— Да… — Согласился скиталец. — Только вот Серко с Владой нет уже пятый день. Что-то их задержало…
Темнота приходила с крепкими холодами. Весна или лето, дневное тепло или яркое солнце, но к вечеру всегда возвращался мороз. Как дыханье близкой Зимы холода напоминали, что время жизни ещё не пришло. Ночная стужа готовила мир к белой смерти и не давала забыть о снежных метелях Зимы. Ночной лес замирал в тишине; чёрные стволы сосен ждали наступления мрака и тени действительно приходили. Тихо, выверяя каждый свой шаг силуэты крались между кустов и деревьев. Они слышали всё и видели дальше других. Тени знали, что шепчет им лес; верили в предков, которые смотрят звёздами с неба. Так охотилась Навья стая — племя считавшее себя в родстве с Зимним Волком.
Анюта шла позади сорока собранных на войну сильных мужчин. Вблизи она держала Деяна — своего лучшего и проверенного в набегах охотника. В руках Волчицы покоилась украшенная рунами снайперская винтовка. На воронёном стволе отразился свет узкого месяца, но ночь была тёмной и очень годной для охоты на тех, кто вторгся в границы рода.
Остановившись у старой сосны, Старшая провела ладонью вдоль по шершавой и влажной коре. Родовой знак здесь был срезан, остервенело счищен с охранного дерева. Два треугольника сошедшиеся вершинами исчезли под лезвием чужого ножа, а чуть ниже был высечен новый символ — столбец с примкнутой книзу чертой…
— Нужда, — шепнула Волчица. — Руна Вия.
— Дурной знак, — проговорил оказавшийся рядом Деян. Он крался так тихо, что Анюта смогла заметить его только в паре шагов. Воздух вокруг будто похолодел ещё больше, но ничего не ответив, Волчица продолжила следовать за Навьей стаей.
Шедшие впереди охотники вдруг замерли и все как один прижались к земле. До их чуткого слуха донёсся тихий скрежет метала о дерево. Стая наконец-то нашла чужаков, которые бессовестно коверкали охранные знаки. Анюта не удержала ухмылки, ведь в темноте слышался настороженный шёпот — те, кто бросил им вызов, сами боялись.
Не сказав Деяну ни слова, она жестами указала кого следует отправить в бой первым. Кивнув, вожак быстро отошёл передать приказание. Тотчас несколько охотников во главе с черноволосым парнем по имени Сивер прокрались в сторону скрежета. Ждать оставалось не долго; короткая схватка, сдавленный крик и ночь снова укрыла лес тишиной. Настало время увидеть лик пришлых выродков.
Анюта подошла к дереву, чтобы лично оценить итоги сраженья. Чужаков было двое, один из них погиб в быстрой драке, но второго смогли взять живьём. Сивер поставил его на колени, держа нож возле самого горла. Чужак резко дышал и с дерзким видом смотрел на Старшую племени. В молчаливой задумчивости она проверила метки на коже и разжала двумя пальцами губы. Спустя пол минуты Анюта кивком головы велела прикончить разведчика. Пленник дёрнулся, но тут же с глухим бульканьем вспоротой глотки свалился к ногам.
— Навь, — в пол голоса сказала Волчица. — Другой род… Явились драться за землю.
— За логово, — напомнил Деян. Язык Анюты коснулся клыков и горло наполнилось кровью. Ночь тут же стала светлее и в потустороннем мареве отблесков сверкнул оружейный металл…
Издав предупреждающий окрик, Анюта бросилась ничком на землю. Но не все охотники успели отреагировать. Многие из молодняка без Волка внутри не почувствовали близкой угрозы. В одно мгновение лес наполнился грохотом и свистящими трассами. Пули скосили семерых, тела неловко упали на сырую землю и замерли. Кто-то был ранен и визжа от дикой боли пытался укрыться в подлеске. Из дерева под которым лежала Волчица полетели крупные щепки. Огненные вспышки слепили, тянулись и приближались со всех сторон. Если бы у вражеского рода хватало патронов, они бы без риска перестреляли всю стаю издалека. Но стрельба была роскошью. Очень скоро грохот выстрелов смолк и настало время ножей. Этого и ждала Мать-Волчица…
Вскочив на колено, Анюта позволила голосу «Пера» сказать свое слово. В прицел легла тень неуверенно шедшая с автоматом наперевес. Враги не знали насколько успешной оказалась атака, но их ободряли вопли раненых недобитков. Зря.
«Пера» гавкнула, испытав плечо Анюты привычной отдачей. Тот, кто задержался в прицеле свалился с ног, будто лишившись опоры. Выстрел винтовки был как всегда меток. Но на вспышку сразу ответили экономные залпы. Навь соображала куда быстрее обычных врагов и стоило помнить об этом. На старом месте Анюты не оказалось. Она кружила между стволами деревьев, как дух жаждущий мщения. Ещё трижды стреляя, она убила троих. За это время стая перегруппировалась и развернула оборонительный строй. Враги пытались наступать опираясь на численное превосходство; их было не меньше шестидесяти душ! Но меткие залпы Волчицы скосили уже пятерых, не дав даже шанса приблизиться.
До слуха Анюты донеслись гортанные выкрики, что возвестили о начале настоящего кровопролития. Зарычав, племя Вия ринулось в наступление. В руках чужаков засверкали ножи, копья и увесистые топоры. В ответ грянул вой рода Зимнего Волка, что заставил душу каждого Виича дрожать от леденящего страха. Навьи племена сошлись в жуткой схватке, рождённые в Долгих Зимах они знали, как убивать. Даже в полнейшей темноте охотники с меткостью наносили удары и легко обрывали жизни ненавистных врагов. Над лесом слышались лишь крики ярости, вопли боли и свист острых лезвий. Стылый воздух наполнился железным запахом крови. Никто больше здесь не стрелял — эта схватка могла быть только честной!
Анюта всегда знала, что может умереть именно так — глядя в глаза тому, кто нанесёт смертельный удар. На Старшую бросилось сразу трое из числа чужаков. «Пера» в руках уже не было, винтовку она предусмотрительно забросила за спину. Нож с красной рукоятью подаренный мужем был сейчас гораздо важнее. Первого противника она встретила ложным ударом, вынудив увернуться. Выигранного мгновенья хватило, чтобы самой уклониться от выпада второго врага. И лишь третьего из них она встретила настоящим ударом. Тот, понадеявшись на товарищей зазевался и с удивлённым стоном прижал ладони к пробитой груди. Его сердце остановилось в тот же миг, как повстречалось с Анютиным лезвием. Два других охотника попыталась наброситься снова, но преимущество в бою уже было на стороне Старшей Волчицы. С двумя она вполне могла справиться. Быстрая схватка в одно касание с первым, удар под колено второму, скользящий разрез вдоль горла упавшего и надёжный блок против ножа устоявшего. Схватка продолжалась считанные мгновенья. Последний чужак закричал, понимая, что сейчас расстанется с жизнью и Анюта позволила себе удивиться — враг знал с кем сражается и боялся только её. Сжав зубы, Волчица поборола сопротивление рук и погрузила клинок в мягкое горло.
Быстро вскочив, она осмотрелась. Далеко не вся стая несла в себе Волка и это обернулось бедой. Многие уже погибли и большинство из неокрепшего молодняка. Но старые охотники наоборот стояли средь тел убитых врагов, продолжая сражаться с неиссякаемой яростью. Им приходилось биться и за себя, и за слабых.
…Она вновь успела заметить Деяна лишь за пол шага, но это спасло Анюту от смертельного удара в спину копьем. Деян использовал всё свое мастерство, но Зимнего Волка было не обмануть. Даже среди безумия битвы дух учуял ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Удар копья вспорол куртку Анюты, слегка ранил тело, но убить не сумел.
— Привёл чужеядов к логову, вымесок! — отскакивая в сторону, зарычала охотница. — На битву собрал почти один молодняк?! Всё ладно задумал, только бы племя предать!
— Не род предаю, а тебя! По твоей милости сейчас погибаем! — с этими словами Деян вновь попытался нанести удар наконечником. Анюта уклонилась, одновременно желая перехватить древко руками, но этого сделать не удалось. Деян был опытен и не уступал в умении драться.
— Дух Волка более к молодым не приходит, лишь только Чёрные Души и одержимость! Из-за тебя лежит наше проклятие. Ты заперла в себе Зимнего Зверя! Ты осталась в живых вместо того, чтобы замёрзнуть возле столба и отправиться к Маре!
— Не поздно ли ты спохватился? — скривилась от злости Анюта. — Вия славить надумал? Поднимать веки Дыеву брату?!
— Чужаки его славят, а я то чем хуже? Его сила с ними! Вий их на войну вывел, в набеги — они и есть настоящая Навь! — расхохотался Деян. — Великое я задумал. С твоей смертью Волку легче вздохнётся! Приплод твой поганый сгубить лишь останется, чтоб освободить Зверя полностью!
Вновь удар копьем и снова мимо. Но на этот раз улыбка исчезла с лица. Деян вдруг понял, что зря дразнил Мать-Волчицу. С губ Анюты закапала кровь, глаза полыхнули безумием ярости.
— Род мой и детей сгубить вздумал? — проговорила она чужим голосом, от которого заледенела душа. — Много взял на себя, человече…
Деян хотел сражаться с Анютой — мечтал об этом долгие годы! Когда он впервые повстречал меченых круглыми татуировками чужаков, в голове сразу родился этот план. Они сговорились предать Мать-Волчицу, убить двух наследников и тем самым вернуть себе благосклонность Зимнего Зверя. Пусть даже вместе с этим пришлось бы подчиниться новому роду. Охотник считал это благом, думал, что легко одолеет хозяйку убежища. Но теперь вожак стаи Чертога сражался вовсе не с человеком…
Поняв это, он скорее рассёк язык о клыки, но всё равно оказался гораздо слабее. Зимний Волк с рыком бросился на охотника, сломал копье, словно тонкую ветку и повалил предателя на спину; пальцами выдавил глаза, острыми зубами порвал горло и выпил жизнь из посмевшего угрожать семье человека. Тени вокруг в ужасе отпрянули в стороны. Волк способный поднять из чертогов Зимы само солнце, уничтожал тело Деяна клыками, заглатывал мясо, пил кровь и даже после смерти желал выпотрошить побеждённую душу! Внезапно в багровом мареве ярости загромыхали новые залпы. Тени врагов пошатнулись и с криками рассыпались по лесу. Огонь изгнал их, многих убил, а сбежавших навеки заставил уважать силу рода.
…Их было немного, они стреляли последним, но всё же явились за Старшей. Подкрепление из логова против воли Анюты привёл её муж.
Олег опустил автомат и настороженно огляделся. Лес наполнили стоны и причитания раненых, но сегодня Зимние Волки победили в почти проигранной схватке. Сотня голов молодняка взяв оружие из сокровенных запасов пришла на помощь к Волчице. Огнём и сталью юнцы отогнали врагов прочь за границы земель. Появившись в решающий момент схватки, они смогли убить многих, а главное — спасти её…
Но скиталец не мог поверить в то, что видит перед собой. Покрытая с головы до ног чужой кровью, Анюта хрипло дышала над растерзанным телом. Человек не мог сделать такого — руками и зубами она почти отделила голову Деяна от туловища. Голубые глаза продолжали бессознательно шарить в поисках жертвы, а пальцы сжимали куски вырванной плоти.
— Не подходите к ней близко… — Сказал Олег испуганным юношам. — И приведите Девятитраву! Если мать не поможет, то мы навеки потеряем Волчицу…
Стена огня и опалённая шерсть не стали преградой. Зарычав, Серко прыгнул вперёд и оказался перед взглядом голубых глаз; кровавый след привёл его прямо к жертве. Прижав уши, белоснежная волчица готовилась к решающей схватке. Она уже никуда не бежала и этот сон закончится только смертью кого-то из них. Серко жаждал гибели противницы как глотка справедливости, как заслуженной мести!
Обходя свою цель в круге жаркого пламени, он увидел на её боку кровоточащую рану. Душа задрожала от удовольствия — ему удалось покалечить врага ещё до последнего боя, а значит победа за ним. Обречённая на смерть не сводила с него голубоглазого взгляда. Оскалившись в упреждающем рыке, серый зверь подступил ближе…
Серко вздрогнул и вновь увидел голубые глаза, только уже наяву. Влада в молчании смотрела на брата, склонившись над спящим. Стояла глубокая ночь, костёр угас и тёмный силуэт девушки в свете горячих углей выглядел устрашающе. Она вновь вела себя странно…
— Чего ты не спишь? Опять замёрзла?
— Дурные сны… — Немного помедлив, призналась сестра.
— У тебя тоже?
Влада вопросительно подняла бровь и Серко сразу осёкся.
— В смысле… Мне бывает и сняться кошмары, но…
— Про волков и огонь?
— Да… — Выдохнул парень. — Охота в теле волка среди жуткого пламени. Столько ярости и лютой ненависти я ещё никогда не испытывал. Каждый раз, когда пробуждаюсь, будто душу опустошили. И…
Серко прервался: стоило ли вообще говорить о кошмарах?
— Ты боишься, — закончила за него девушка. — Боишься, что это мы? Что мы прольём кровь друг друга по какой-то причине?
— Да, — он почувствовал, что в эту ночь больше спать не придётся.