— Ах, вы дураки! Ах, вы подлецы! Почему эту церковь не сожгли? Почему старика со старухой не связали? Ведь это беглецы сами и были.
В это время молодые далеко, далеко убежали, большие горы перевалили, большие реки переплыли.
— Ну-ка, мой паренёк, припади ухом к земле, послушай, что услышишь, поведай мне опять.
Паренёк припал к земле, приложил ухо и говорит:
— Слышу где-то в далёкой земле топот копыт бегущего коня в три раза сильнее прежнего.
— Это злодей Кара-каан гонится за нами. Теперь приходит нам конец. Куда от Кара-каана денешься, его провести невозможно.
— Мудрая моя подруга! — вскрикнул в испуге парень, — Ты все знаешь, что нам теперь делать? Я ничего не понимаю и не знаю.
Девушка чёрную книгу достала из кармана, из другого — достала башмак матери. Книгу стала читать быстрее, а башмак бросила в землю. Вдруг перед ними без конца и края девятиугольное глубокое озеро предстало, паренёк и девушка встрепенулись, о землю ударились, в жёлтый песок превратились, дно озера наполняя, легли.
Немного-немало времени прошло, на резвом лихом вороном коне сам Кара-каан прискакал. Озеро увидев, коня остановил, разглядывать стал.
— Э-э, голубчики, мудрите! Преобразились в озеро, в песок превратились. Думаете, Кара-каан не знает столько, сколько знаете вы. Везде я найду вас. Вот если бы вы не убежали, тогда бы вместо меня каанами бы стали. Раз не хотите, до красной души вашей доберусь, красную кровь пролью.
Так говоря, с коня соскочил, встрепенулся, встряхнулся, в щуку с синими глазами превратился, на дно озера спустился, собирать и глотать жёлтый песок стал. Собирал, собирал, глотал, глотал, весь песок заглатывает. Молодые же, превратившись в две песчинки, по дну озера, туда-сюда, скрываясь, катаются. Деваться некуда — под тину ила залезли, зарывшись, незаметными лежат. Кара-каан, проглотив весь песок, под тиной лежавших двух песчинок не заметил, из-под дна озера вышел, сам собою стал.
— Теперь уж я вас, непокорных, уничтожил. Вас уж нет теперь в живых. На том свете знать будете, как с могучим Кара-кааном бороться, его не слушаться, мудрость, хитрость его обворовывать, — с такими словами на коня садится, обратно домой ускакал.
Наш паренёк с молодой женой из-под дна озера вышли, дальше побежали.
Много ли, мало ли, далеко ли, близко ли пробегут, много рек переплыли, много перевалов перевалили, к одной широкой реке прибежали, видят: с этого берега другой берег не видать, такая широкая река оказалась. Как перейти, переплыть не знают, на берегу встали. Немного подумав, материн башмак в реку бросили. Вдруг через эту широкую реку железный мост перекинулся. По железному мосту без труда перешли, материн башмак опять в землю бросили, моста не стало.
— Теперь, мой друг, мы спасены, навсегда избавились от злодея Кара-каана. Эту широкую реку ему переплывать не положено. Он теперь за нами не погонится. А если погонится, перейдёт через эту реку, то ему здесь и конец будет. Теперь мы с тобой вышли в настоящий солнечный свет, здесь ляжем, отдохнем, — сказала жена.
Под себя постелили зелёной травы, головы положив на кочки, уснули крепким сном, наслаждаясь природой кругом. Мало ли, много ли проспав, пробудились и слышат: на той стороне реки тонким голосом кто-то плачет, голосит:
— О, мои милые детки, чёрную книгу злодея Кара-каана и мой башмак умоляю, пожалуйста, бросьте мне. Кара-каан до косточек моих добирается, свет я вижу сквозь дырочки иглы, из собачьей чашки пищу принимаю. Если не отдадите, муж оборвёт мою душу, мою красную кровь прольёт, моё тело изрежет.
Услышав это, дочь не менее матери слезы пролила.
— О, несчастная, милая мама! Если ты нам дашь с головы черный шёлковый платок, то мы твой башмак и чёрную книгу вернём Кара-каану. Злодей не знает колдовской силы твоего платка, не бойся, дорогая, тебе за это ничего не будет..
Услышав это, мать отвернулась от них, заплакала, повернувшись к ним, улыбнулась:
— О, мои детки, разве платок мой дороже и милее вас, берите же.
Так говоря, с головы сняв платок, через реку перекинула. Дочь перекинула ей книгу и башмак.
— О, мои милые детки, вы теперь на солнечный свет вышли, а я остаюсь навеки в тёмном царстве Кара-каана, там и помру. Пусть ваши низкие гробы высокими станут, пусть короткие века длинными станут, пусть солнце с неба прямые лучи вам посылает, больше мне на этом свете не встретиться с вами, не увидеть образы ваши. Снова, снова прощайте, снова до свидания!
Отвернулась, повернула домой. Дочь в ответ крикнула:
— О, мама, мама дорогая, мы теперь в солнечном свете, а ты пока живи в тёмном царстве Кара-каана. Но скоро, скоро твоей муке будет конец, ты вернёшься, как и мы, в солнечный свет и к моему отцу вернешься. Твоя дочь не забудет тебя и отомстит злодею Кара-каану.
Так попрощавшись, остались, а мать вернулась в землю Кара-каана. Молодые за руки схватились, дальше побежали. Мало ли, много ли бежали, долго ли, коротко ли, близко ли далеко ли, до родной земли дошли. Все смеялись кругом, все улыбкой встречали их. В родную хату вошли, ещё пуще состарившихся родителей увидели. Они друг против друга сидят, друг друга ругают:
— Это ты малого сына на охоту посылал, из-за тебя он погиб, — говорит один.
— Нет, не я, а ты его на охоту посылала, из-за тебя он погиб, — отвечает другой.
Молодые вошли, приятно поздоровались. Родители узнать их не могут, спрашивают:
— Откуда и чьи, детки, вы будете? Куда путь держите?
— Я буду ваш сын, а это ваша сноха, — ответил паренёк.
— О, молодые люди, не имеющие детей, зачем нас просмеиваете? Был у нас сын, его мы потеряли давно.
Тогда паренёк от начала до конца всё рассказал, обрадованные родители сына и сноху заключили в объятия.
У стариков не оказалось пищи, чтобы кушать, кружки, чтобы почерпнуть и выпить воды. Сноха потрясла черно-шёлковый платок, в хате возник золотой стол, всякие разные невиданные яства на нём появились. Увидевши это, у стариков глаза разбежались, чуть пополам не раскололись. Они сели за стол, самые лучшие кушанья кушают, самую крепкую араку выпивают. Опустевшие желудки наполнили, оголодавшие насытились, весёлый оживлённый разговор повели.
Потом невестка черно-шелковый платок в руки берёт, на улицу вышла. Потрясла, платок превратился в чёрного ворона, который взлетел, в воздух поднялся:
— Кру, кру, кру! Кого клевать? Кого глотать прикажешь, добрая моя хозяйка? — закаркал по-птичьи, заговорил по-человечески, летая в воздухе.
— Лети, лети, мой ворон, в тридевять земель в Кара-кааново стойбище, злые глаза Кара-каана выклюй, слепым сделай. Мою мать посади на себя, к отцу доставь, а потом сюда возвращайся.
— Кру, кру, кру, моя добрая хозяйка! Всё исполню. Чёрный ворон полетел за тридевять земель, в Кара-кааново стойбище долетел, Кара-каана спящим застал, злые глаза выклевал, слепым сделал. Кара-каан со злости соскочил, закричал, заревел, беспомощным остался, его каанству настал конец, его народы свободно зажили. Ворон посадил на себя мать невестки, полетел, мужу её доставил. Те схватились в объятьях, счастливо зажили. Исполнив приказание хозяйки, ворон возвратился домой, в платок превратился. Старики и молодые счастливо зажили, той на весь мир устроили, природой наслаждаясь, жить-поживать остались…
В стойбище жили три брата. Два старших были женаты. Младший Алыг Анчи был глупым, лежал у очага да в золе купался.
Однажды два старших брата собрались на охоту. Глупый стал их просить:
— Возьмите меня с собой!
— Зачем брать тебя, порожнего. Ты ведь ничего не добудешь! — прикрикнул старший.
Глупый вернулся на свое место, лёг у очага. Когда старшие братья ушли на охоту, младший стал умолять своих снох:
— Приготовьте мне запасы еды.