— Думаю, я заберу тебя прямо сейчас, — говорит он. — Будет любопытно выяснить, сильно ли ты отличаешься от Прайма.
Я отталкиваю Матчека себе за спину и поднимаю поддельный камень.
— Нет, — говорю я. — Если хочешь поиграть, играй со мной.
Абсолютный Предатель смотрит на меня с любопытством.
— Знаешь, — начинаю я, — в тюрьме «Дилемма» я постоянно кое о чем думал. Как бы я себя чувствовал, играя в дилемму заключенного с самим собой? Не с копией, а действительно с собой. С тем, кто идеально предугадывал бы все мои шаги. Что бы я сделал? Очевидно, я выбрал бы сотрудничество, поскольку мы оба думаем об одном и том же и принимаем одинаковые решения. Очевидно, выбрал бы предательство, поскольку, что бы я ни сделал, это не повлияет на то, что сделаешь ты. Но тебе тоже нужно об этом подумать. Почему бы нам это не выяснить? Надо отвечать за свои слова. Давай устроим симметричную игру. — Я глажу пальцами камень. — Это будет ничуть не хуже дилеммы. Я решаю, открыть ли камень и когда это сделать, а ты пытаешься это предугадать. Если ты действительно стал мной, в решающий момент можешь меня уничтожить. Превосходное соотношение. А если я этого не сделаю, что ж, мы останемся при своих интересах.
— А если я в любом случае уничтожу тебя?
Я приподнимаю брови.
— Ну, значит, ты допустишь ошибку. Думаю, это не слишком большой выигрыш. Что скажешь?
— Ладно, — соглашается он. — Еще одна дилемма в память о давних временах.
Он вытягивается, расплывается и превращается в меня, в белой тенниске, шортах и зеркальных очках.
— Давай, неудачник. — В руке у него удлиненный серебристый автоматический пистолет. — Хочешь тоже получить оружие? Или тебе хватит твоей игрушки?
Я осторожно вывожу ближе к поверхности похищенного гогола Чена, чтобы одним усилием мысли можно было превратиться в него, открыть камень и выпустить содержащегося там Дракона.
— Спасибо, мне и так хорошо.
— За стиль можешь получить несколько призовых очков.
— Кто бы говорил. А ты теряешь очки, угрожая маленьким мальчикам.
Он поднимает оружие.
— Мне кажется, мы с тобой играем в разные игры, Жан.
— О да. Конечно. Бум-бум.
— Очень смешно.
— Дежавю.
Я пристально смотрю на свое отражение в очках и думаю о том, чтобы открыть камень.
Я ищу спусковой крючок в своих воспоминаниях.
Мальчик из пустыни, пойманный солдатами.
Когда обрушится первый удар, я его открою.
Мужчина с серебряными часами поднимает руку. Рука Абсолютного Предателя, держащая пистолет, слегка вздрагивает.
Я улыбаюсь. Нет. Тюремная камера и книга на коленях. Когда отворится дверь, я открою камень.
Нет, не это.
Другая тюрьма. Другой я. Зеркальное отражение зеркального отражения. Когда он нажмет на курок, я открою камень.
Я вижу, что ему это не нравится. Палец на курке напрягается.
Ладно. У меня еще много воспоминаний. Он увлекся игрой и снова перенесся в тюрьму. Хорошо. Нельзя останавливаться.
Я сделаю это,
когда Миели проломит стену моей камеры.
когда я проткну себе ладонь сапфировым осколком.
когда обнаженная Раймонда сыграет первую ноту на пианино.
когда Исаак разобьет третью бутылку.
когда я дойду до конца Перехода между Рождением и Смертью.
Жизнь вора разворачивается дальше и дальше, подгоняемая обрывочными воспоминаниями и ассоциациями. Абсолютный Предатель неподвижно замер. Я вижу, что это работает. Теория мышления. Моделирование чужого поведения. Я стараюсь создать проблему Жана ле Фламбера во всей ее полноте, заставить его сформировать мою полную имитацию, не одного, а многих и многих меня.
Камень откроется,
когда Сюэсюэ перестанет улыбаться.
когда я выйду из разума Сумангуру.
когда закончится рассказанная Таваддуд история.
когда начнется Коллапс.
Я не могу победить его в одиночку, но эти имитации должны появиться где-то в губернии, а из каждого ларца, из каждой тюрьмы есть выход. Если я все сделаю правильно, у меня будет миллиард шансов, а мне нужен только один.
когда первая звезда упадет над Лабиринтом Ночи,