На груди у повзрослевшего Сокола в кожаных ножнах, висел новенький нож с добротной рукояткой из вишни - его как раз для сегодняшнего события сделал Третьяк - выбив на клинке орнамент из семи магических спиралей. И новоиспечённый муж гордо выпирал грудь, чтоб все могли увидеть его талисман.
- Как, как тебя отныне зовут? - Рассеяно переспросил Ломонос.
- Смотря кто позовёт - так и откликнусь. А так, - моим именем стало Сокол.
- Гордись Соколик. - Тихо проговорила Умила сыну, по привычке обнимая его. - Это большая честь носить Родовое Имя. И будь достоин этого.
Было заметно, как женщину переполняли, и радость, и гордость, и множество других чувств накативших на неё. Из-за этого, у Умилы зардели щёки и к глазам подступили слёзы радости. По этому, мать повзрослевшего сына: время от времени слегка запрокидывала голову - чтоб не пустить ненужную 'сырость' наружу. Но они всё равно прорвались, после того, как Ломонос обратился к её сыну:
- Ну что Сокол, пойдёшь под моё начало? Или нет? Али к Бажену решил пойти? Тогда будешь вместе со своим родичем Трацконом по морю ходить.
- Дядька Ломонос, я боялся, что не позовёшь! - С радостью в голосе откликнулся его воспитанник. - Конечно, к тебе пойду! - Хватит мне у родни на шее сидеть, пора и самому кормильцем становиться.
- А ты и так не был нам обузой, то вепря с охоты принесёшь, то утицу. Всю нашу родню мясом кормишь. - Вступилась за сына мать. - А вот, не так давно ты вообще сохатого добыл: ещё и соседям от этого быка часть туши досталась - не всякий взрослый муж на такое способен.
Варяг внимательно выслушал Умилу, хитро улыбнулся, неспешно разгладил усы и, посмотрев в упор на её сына, проговорил.
- Ну, коли решился, то приходи Соколик завтра ко мне поутру в детинец. Там я тебе и меч вручу, ой, добрый меч - норманнский. Я специально этот трофей для тебя приберёг. А Третьяк по секрету мне сказал, что он для тебя уже и наручи добрые изготовил.
Вечерние посиделки были в самом их начале - девицы нарядно одетые, сидели возле околицы своей небольшой группой и весело 'щебетали' меж собой. Временами они заразительно хихикали над чьей-то очередной весёлой шуткой. При этом, они не переставали прячь (каждая девушка пришла со своей прялкой) ловко крутя веретено. Немного поодаль - особняком, стояла 'стайка' ребят и, ожидая, когда девицы справятся с уроком: обсуждали свои 'мужские проблемы'. Впрочем, это не мешало им всё время поглядывать на подруг - подмечая их достоинства, как впрочем, и недостатки других девиц.
Среди собравшихся потенциальных женихов был и Сокол: он давно присмотрел бойкую и острую на язычок Беляну (вот только его матушка была явно не в восторге от выбора сына: которого, несмотря на её отговоры, всё равно тянуло к своей пассии). При этом Белянка, - в работе умудрялась быть проворнее всех и не на миг не отрываясь от занятий, метко отвечать на все реплики окружающих её подруг. А когда она с кем-то говорила, или обсуждала какие либо спорные моменты, то легко - играючи, могла убеждать собеседника в своей правоте. Такой она была всегда. А ещё, когда он оставался со своей лебёдушкой наедине, и смотрел в её синие как небо глаза, то взгляд девицы завораживал Сокола настолько, что юноша был готов утонуть в этой бездонной и ясной как небо синеве.
- А моя - то красавица, и сегодня, проворнее других девок с работой справляется: ей ничего не стоит стать первой, кто свой урок выполнит. - Подумал Соколик, в очередной раз, мимолётно, украдкой взглянув на свою пассию.
В это время, Торчин - ещё безусый ученик кузнеца Третьяка, самозабвенно рассказывал, как он постигает магию своего будущего ремесла и каких успехов достиг на этом нелёгком поприще. Но Соколик почти не слушал его - впрочем, как и все остальные парни: каждый юноша кивал в такт рассказчику, и поглядывал каждый на свою искусницу. Все они ожидали, когда девчата покончат с рукоделием, и алчно жаждали скорейшего начала самой интересной части сегодняшних посиделок.
- Только представьте, сегодня меня Третьяк похвалил за то, что я правильно - по цвету метала определил, - когда его можно из огня на наковальню доставать, а когда надобно назад, на угли вернуть! - Не унимался Торчин, который сам при этом украдкой поглядел на веснушчатую - белокожую как молоко Тихомиру. - Я даже...
Фраза про похвалу кузнеца была нарочито сказана так, чтоб её услышала и его подруга. Но девичий коллектив, почти сразу хитровато засмеялся, и рассказчик растерянно умолк открыв рот и развернувшись к девицам всем телом - стараясь понять, не его ли слова стали причиной этого смеха. Что вызвало вторую волну веселья - уже на мужской половине посиделок.
Именно в этот момент, Сокол заметил, что его лебёдушка Беляна, как обычно, немного замедлила свою работу: и причиной тому, как всегда, была её подружка - своенравная Часлава. Среди сверстниц, она была признанной - первой красавицей, за которой вздыхали многие парни. Хотя, исподтишка, все частенько поглядывали на зазнобу юного Ободрита - но не более того. Парни знали, что Соколу она давно приглянулась, и этого было более чем достаточно, чтоб охладить пыл у всех потенциальных женихов. А насчёт Чаславы, так эта высокомерная девка, являлась в какой-то мере Годславовичу роднёй - старшей внучкой Ломоноса. И юноше было обидно замечать, как его подруга постоянно подыгрывает самовлюблённой пигалице - делает так, что они оканчивали свой урок одновременно. А сводная родственница, воспринимала это как должное - само собой разумеющиеся.
- Это я делаю по своей воле, - успокаивала Беляна Сокола, когда он один раз не выдержал и высказал ей своё возмущение по этому поводу, - да и кроме тебя никто этого не замечает. А так, и для Чаславы легче, - она не вторая, и мне хорошо, что лучшую подругу не обидела. Поверь мне - это она снаружи такая холодная - а в душе она ранима и покладиста: счастлив будет тот муж, что в жёны её возьмёт и своей любовью даст её душе расцвести - подобно чудесному цветку...
Вскоре, одна за другой, все рукодельницы начали откладывать в сторону свои прялки, немного показательно склонив головы, увенчанные серебряными 'увяслами' (девичьи головные уборы в виде металлических венчиков или расшитых повязок). Девицы украдкой поглядывали на парней - ожидая момента, когда те подойдут к ним. Юноши в свою очередь также оживились - начали в нетерпении топтаться и поправлять свою одежду. А у кого на лице уже 'пробилась первая поросль'; деловито её поправляли - напоказ разглаживая рукой редкий пух.
Всё, свершилось, последняя прялка отложена в сторону, сделанный домашний урок убран: все девицы управились с ним засветло, что говорило о том, что среди девиц нет неуклюжих неумёх. Мужская же половина посиделок, как по команде - не дожидаясь приглашения, чинно направилась к подругам. И, несмотря на желание сорваться на быстрый шаг юноши наоборот - демонстрировали нарочитую неспешность. Вскоре все расселись и образовались пары, которые сидели рядом, но соблюдая меж собой некую дистанцию. Впрочем, были и те, где девицы доверчиво склонили головы на плечи своим избранникам...
К удивлению Сокола, сегодня, его девушка пересела из центра девичей стайки на её окраину. Что было ей не свойственно - обычно она сидела рядом с подружкой - Чаславой. Хотя. Если судить по мимолётным взглядам последней, та, скорее всего, была этому несказанно рада.
- Ты это чего Беляночка сегодня на отшибе уселась? - Поинтересовался Годславович, присев к своей девушке. - Аль случилось что, иль нездоровится тебе?
Та, посмотрев на парня: мило улыбнулась и немного виновато проговорила:
- Старой Белославой, сегодня назначен был, очень большой урок: а я не успела его доделать полностью. Нет, нет: нужные травы то я собрала; в пучки увязала; развесила под дубовой кроной; да не все вязанки домой принести успела. - Девушка виновато опустила голову. - Поэтому я вскоре уйду, а ты, Соколик, не обижайся на меня нерадивую: вот немного с тобой посижу и пойду...
- Куда ты пойдёшь одна? - Искренне возмутился парень. - Скоро стемнеет, и как ты управишься, неся, и прялку, и пряжу, и вязанки твоих трав? - Одной всё унести, рук точно не хватит.
Парнишка немного наклонил голову вбок - делая вид, что не понял девичей хитрости. Даже по взгляду, нельзя было заподозрить, что он уже обо всём догадался: и сейчас, специально подыгрывал своей подруге. Девушка в свою очередь поднялась; оправила понёву, и натурально смутившись, проговорила:
- Может ты, после посиделок просто отнесёшь все мои вещи ко мне домой. А я, пока не поздно, за вязанками схожу. Всё равно у меня душа за недоделанную работу болит. - Случись что, зверь кокой увязанные мной пучки попортит: как я перед нашей травницей завтра оправдываться буду?
Эту нелепую беседу слышали все. И в вечерней тиши послышались негромкие - еле уловимые реплики шепчущихся острословов, и сдавленные - ехидные хихиканья. Но стоило Соколу строго посмотреть в ту сторону, где шептались, как все сразу затихли.
- Нет, в ночь, да ещё одну - не отпущу! - Сказал, как отрезал юноша.
И Годславович решительно подошёл к подруге, закинул на плечо её прялку; затем, свободной рукой - ловко подхватил лукошко с пряжей и веретеном. Снова огляделся вокруг и бодро - с показным спокойствием вымолвил:
- Указывай, где ты свою траву для зелья оставила!
- Да там, - возле леска: рядом с тем полем, где сегодня коней в ночь оставили. - Оживившись, ответила девица, и небрежно указала рукой в нужном направлении.
- Тогда веди...
Пока парень с девушкой удалялась от компании своих сверстников: было неестественно тихо - все молча смотрели им в след. Но Сокол был уверен, что немного погодя собравшиеся только и будут делать, что судачить по поводу сегодняшнего вечернего недоразумения. Будут придумываться разные версии событий того, чему никто из сплетников не станет свидетелем.
- Лебёдушка моя ясная, ты чего это удумала? - Поинтересовался юноша, когда они отошли от околицы на приличное расстояние. - Теперь же краса моя, слухи о нас пойдут - один другого нереальней.
- А ты что, пустых сплетен боишься? - Весело, но с укором поинтересовалась Беляна: она игриво улыбалась, а в её взгляде просматривались озорные искорки.
- Мне то что. Они мне не в тягость: сверстники только зауважают - мол, какой я удалец...
- И я тоже знаю, что делаю. - Коротко, резко отвернувшись, прервала юношу девица: давая понять, что разговор на эту тему окончен.
Дальше они шли уже молча: Беляна, на полшага впереди, а за нею следовал Сокол. Между молодыми людьми нависло гнетущее безмолвие, которое вскоре нарушила девушка - она заговорила, поменяв тему разговора:
- Вскоре - когда вернёшься из своего первого похода под началом Ломоноса, тебе надо будет выбирать себе коня. - Проговорила она, когда молодые люди проходили неподалёку от стреноженных на ночь коней. - Возьми меня с собой, - помогу подходящего тебе Бурушку выбрать.
- А это так важно? - Немного рассеянно поинтересовался юноша.
- Для меня - да. Ответила девушка: остановившись и немного игриво посмотрев в глаза своему спутнику. - Да и тебе это на пользу будет. Поверь, я знаю что говорю.
Годславович, на последнюю фразу своей подруги решил ничего не отвечать, - пусть она сама всё рассказывает. А ему незачем 'тыкать пальцем в небо', играя в отгадайку. Так они и простояли несколько минут, в тишине смотря друг на друга: только невдалеке громко фыркали стреноженные лошади, одолеваемые назойливой мошкарой.
- Ладно, пойдём туда - куда шли: когда придём на место, там тебе всё и расскажу. - Загадочно улыбнувшись, сказала девушка: и, не дожидаясь ответа, развернулась, и неторопливо пошла - как будто поплыла по тропинке, ведущей к лесу.