безопасности Каммлера так и не была взломана. Она не поддалась ни американцам, ни британской разведке, ни даже советской разведке, которая считала, что ей известно все. Каммлеру удалось накинуть на себя и своих сотрудников плащ-невидимку Альбериха, используя тройной барьер, состоящий из военной контрразведки, политической контрразведки и промышленной контрразведки.
Эта система безопасности была настолько успешной, что союзники, начавшие наступление в Германии весной 1945 г., не расспрашивали местное население о Каммлере и его группе. Ни те ни другие ничего не знали. Когда же американские спецслужбы поняли, кто такой доктор Каммлер и чем занималась его организация, под запрет попало само его имя. Вероятно, именно поэтому остальные союзники, и особенно Советский Союз, так мало узнали о потенциальном кладе научных секретов.
Более того, этот тройной пояс секретности подчинялся не только Каммлеру, но и другому печально известному руководителю Третьего рейха — начальнику гестапо Генриху Мюллеру, прозвище которого «Гестапо Мюллер» говорит само за себя. В любом случае Стивенс прав — в мозговой центр Каммлера проникнуть не удалось.
С исторической точки зрения эта связь очень любопытна, поскольку своим вхождением в верхние эшелоны власти Третьего рейха Мюллер обязан Мартину Борману. Еще до прихода нацистов к власти с молчаливого одобрения Бормана Мюллер, в ту пору следователь мюнхенской полиции, спустил на тормозах дело о гибели племянницы, а затем любовницы Гитлера Гели Раубаль. Существовали веские доказательства того, что ее убил Гитлер — намеренно или в припадке ярости. Рассказывают, что Гитлер в панике позвонил Борману, а тот спокойно ответил, что все уладит. Борман связался с Мюллером, который скрыл улики, а впоследствии за свою услугу получил пост главы печально известной государственной тайной полиции. Неудивительно, что в конце войны Борман передает командование всей тяжелой транспортной авиацией Люфтваффе, отрядом «Кампфгешвадер 200», непосредственно Каммлеру, который использует самолеты для эвакуации из Европы себя самого и высших секретов Германии, в том числе «Колокола». Также неудивительно, что после войны возникли подозрения, что Борман и Мюллер на самом деле бежали, тщательно обставив свою «смерть».
Борман, Мюллер и Каммлер.
Если внимательно приглядеться, в этой любопытной троице злодеев можно рассмотреть зарождение мрачной тени — послевоенного нацистского интернационала. Задумайтесь вот о чем: если послевоенный нацистский интернационал намеревался продолжить работу над своими секретными проектами, ему требовались значительные средства и люди, которые могли осуществлять руководство (Борман), безопасность, и люди, которые могли ее обеспечить (Мюллер), а также специальные знания и опыт в координации крупных проектов и соблюдении тайны (Каммлер). Нужен был подходящий проект, над которым можно было работать в условиях послевоенных ограничений. Исключались крупные предприятия по обогащению урана для бомб и хорошо заметные стартовые площадки ракет. Требовалось нечто сенсационное, без масштабного производства (за исключением мощных источников энергии), но способное принести не меньшие дивиденды, чем упомянутые альтернативы, — «Колокол».
В данной главе мы приведем свидетельства того, что «нечестивая троица» — Борман, Мюллер и Каммлер — осталась жива. В третьем разделе приводятся факты, указывающие, что физики нацистского интернационала проводили исследования, связанные с «Колоколом» — в точном соответствии с указаниями Бормана, прозвучавшими на совещании в Страсбурге в отеле «Мейсон руж», о продолжении независимых исследований.
В приведенной выше пространной цитате отмечалось, что близкая дружба и профессиональное сотрудничество Мартина Бормана и Генриха Мюллера начались с дела Гели Раубаль и предполагаемой помощи Бормана в назначении Мюллера главой гестапо. У Мюллера имелась обширная и подробная картотека на жителей Германии и оккупированной Европы, не говоря уже о контрразведывательной сети гестапо.
Однако последствия этих тесных отношений очень часто недооцениваются. Борман, лично инициировавший не менее четырех исследований родословной Гитлера (без ведома самого фюрера) с целью выявления возможных еврейских корней, скорее всего, воспользовался для этого возможностями гестапо и своими контактами с Мюллером. Связка Борман — Мюллер обладала огромной властью, которая обеспечивалась шантажом и другими средствами, и эта власть распространялась даже на самого Гитлера, о чем свидетельствует история с Гели Раубаль.
Рейхсляйтер Мартин Борман с Адольфом Гитлерам; редкое изображение Бормана в мундире обергруппенфюрера СС
Благодаря тесным контактам с Генрихом Мюллером Борман мог рассчитывать на полную поддержку шефа гестапо, поскольку последний своим положением был обязан покровительству Бормана, и оба владели компроматом друг на друга из-за той роли, которую они играли в сокрытии убийства бывшей любовницы Гитлера.
Борман в форме рейхсляйтера нацистской партии