Вот так неспешно и брели двое молодых людей по давно протоптанной тропинке: она, якобы беспечно обсуждала прошедший день, в душе радуясь отсрочке тяжёлого для неё разговора. Он, нёс её прялку, и в пол уха слушал девичьи сплетни - умилялся тому, как она забавно отмахивается небольшой веточкой от докучающей мошкары. К этому умилению, примешивалось ещё одно чувство рождаемое в глубине сознания: оно постепенно усиливалось, растекаясь по груди - приятно будоража нервы, становясь острее по мере приближения к цели их прогулки.
- Ну, вот мы и пришли.
Прозвучала долгожданная Соколом фраза: и Беляна снова загадочно улыбнулась. Юноша снова промолчал, на сей раз причиной этому было то, что у него попросту предательски сперло дыхание и учащённо забилось сердце. А девушка, остановившись у дерева стоявшего немного на отшибе от леса, указала на несколько вязанок корешков - свисающих с нижней толстенной ветви. После чего, зардевшись нервным румянцем, она тихо произнесла:
- Видишь, я не врала по поводу сегодняшнего недоделанного урока.
Сокол, аккуратно поставив на землю свою поклажу - совладал с собой и многозначительно ответил:
- Ну, тогда делай то, зачем пришли: заодно, поведай мне о том, что хотела мне рассказать.
С этими словами он приблизился к девице почти вплотную.
- А вдруг я еще не всё собрала? Может мне нужно то, что только ночью можно найти? - Еле слышно ответила девица, низко опустив голову: отчего парнишка, осмелев, приблизился ещё на полшага.
- А чего ещё не хватает? - Растерянно, с еле заметной предательской хрипотцой в голосе поинтересовался он.
- Цветка папоротника! - Беляна резко вскинула голову и с вызовом посмотрела в глаза своего парня.
- Так ещё не канун дня Купалы... - Опешил юноша: но в следующий миг - восприняв сказанное как намёк, проворно прильнул к девушке, взявшись правой рукой за её грудь.
- У-у, какой ты прыткий. - С этими словами девушка выскользнула из объятий. - Нельзя так торопиться, да за титьки хватать: и вообще - не будь таким предсказуемым - иначе по жизни не в чём тебе удачи не будет.
- Так может мне уйти и не мешать тебе...?
- Нет, постой. - Девушка на сей раз сама схватила Сокола за плечи и прижавшись к нему. - Разговор у меня к тебе серьезный: ты любый мой, первый всё должен знать и именно от меня.
Девица, ещё плотнее прижалась к своему избраннику, как будто боялась потерять. А он, в свою очередь, стоял, теряясь в догадках - относительно странных перемен в её поведении и речах.
- Не знаю, слышал ты или нет, но: на Купала, у меня будет главное посвящение. - Сбивчиво, скороговоркой заговорила Беляна - как будто боялась, что не успеет всё поведать. - Ещё может быть, не поползли слухи, но первые догадавшиеся по этому поводу есть. Хромая Бобриха вчера встретила меня у колодца и стала мне своего сына - Баяна нахваливать. Мол, сынок её, отличный воин удачливый и прочее...
Беляна запнулась и, уткнувшись лицом в грудь своего парня, ненадолго замолчала. Затем немного отстранилась, заглянула в поисках понимания в глаза своему парню и продолжила монолог:
- ... В общем, я не стала её слушать, мне стало так смешно, что я еле сдерживаясь от хохота, пошла дальше. Вот так. Ну и через несколько шагов обернувшись, я заметила, как Бобриха мне в след дули крутит (так наводили порчу). Мне то, она этим ничего не сделает - но себе она уже навредила: её ворожбу увидели несколько болтливых соседушек. Так что, ни дай бог кто в ближайшее время захворает, или у кого скот падёт, - во всём эту глупую жинку завиноватят.
Соколу была безразлична судьба женщины задумавшей нанести вред его девушке. Была бы его воля. То эту бабу протащил бы за волосы по всему городищу - чтоб другим неповадно было. И было жалко, что для таких дел возрастом он пока не вышел.
- Ну и пусть. Всё получают по своим заслугам: - незачем было порчу наводить. - Юноша нежно обнял девушку, как будто старался огородить её от накликаемых на неё бед. - Она сама во всём виновата. Никто её не заставлял опускаться до такой мерзости.
- Ты не понял главного: Бобриха, как и многие горожане, смекнула, почему со мной с детства так много и упорно занимаются наши ведуньи; увидела их приготовления...
- Никак не пойму, к чему ты клонишь?
- К тому, что ты никогда не накинешь повой на мою голову (возьмёшь в жёны). - В голосе Беляны прозвучало столько боли и отчаяния. - А ведь мы созданы друг для друга. Велес, давший всему миру движение и заставивший биться у всех сердца, свёл нас вместе. Но меж нами есть одна непреодолимая преграда - невозможно в одном улье ужиться двум маткам. Я и твоя маменька вместе никогда не уживёмся. К тому же, я скоро стану Обавницей.
- Постой, так...
Видя, как глупо выглядит её растерянный избранник: Девушка с небольшой грустинкой усмехнулась и на мгновение приложила к его устам указательный палец - давая понять, мол, молчи и слушай.
- Об этом уже знают почти все - кроме тебя. Но это нормально - Лель заслонил твои очи любовной пеленой и ты не замечаешь явного. Мы должны быть вместе - об этом говорит моё сердечко. Обавницей то, я ради тебя должна стать. А обязана быть твоей чаровницей, и в первую очередь тебе пророчествовать, и помогать. А для этого, мы должны стать друг для друга первыми...
Молодые люди смотрели друг дружке в глаза: и в данный момент очи Беляны были подобны бездонному морю - то ли оттого, что вокруг заметно потемнело, то ли от того, что были полны слёз. И юноша сделал первый, неуверенный, робкий 'шаг'. ...
Море было спокойным и безветренным. Купцы, в сопровождении трёх варяжских ладей неспешно шли вдоль берега на вёслах. Временами торговые люди ругали затянувшийся штиль, грозивший им долгой - затянувшейся дорогой. Все понимали - потерянное время пропорционально сказывается на утекающих барышах.
- Ух - ух - ух. - Слышались неспешные, ритмичные возгласы гребцов.
Вёсла дружно подымались над водой и вновь в неё погружались - делая очередной гребок. Чайки, в надежде поживиться тем, что будет выброшено за борт, с криками кружили над головами мореплавателей. Но люди не обращали на суетливых птиц никакого внимания: кто-то из мореходов отдыхал - блаженно развалившись на поклаже, кто-то внимательно смотрел по сторонам - ожидая возможное нападение; остальные размеренно гребли вёслами. Ещё немного и караван благополучно пройдёт очередной теоретически опасный остров, - к которому было 'приковано' внимание большинства наблюдателей. Островок был необитаем, но его берега резко уходили вверх, и высота берегов могла прекрасно спрятать корабль любителей 'пощипать‟ неосторожных мореплавателей. Впрочем при необходимости, за ним могли спрятаться и несколько судёнышек лиходеев.
- Ух - ух - ух. - Ровно отчитывался ритм, благодаря которому, перед очередным гребком на всех ладьях вёсла в унисон - как крылья чудесных птиц влетали в воздух.
- Мурманы! Мурманы! - Послышались встревоженные выкрики наблюдателей, которые указывали руками по направлению влево и немного вперёд.
Сокол 'сидел‟ на вёслах - поэтому не мог видеть, как из-за острова зловеще выплывал норвежский боевой дракар. Зато, все кто был свободен от этого тяжёлого труда, видели, как тяжёлый скандинавский корабль медленно выплывал из-за скрывавшей его скалы: и пока что, он шёл очень медленно - не успев набрать нужной скорости. Но это пока.
- Подналечь на вёсла! - Послышалась команда Ломоноса: подобные распоряжения прозвучали и на остальных ладьях. - Рябой, правь так, чтобы мы не выпадали из строя торговцев! - Мурманы могут ударить ровно в середину нашего каравана: так что, мы должны быть к этому готовы!
Вёсла зачастили - постепенно разгоняя судёнышки: и весь караван плавно ускоряясь, стал прижиматься поближе к берегу.
- Эх, растудыть твою... не успеем уйти без боя! - В сердцах воскликнул Ломонос, прикидывая приблизительное место, где охраняемый им караван может быть перехвачен. - Э, как ловко эти стервятники нас подловили! Ух, матёрые волки!
Но на этом, неприятные новости для славян не закончились - вскоре, вслед за первым, из-за острова показался нос второго дракара. Как и первый корабль, он был обвешан щитами, что явно говорило о враждебных намерениях Мурман.
- Поднажмите други! - Выкрикнул Ломонос, сложив руки рупором. - И прижимайтесь поближе к берегу, - у Мурман корабли, тяжелее наших ладей и к хождению по мелководью они не приспособлены!
Впрочем, это указание было лишним, все караванщики уже выполняли нужный манёвр и в данный момент, на полном ходу пытались оторваться от морских разбойников, идущих им наперерез. Параллельно, воины на всех ладьях, - кто не был занят на вёслах, готовились к битве и одновременно, напряжённо поглядывали за противником. К всеобщему облегчению третьего дракара пока не наблюдалось: но тяжелогружёные купцы, еле тащились - на корню рубя надежду оторваться от любителей поживы.
- Эх, хапуги, дурни стоеросовые, - в голос выругался Ломонос, звонко шлёпнув ладонью по борту ладьи, - нагрузились жадобы так, что ползут как улитки! У - у - у, кубышки машноголовые! У - у - у, Перун вас разрази! ...
С этими словами своего предводителя были согласны все, кто наблюдал за приближающимися морскими хищниками. Некоторые воины были согласны называть их ещё более хлёсткими эпитетами.
- Ух - ух. - Более часто - с надрывом выдыхали гребцы, - работая вёслами.
Ломонос не был бы Ломоносом, не обдумывай он сложившуюся ситуацию и возможность выхода из неё с наименьшими потерями. Он постоянно озирался: прищурившись, оценивал расстояние до неприятеля, и оглядывался назад. Вскоре он в очередной раз хитровато прищурился: затем, снова пристально и оценивающе поглядел на вражеские дракары. Тряхнув головой, чему-то усмехнулся, переведя взгляд на берег, неспешно он поправил шапку на своей голове: и отдал новую команду:
- Братцы, надобно начать понемногу отставать от купцов: только это дело должно быть постепенным - как будто наша ладья самая тяжёлая и мы, этакие слабаки, что уже выдохлись. Надеюсь, напавшие лиходеи в суматохе не обратят особого внимания на её не очень большую усадку. А там ..., у меня одна мысль появилась.