— Сволочи! — Борис весь кипел от возмущения, — это им еще боком выйдет! Получается, что и они сами скрывали важную информацию! Что привело к пустому разбазариванию немалых государственных средств, ушедших на безнадежные параллельные разработки!
Будет большой скандал!
— Так именно большого скандала они в данном случае и добивались, — усмехнулся отец, — можешь не сомневаться, теперь до самого голосования по поправкам на всех подходящих информационных площадках будет вестись подробное обсуждение этой истории. Все косточки обсосут. А что до сокрытия информации, то тут этот самый «Колобок» формально был в своем праве: приборы военные, комплектующие экспериментальные, в каталоги еще не включены. Это как раз только лишний повод пересмотреть закон. Мол, смотрите люди добрые, что бывает, когда информация излишне засекречивается. А понятия о секретности у них, сам знаешь какие. Они давно говорят, что применительно к военной технике засекречивать следует только отдельные характеристики, вроде боевых частот радиолокаторов, да некоторые ключевые тонкости технологии производства. Остальное, мол, экономически неоправданно.
— Вот оно как, — Борис задумчиво потянулся за рюмкой, — все дело оказывается в коммунячьей политике, будь она неладна. А что там за второй «серьезный фактор», про который ты говорил?
— Второй? Ах да, запамятовал, — отец тоже приложился к рюмке, — второй фактор связан с кадровой политикой коммун. Ты никогда не задумывался, почему коммунисты, имея большинство в Верховном Совете, не заменили весь государственный аппарат на своих ставленников? Отвечаю — у них банально нет столько подходящих людей. Управленческий талант встречается не так уж часто, плюс необходимо наработать опыт реального управления. Критерии подбора кадров в свои коммуны они задали жесткие, но количество потенциальных управленцев среди отобранных не превышает средние показатели по социуму. А численность населения коммун в стране, включая детей, всего около пятнадцати миллионов. Надо еще учесть, что кроме контроля над государственным аппаратом им нужны люди для различных программ в Евразийском Союзе, да и собственно коммуны хорошими управленцами тоже надо обеспечить. Как не растягивай — все закрыть не получается. Ставить некомпетентных политических выдвиженцев коммунисты избегают, держат марку, да и понимают, что подобная политика для них плохо кончится. К тому же у них не у нас, этот выдвиженец еще обязательно откажется, если посчитает себя некомпетентным. Поэтому занимаются только те должности, где гарантировано справятся. Есть, правда, еще их «пожарные» пятерки, они очень эффективны, отлично справляются практически с любыми управленческими задачами. Но это товар штучный — подобрать правильно очень сложно, да и подготовка стоит крайне дорого. В итоге их у них в наличии всего около полутора сотен. Поэтому пятерки используются реально только для кризисного управления, в очередь, нарасхват и, кстати, не бесплатно. В основном по заявкам их людей в Верховном Совете и наркоматах. Но и наши тоже иногда заказывают, которые посмелее и без обильного пушка на рыльце. Остальные опасаются — эту машину только запусти, потом не остановится, пока все до конца не доведет. Частенько в таких случаях и до самого «заказчика» добирались, который их же на своих подчиненных и напустил.
— А ты сам услугами «пятерок» пользовался? — с неподдельным интересом спросил Борис.
— Разумеется, — спокойно кивнул отец, — раза четыре, когда был точно уверен, что меня это никаким боком не зацепит. Очень удобно: все авгиевы конюшни расчистят сами, даже не позвонят лишний раз. Некоторые коллеги по партии, конечно, на такое смотрят косо. Зато в Ленсовете я себе репутацию серьезно улучшил. Мол, если не боится Предисполкома пятерки привлекать, значит чист, аки белый голубь.
— Ну, ты и иезуит, папочка! — Борис не мог прийти в себя от изумления. Оказывается папашка вовсю сотрудничает с коммуняками и, похоже, ничуть этого не стыдится.
— А ты как думал? Пойми, сынок, в наше время, чтобы занимать хороший пост и получать соответственно хорошее жалование, необходимо действительно качественно работать и не переходить при этом определенных границ. Но стоит только завалить дело или переступить за черту, как…
— Как появится коммунар с пистолетом в руке и пустит тебе пулю в лоб, — закончил Борис отцовскую фразу.
— Не ерничай, — поморщился отец, — на самом деле, чтобы ты знал, визит коммунара с пистолетом это не самое страшное, что может произойти. Раз он к тебе пришел, значит, у него нет либо достаточных для суда доказательств, либо времени с тобой возиться. Соответственно появляется неплохой шанс отделаться всего лишь отставкой, если не будешь выеживаться. Если же доказательства есть и время терпит, то эта сволочь не к тебе пойдет, а в прокуратуру. Причем замять дело не удастся, поскольку этот гад будет держать его на контроле на всех этапах прохождения. Своих людей в органах и Народном Контроле у них хватает. В результате твой труп потом сожрут падальщики в какой-то дыре на краю света. Кстати, пистолетами коммунары никогда на самом деле не угрожают, это сказки, народный фольклор. Просто вежливо предлагают уйти с поста, а в случае отказа сразу стреляют безо всяких там дополнительных угроз.
— Кстати, пап, а правду говорят, что многих из тех, что не возвращаются с реабилитации на самом деле убивают сами коммуняки?
— Слушай больше всякие байки. Там и без коммунаров хватает поводов загнуться. — Отец помолчал. — Бывает, что убивают свои, такие же бедолаги, потому что жить хотят. Там ведь все устроено так, что жизнь всех зависит от каждого. Воспитание навыков солидаризма, называется. Которые этого не понимают, то те долго там не живут. Потом в докладе напишут, мол, или змея в джунглях на патрулировании укусила, или на обрыве ущелья нога на камне подвернулась. Вот так-то. Добро пожаловать в реальную жизнь! Заканчивай витать в облаках, слушать разные бредни, начинай думать своей головой. Я, может, тоже мечтаю, чтобы все коммунисты разом провалились в тартарары, но учитывать реальное положение дел не забываю. Поэтому сижу крепко. Пока у меня в районе все в норме, никто меня не тронет.
Молчали минут пять. Отец крутил в пальцах рюмку, сам Борис напряженно размышлял.
— Слушай, пап, а как вы вообще дошли до жизни такой? Как допустили, чтобы коммуняки набрали такую силу? Почему в зародыше не придушили?
— Сейчас легко говорить, тебя бы туда в то время! После нескольких чисток. Когда Векшин успел расставить своих людей на ключевые посты, когда быдло было в эйфории. Когда из-за спины у Векшина ласково улыбался Берия. Это сейчас он на пенсии, а тогда… Да и Сталин был еще жив. Да, формально уже не у дел, но скажи он тогда хоть слово и всех нас порвали бы в клочья.
— А сейчас? Неужели ничего нельзя сделать? Настроить быдло против коммуняк, получить две трети на Съезде Советов, отменить к чертям эту проклятую векшинскую конституцию. И дальше жить и радоваться. Или переворот организовать, в конце концов.
— Радоваться, говоришь? А будет, кому радоваться? Чтобы ты знал, именно эта Конституция и является единственной преградой между коммунарами и нашими глотками! Ты чем вообще в школе на уроках обществоведения занимался? Мух на потолке от скуки считал? Возьми текст Конституции и внимательно его перечитай. Особенно статьи касающиеся принципов мирного сосуществования различных общественных формаций на одной территории. Полностью коммунары признают только свой Кодекс, который является составной частью Конституции. А остальные ее статьи, законы и прочие подзаконные акты они акцептируют и выполняют в соответствии с Общественным Договором. В смысле, раз уж признают на настоящем историческом этапе полезность самого существования государства, то в вопросах взаимодействия с прочими его гражданами любезно соглашаются повиноваться действующим в этом государстве законам, даже если они в чем-то противоречат их клятому Кодексу. И скрупулезно повинуются, а что особенно неприятно, жестко вынуждают выполнять законы и всех прочих. Если же закон им не нравится, то весьма активно добиваются его изменения или отмены.
— Так уж и скрупулезно? — скептически хмыкнул Борис, — а убийства? Это разве не нарушение закона? Если даже наркомы от такого не застрахованы…
— Он сам был виноват, — заметил отец, — в смысле, нарком. Развел там у себя в наркомате кумовство, продвигал своих ставленников, делал им постоянные поблажки. Остальных соответственно зажимал. Юридически, конечно, такое ненаказуемо, но делу иногда мешает изрядно. Вот и в тот раз на коллегии наркомата рассматривался вопрос о закрытии пяти старых заводов. Согласно экономическому обоснованию эти предприятия действительно проще было ликвидировать, чем возиться с их реконструкцией. Тут один из заместителей наркома — коммунар встает и заявляет, что предлагаемое решение он считает преступным. Мол, три из пяти идущих под закрытие предприятий являются градообразующими, а никакой проработки вопроса о дальнейшем трудоустройстве их работников не проводилось. И предлагает отложить решение до момента, пока данный вопрос досконально не проработают. В противном случае, мол, будут серьезные социальные издержки, и не исключены даже волнения среди увольняемого персонала. Нарком на это говорит, что действует в русле общего курса на оптимизацию промышленности, а о социальных издержках пусть болит голова у Наркомата Социального Развития. И ставит вопрос на голосование. Его ставленники, естественно голосуют «за», решение принимается. Тут коммунар снова встает, и… только мозги брызнули. Впоследствии выяснилось, что решение все же было незаконным, а юридический отдел наркомата возглавлял дальний родственник покойного не имеющий соответствующего образования.
— Все равно это самосуд, — возмущенно заявил Борис, — если даже решение и было незаконным, то следовало обратиться по инстанциям, то есть в Совнарком. Там председателем тогда Векшин сидел, вот и снял бы наркома, если уж он проштрафился. А лучше вообще в прокуратуру! В цивилизованном обществе только суд должен решать, что законно, а что незаконно!
— Снять его было непросто, — заметил отец, — поскольку пост свой он занял в результате межпартийного соглашения по результатам выборов в Верховный Совет, когда портфели делили. Кроме того, Конституция прямо предписывает коммунарам на уровне их компетентности пресекать любые совершаемые преступления. От прочих граждан Конституция такого не требует, они обязаны, если вооружены, пресекать только преступления связанные с насилием. Просто тогда новая Конституция только недавно была принята, многие еще не понимали, чем это пахнет. Теперь, конечно, понимают, научены на конкретных примерах.
А теперь представь что будет, если эту Конституцию отменить? Тогда коммунары начнут действовать исключительно по своему Кодексу. А это означает немедленное начало гражданской войны. И победить в этой войне, скажу тебе, у нас нет никаких шансов.
Что, кстати, отлично показала последняя попытка переворота четыре года назад. Максимум достижений это устранение Векшина и двоих из его пятерки. И что это дало? В частях, на которые рассчитывали заговорщики, тамошние коммунары по своей системе оповещения получили информацию об убийстве Векшина даже раньше, чем низовые командиры мятежников приказ о выступлении. С соответствующими последствиями. Ни одна, ни одна часть не успела выступить по причине скоротечной смерти, или ареста большей части своего командного состава. Уверен, что так будет и впредь. Пойми, сынок, этих людей с детства приучают быть готовыми к активным действиям в любой момент. Застать их врасплох практически невозможно. Ну, убили Векшина, на его место Верховный Совет назначил Селиванова. Его пятерка, по моему мнению, для нас еще хуже. Методы отбора и подготовки пятерок с сороковых годов явно существенно улучшились. Эти коммунарские сети как гидра, на месте одной отрубленной головы немедленно вырастает дюжина.
Отец сделал выразительную паузу, явно давая Борису осмыслить услышанное.
— В общем, сынок, выбрось из головы глупые мечты в обозримом будущем избавиться от коммунаров, пока эти мысли не довели тебя до цугундера. Тут разве только массированная ядерная бомбардировка поможет, но тогда мы умрем вместе с ними. Возможно, когда-то коммунары и сами свернут свои шеи, но, чувствую, мы до этого момента времени просто не доживем. Поэтому следует хорошенько поразмыслить, как тебе лучше устроиться в существующих реалиях бытия.
— И как? — поинтересовался Борис.
— Об этом позже, — усмехнулся отец, — а сейчас вернемся к основной теме разговора, от которой мы благополучно уклонились в сторону. В итоге до тебя лучше дойдет.
Так вот, в ваших научно-технических делах у коммунаров такой же постоянный кадровый голод, как и в делах управленческих. Даже еще больший голод, поскольку они изначально концентрировали все имеющиеся у них кадровые ресурсы в данной сфере всего на нескольких направлениях, которые считали наиболее важными. Ну, ты, должен знать: связь, вычислительные машины, тонкая электроника, особенно микросхемы, приборы и комплектующие для информационной сети, для системы безналичных платежей и системы управления экономикой. Это они никому не доверили. Сами все проектировали, правда, с привлечением лучших сторонних специалистов, сами производили все основные элементы на своих предприятиях, сами все монтировали, сами до сих пор эксплуатируют, или хотя бы обслуживают. На первых порах многие недоумевали, зачем им это надо. Но теперь-то ясно — они строили фундамент своего проклятого нового «информационного» мира и заранее знали к чему шли. Поэтому никому и не могли ничего доверить. Несколько отсутствующих, неудачных или просто ненадежных элементов, и эти системы просто не заработали бы, а все усилия пошли бы прахом. Но краха, как известно, не произошло. Все работает как часы, характеристики и надежность аппаратуры вызывают желчную зависть и у немцев и у японцев и у американцев, все завидуют.
А что же касается комплектующих для этой техники, то самые критичные из них никто в мире даже скопировать не может. А зачастую и просто понять, как это вообще сделано и работает.
— Так уж и никто, — даже обиделся Борис, — да, технологии сложные, но особых теоретических проблем там нет. Если бы деньги и ресурсы на разработки были выделены не коммунякам, а подходящим НИИ в соцсекторе, то они тоже сделали бы. Просто коммуняки фактически монополизировали это направление, поэтому и на коне.
— Ой ли, — усмехнулся отец, — знаю я, как у вас там работают. — Научники витают в чистой науке и кропают диссертации. Конструкторы чешут языками в курилках и шарахаются от реального производства. На заводах ИТР думают только о плане. А гегемонам в цехах вообще на все наплевать, кроме зарплаты и премии. Я сам в молодости начинал карьеру в радиопромышленности, так что знаю, о чем говорю.
— Папа, ты опять преувеличиваешь, может, во времена твоей молодости так и было, но с тех пор многое изменилось. Сейчас и в соцсекторе все очень жестко. Работа идет на результат.
— Так я тебе и поверил, прекрасно помню, как ты ныл, когда надо было ехать в командировку на АОМЗ, помогать заводу запускать в производство вашу технику.
В общем, думается, не потяните вы. Немцы, уж какие аккуратисты, но и у них пока не получается. Наши партийные эксперты считают, что для всей этой микроэлектроники требуется совершенно иной уровень научно-конструкторской работы и совершенно иная культура производства. Да что далеко ходить, сам же сегодня рассказывал, как «колобки» уели вас с фотоприемником. Ваши смежники как не пыжились, а ничего толкового сделать не смогли. И дай им деньги на разработку матричного приемника, наверняка бы все просрали. А коммунары смогли, для них такая тонкая работа вполне привычна. Насколько я понял, технология производства этих матриц сходна с той, что они уже давно используют для изготовления процессоров вычислителей? Так ведь?
— Так, — вынужден был признать Борис, — но раньше они в нашу епархию не лезли.
— Вот об этом и разговор. Раньше они никуда особенно не лезли. Тянули свои кабели по всей стране, меди и алюминия на это ушла прорва, теперь правда уже оптоволокно тянут. Ретрансляторы ставили. Никто не возмущался, все понимали, что стране нужна хорошая связь. Кто же знал, что это планировалось с дальним прицелом на создании сети? Вычислительные машины проектировали и выпускали. Опять никто не возмущался, дело казалось полезным, да и прогрессивным опять же. Кто же знал… Сделали автоматизированную систему управления движением для струнника. Сделали систему управления для единой энергосистемы. Еще в военных целях мощную систему радиоэлектронной разведки. Потенциальные противники за бугром теперь даже по телефонам разговаривать опасаются. В другие же крупные государственные проекты технического плана, вроде космоса или атома, коммунары толпой не перли. Там они выступали только в качестве субподрядчиков, в соответствии со специализацией. То есть опять же системы управления, системы связи, поставки вычислителей, различной тонкой электроники. А что такое, например, система управления АЭС в сравнении с прочим объемом работ по ней? Мелочь, там одно рытье котлованов, наверное, дороже стоит.
Аналогично и с космосом. Основные объемы работ, а, следовательно, и финансирования, оставались за соцсектором: космодромы, сами ракеты и все прочее, что с запусками связано. А электронная начинка… сколько ее там относительно всех расходов? Ну, стоит, ну работает, причем, обычно без сбоев, все уже привыкли это воспринимать как должное.
Хотя у той же Германии спутники связи на орбите больше пары лет не работают, аппаратура из строя выходит. Приходится тратить немалые деньги на новые запуски. Мда-с…
Отец замолчал, снова наполняя рюмки.
— А теперь, как я понимаю твое долгое вступление, — заметил Борис, намахнув очередную рюмашку, — ситуация изменилась? Теперь коммуняки меняют политику и в дальнейшем собираются лезть во все щели?
— Нечто вроде этого, — подтвердил отец, — дело в том, что по большинству их проектов, вроде радикальной модернизации систем связи, основные объемы работ уже выполнены. Следовательно, высвобождается и часть людей, ранее в этих проектах занятых. Поэтому…
— Так уже третий год говорят, что на очереди мобильная телефонная связь по всей стране, — возразил Борис. — Технически, вроде, все уже готово. На это им тоже люди понадобятся. Или данный проект зарубили как преждевременный, или из-за проблем с финансированием?
— Нет, не зарубили, — помотал головой отец, — пойдет в запуск на следующий год. Но дело в том, что хотя он и дорогостоящий, но как раз людей-то для него потребуется не так уж и много. Основное оборудование в основном прекрасно монтируется на уже имеющейся инфраструктуре, персонала много не нужно, а наиболее трудоемкие операции по сборке собственно носимых телефонов, слышал, собираются делать по кооперации в других государствах ЕС.