Они садятся в шезлонги на корме у самых перил. Мужчина в белой форме приносит два бокала.
— Это лучший односолодовый виски во всей Вселенной, по крайней мере, мне так говорили, — сообщает вор. — Твое здоровье.
У него все еще дрожат руки. Вор одним глотком выпивает половину бокала и прикрывает глаза. Миели осторожно делает маленький глоток. Сначала это просто крепкий алкоголь с привкусом дыма, но, подержав его во рту, Миели чувствует, как он становится мягким и теплым, с финальной ноткой какой-то незнакомой пряности.
Вкус виски смешивается со вкусом прощального поцелуя «Перхонен».
Некоторое время они пьют молча.
В душе Миели остается только отголосок прежней ярости. От усталости и беспомощности сжимаются зубы. Вор был прав. В Супра, вероятно, идет война, но какое ей до этого дело? Прежде она сама воевала с зоку. Наверняка ее мозг был просто опутан квантовыми цепями камней зоку. Она делает еще глоток.
Зинда не должна была говорить мне правду. Но она это сделала. Все остальные всегда меня обманывали.
— Так вот, значит, каков теперь Жан ле Фламбер, — говорит она вслух, чтобы отделаться от этой мысли. И добавляет, немного помолчав: — Тебе действительно пришлось кого-то убить, чтобы завладеть этим кораблем?
— Что? Нет! Ты, наверное, наслушалась Барбикена? Возможно, имело место нарушение имущественных прав, но и только. Это он пошел на убийство, чтобы сохранить лицо. Барбикен законченный мерзавец. А я никогда не был склонен к убийствам, как к истинным, так и к временным. Это слишком грубо. — Он бросает на Миели любопытный взгляд. — А ты была сильно занята.
Миели пожимает плечами.
— Честно говоря, я уже подумывал о том, чтобы удалиться от дел, — продолжает вор. — На этот раз — по-настоящему. Твое освобождение должно было стать моей последней миссией. Но, похоже, нам придется озаботиться кое-чем еще. — Он наклоняется вперед. — А как насчет тебя? Чем ты занималась после того, как скормила меня Охотнику?
Миели понемногу отпивает из бокала и рассказывает вору свою историю. Выслушивая описание ее поединка с Абсолютным Предателем и самопожертвования Жозефины, он от изумления широко раскрывает глаза.
— Почему же она на это решилась? Я неплохо ее изучил, и склонен думать, что своего гогола, даже низшего уровня, она ценит больше, чем твою жизнь. — Он пристально смотрит на Миели. — А если уж она боялась за тебя сильнее, чем за свою копию...
Он задумчиво потирает переносицу.
— Ты ведь знаешь, что «Перхонен» рассказала мне твою историю. Не прими за оскорбление, но мне всегда казался странным ваш побег на Венеру и то, как ты нашла Пеллегрини. Как будто все было спланировано заранее. Понимаешь, Жозефина не ищет нужных людей, она создает их. Ей потребовался агент, которому можно было бы доверять, и она вытащила меня из тюрьмы Сантэ и вылепила то, что ей требовалось. — Он поднимает взгляд к небу и улыбается далеким воспоминаниям. — Ну, все получилось немного не так, но начинались наши отношения именно с этого. Я недавно... кое-что узнал о камне Каминари. Он принимает тебя только в том случае, если у тебя альтруистическое желание, и еще оно должно быть неизменным для всех твоих будущих сущностей. Например, сингулярный двигатель. Это должно быть нечто всепоглощающее. Вроде спасения кого-то от края черной дыры. — Вор опять поворачивается к Миели и смотрит на нее блестящими глазами. — Я думаю, что нужен был Жозефине, чтобы похитить камень. Но для его использования ей нужна была ты. Ей требовался человек, испытывающий желание, которое принял бы камень Каминари. И потому она не могла допустить, чтобы ее инструмент погиб от рук Абсолютного Предателя.
Миели удивленно моргает.
— Это какое-то безумие!
— Разве? Зато в таком случае можно сделать выводы, которые тебе вряд ли понравятся. Могу я посмотреть цепочку, подаренную тебе твоей подругой Сюдян? — Он смущенно усмехается. — Обещаю, что на этот раз не стану пытаться ее украсть.
Миели хмурится, но нашептывает песенку для цепочки, снимает ее и передает вору. В его руке она изгибается наподобие ДНК какого-то загадочного хрустального животного.
— Знаешь, Царства обладают замечательным свойством сохранять квантовую информацию обо всем, что сюда попадает. Отличный способ изучения некоторых предметов. Я давно должен был внимательно ее рассмотреть, но ты всегда давала понять, что это угрожает моему здоровью.
Над цепочкой разворачивается спайм, в цифровом потоке мелькают столбики примечаний. Камни оказываются обычным интеллектуальным кораллом, сформированным в память о Большой Работе, над которой давным-давно вместе трудились Миели и Сюдян. Вор хмурится и увеличивает изображение. Сначала камни превращаются в хрустальные горы, затем в решетку переплетающихся молекул. Их рисунок кажется знакомым, и Миели хватает одного мгновения, чтобы понять почему. Прометей. Они как на поверхности Прометея. Слишком правильные.
— Скрытая пикотехника, — заявляет вор. — Возможно, что-то похищенное Жозефиной у зоку: она никогда не придерживалась идеологических правил. Теперь ты могла бы спросить у своих друзей зоку, что это такое, но, по-моему, это что-то вроде анализатора волеизъявления, вроде камней зоку. Под какую дудочку будет плясать Миели, дочь Карху? Что она хочет? — Вор вздыхает. — Миели, мне очень неприятно это говорить, но я думаю, что Сюдян могла работать на Жозефину с первого дня вашего знакомства.
Миели резко поднимается и выхватывает у него цепочку. Она смотрит на сидящего в шезлонге вора и видит на его лице грустную улыбку. Ей снова хочется его ударить, но ни гнева, ни сил уже не осталось.
— Ты лжешь, — шепчет она. — Это гнусная уловка. Ты пытаешься...
— Миели, — мягко прерывает ее вор. — Как ты думаешь, чего я хочу добиться? Я этим ничего не выигрываю. — Он ненадолго замолкает. — Я только стараюсь выполнить свое обещание. Стараюсь сказать то, что ты должна услышать.
Он переводит взгляд на свой опустевший бокал и встает.
— Да, я знаю, это для меня нехарактерно. Я ненадолго оставлю тебя одну. Когда будешь готова, найдешь меня в капитанской рубке. Я хочу посмотреть, как развивается ситуация в Супра.
Миели смотрит вслед вору, который исчезает в вихре серебряной пыли. Она плотнее запахивает на себе тогу и подходит к перилам. Поднялся ветер, короткие рваные волны бьют в борт корабля. Миели сжимает в руке цепочку из драгоценных камней. Этого не может быть. Но в глубине души она знает, что это правда, что схема так же логична, как следующая нота в песне. Она пытается думать о Сюдян, но не может сосредоточиться на ее лице. Мысли расплываются, как и образ Сюдян, стираемый информационным вихрем сингулярности на Венере.
Созданы ради определенной цели, как говорила Зинда. Миели вспоминает светящиеся камни, ради нее брошенные в траву один за другим. Какой же я была дурочкой. В ее груди внезапно поднимается волна желания. И страха, напомнившего о Гекторе и безликом существе. Она представляет себе, как оно поглощает Сатурн.
Миели так сильно сжимает цепочку Сюдян, что камни впиваются в ладонь.
— Куутар и Ильматар, только не это, — шепчет она, глядя на желтую луну. — Дайте мне силы спасти ее.
Она застегивает цепочку на ноге. В ночном воздухе камни стали холодными. Надо держать при себе напоминания об ошибках.
Она еще некоторое время стоит на носу корабля, глядя на горизонт. Белые волны поднимаются и опадают, словно бьющие крылья.
Но все-таки хорошо знать, куда идешь.
Она шепчет последнюю молитву и отправляется искать вора.
Я узнаю решительный взгляд на лице вернувшейся Миели. В последний раз я видел его на Земле, когда она в одиночку сражалась с армией наемников и диким кодом.
Она ничего не говорит, а просто встает рядом со мной и изучает спаймскейп, отображающий безнадежную путаницу траекторий миллионов районов и кораблей зоку вокруг Сатурна. По крайней мере, губернии узнать нетрудно: все семь расположились в точках Лагранжа — грозные и опасные монстры, какими могут быть только мозг-миры размером с планету.
— Трудно сказать, что там происходит. Вихри частиц настолько сильны, что я не могу получить доступ к разведывательной сети Большой Игры. Но в Супра заметны значительные структурные разрушения. — Я вспоминаю о Сирре и невольно сглатываю. — Множество странглетовых процессов, пара взрывов Хокинга, но пока ничего более страшного. Хотя это только вопрос времени.
Миели прищуривается.
— Вот что мы должны сделать, — говорит она. — Надо похитить камень Каминари раньше, чем до него доберется Абсолютный Предатель. Необходимо выкрасть камень у Большой Игры зоку. И тогда мы все исправим.
Я улыбаюсь.
— Что ж, неплохая мысль. — Украсть огонь у богов, или что-то вроде этого. — А ты уверена, что зоку не воспользуются им?
— Уверена.
— Тебе известно, где он спрятан?