– Понятия не имею. Утром обнаружили их спущенными.
– Об-нару-у-жи-ли! – по слогам проорал оранжевый сапог и наигранно загоготал. – А мы, думали, ты тут на ежей охотишься, колёсами их давишь, браконьерничаешь, так сказать. А они обнаружили!
– Не хами, Гена. Видишь, у человека лопата... – тут уже заржали трое. Четвёртый сидел на корточках с серьёзным лицом и внимательно наблюдал за спектаклем.
Было ясно как день, что с этими здоровенными лбами мне одному тягаться не в масть, тут даже Брюс Ли мне не помощник со своими кино-уроками. Я с надеждой посмотрел в том направлении, куда утром ушёл Вовка, но на видимом участке дороги было пусто.
Краснолицый спрыгнул с капота, заковылял в мою сторону и, остановившись в паре метров и уставившись себе под ноги, спросил:
– Ты кто такой, земляк?
Я прекрасно понимал, что дерзить этим славным молодцам в настоящий момент было бы крайне нерационально, даже не смотря на большое желание. Поэтому, вместо «А тебе какое дело?» или «А ты кто такой?», я тактично поинтересовался:
– А вы представляете какие-то государственные органы, господа, или мы с вами беседуем как частные лица?
Гена-«Оранжевый сапог» – прыснул со смеху:
– Михалыч, у тебя орган государственный или как? – заржали остальные.
– А ты, я смотрю, дипломат, да? Мусорской, что ли? Ты чё дерзкий такой? – видать, всё-таки я дерзил. – Друг твой где, тля?
Я в очередной раз посмотрел на дорогу. Михалыч, заметив это, обернулся туда же, а затем вновь уставился на меня.
– В деревню он пошёл, машину искать, чтобы резину на вулканизацию перевезти, – это заговорил молчавший до сих пор четвёртый, сидящий на корточках и неотрывно глядящий в сторону оврага. – Долго его нет? – теперь он обращался ко мне.
Лицо было вполне интеллигентным, с явными признаками интеллекта.
– Где-то час, может больше, – ответил я.
Михалыч, неотрывно глядя мне в глаза, нарочито громко сказал:
– Значит, подождём, – а затем немного тише, уже для меня: – А мы пока познакомимся. Я Михалыч, – и он протянул свою шершавую ладонь для рукопожатия. Я, в ответ, протянул свою, но тот, резко ухватившись, до боли сжал мою кисть и держал так, не отпуская. На красном лице заиграла недобрая улыбка. Я попытался выдернуть руку, но тот сжал ещё сильнее, и теперь захрустели суставы. Скривившись от боли, левой рукой машинально занёс лопату для удара, но Михалыч, среагировав, сразу отпустил правую. Продолжая улыбаться, поднял руки на уровень головы, ладонями ко мне и отступил на шаг назад:
– Тихо, тихо, земляк… Сдаюсь!
– Слышь, чё ты не воспитанный такой? Чё не знакомишься? – «Оранжевый сапог», сплёвывая себе под ноги, шёл к нам, – Тебе Михалыч представился. Тебя как звать, сука?
– Не трогай его, Генчик, пусть отдохнёт человек. Что не видишь? Устал он. Копал много. Да, земляк? – краснолицый, по всей видимости, имел авторитет в коллективе, так как Генчик моментально остыл и направился к котелку с кашей. Михалыч подошёл ко мне совсем близко и полушёпотом заговорил: – Не бойся, земляк, никто никого не тронет. Просто поговорить хотим. Я с другом твоим пересекался как-то по жизни, хочу кое-что выяснить у него, вот и всё. К тебе вообще никаких претензий, усекаешь?
– Да какого ты с ним церемонишься, Коля? – заорал жующий кашу Генчик. – Дай мне его – за минуту всё гов… выбью!
– Не обращай внимания, – не меняя тона, продолжал Михалыч, – он здесь не решает. Друг твой скоро приедет, а мы его здесь подождём. Нам неприятности не нужны. Договорились? Ты, я вижу, человек не глупый, должен понимать… Лучше расскажи нам пока, что вы тут делаете? На охотников не похожи, на рыбаков тоже… Я так, чисто из интереса спрашиваю. Можешь, конечно, не отвечать, если не хочешь.
– Михалыч, да хва…! – начал, было, свой очередной ор Генчик, но тот его снова осёк:
– Ещё раз, падла, вякнешь…
Генчик психанул, швырнув котелок в кусты, и пошёл к «УАЗу», который был припаркован сразу за внедорожником Вовки. Михалыч снова перевёл взгляд на меня в ожидании ответа.
– Он плохой, ты хороший? Могли бы что-нибудь поинтереснее придумать.
Я старался, как можно более искренне улыбаться, но улыбка получалась слишком натянутой и искусственной. Мой собеседник погрустнел.
– Таки мусорской… – Михалыч разочарованно развёл руки в стороны, – Гена! Поговори с человеком!
Он отошёл к интеллигенту и присел на корточки, что-то тихо обсуждая. Из за терновника послышался голос Генчика:
– Пусть подождёт. Занят я. Ща побеседуем! – и громко загоготал.
Я стоял, лихорадочно прикидывая, что делать дальше. Нужно было бежать, но Вовку тоже надо было как-то предупредить. Сотового у него нет, да и мой здесь «вне зоны». Но куда бежать-то? У них машина – догонят на первой же стометровке. Мои размышления прервал приближающийся рокот двигателя. К лагерю ехал ещё один «УАЗ», на этот раз фургон.
Глава 11. Гости
– Генчик, хватит гадить, иди сюда! К нам гости едут.
Все трое всматривались в приближающийся автомобиль. Генчик не торопился вылезать из кустов, и только громко шуршал молодой листвой. «УАЗ» подъезжал всё ближе.
– Гена, мля! – Михалыч начинал нервничать, – Долго ты там жопу свою мыть будешь?
Машина подъехала к лагерю и двигатель затих. За рулём сидел какой-то до смерти перепуганный усатый мужик в серой кепке. Он обеими руками держался за руль и смотрел на нас. Троица друзей тоже не решалась предпринимать никаких действий и молча ждала развития событий. А события начали развиваться довольно стремительно.
Из-за наших спин донёсся дрожащий голос Генчика:
– Михалыч, только не рыпайся, я не видел его! Клянусь! Он сзади подошёл!
Мы все одновременно обернулись. Из-за кустов в нашу сторону семенил Генчик со спущенными до лодыжек штанами. Руки он держал на затылке. Следом за ним, с каменным выражением лица, шагал Вовка, приставив к Генкиной голове пистолет!
– Все упали мордами в пол. Тем, кто не упал, стреляю первый раз в колено, второй раз в голову.
Эти слова Вовка говорил очень спокойно и как-то буднично, будто он не угрожал, а объяснял старушке, как пройти в молочный магазин. «Старушка» оказалась женщиной смышлёной и понятливой, выполнив первое распоряжение моего друга с завидной точностью. Буквально через три секунды вся четвёрка возлегала на сухой осенней траве, выставив нам на обозрение свои спины. А Генчик ещё и свою голую задницу.
– По сторонам не смотрим. Рты у всех закрыты. Руки за головой. Ноги широко расставлены.