И стал Наль вместе со своим конюшим и другом Варшнеей служить одному господину. Но в разговоры с ним не вступал и о себе не рассказывал. Варшнея догадался, что в прошлом у нового конюха была какая-то беда. По ночам, запираясь в стойле, пел он одну и ту же грустную песню об одинокой страннице, бродящей по дикому лесу.
Между тем Бхима все время после ухода дочери и зятя в лес искал их. Он расспрашивал торговцев и странствующих певцов, посещавших Кундину, не видели ли они скитальцев, и обещал большую награду за любую весть о них.
Наконец брахману Судеве во время посещения Цеди посчастливилось по внешности и голосу узнать Дамаянти, и он поделился своим открытием с царицей-матерью. Та немедленно вызвала гостью к себе и, обнимая ее, сказала:
— Почему ты не назвала своего имени? Ведь я родная сестра твоей матери.
— Я хотела отдохнуть после всего, что мне пришлось пережить. Благодарю тебя, тетя, за прием. Теперь же я отправлюсь к родителям и детям, и они не испугаются меня, как испугались те, кто меня видел, когда я входила в твой город.
Через несколько дней Дамаянти была в Кундине, свиделась с отцом матерью и братьями, прижала к груди детей. Но видно было, что ее гложет печаль Бхима, поняв, что причина тоски. — Наль, стал думать, как его отыскать. Думала об этом и сама Дамаянти Она сочинила песенку и попросила всех странников, где бы они ни находились, ее петь:
Через несколько месяцев после этого вернулся в Кундину после путешествия один из брахманов. И вот что он рассказал Дамаянти:
— Я всюду напевал твою песенку, но никто на нее не откликнулся. Пел я ее и во дворце Айодхьи, но не получил ответа. Когда же готовили мне повозку, я запел ее в конюшне. И из дальнего ее угла послышался голос.
Я бросился искать певца, но он исчез. Царские слуги сказали мне, что петь мог только карлик Бахука, обладающий редким искусством править колесницей и готовить пищу. Вот что я узнал.
«О, мой Беспорочный, — подумала Дамаянти. — Это наверняка ты, изменивший облик».
По-царски наградив брахмана за весть, она его отпустила и стала размышлять, каким образом сделать так, чтобы Бахука оказался в Кундине.
Как-то на заре во дворце Ритупарны появился гонец от Бхимы.
— Царь выдает свою дочь Дамаянти замуж. Завтра состоится выбор женихов.
Всполошился Ритупарна, слышавший о неземной красоте дочери Бхимы Да и породниться с ним для него было бы большой честью. Немедленно кликнул царь Бахуку, а когда тот предстал пред его очами, сказал:
— Есть для тебя дело. Помнится, ты похвалялся, что за сутки можешь проскакать десять йоджан. Ровно столько отделяет мою столицу от столицы Видарбхи Царь Бхима выдает замуж свою дочь Дамаянти Надо поспеть к вечеру.
Наль побледнел. Мысли вихрем закружились в его голове «Дамаянти выходит замуж? Может быть, и в нее вселилась какая-нибудь нечистая сила как в меня Кали? Конечно, я нанес ей жестокую обиду и погубил ее молодость. Но подумала ли она о наших детях?»
— Что же ты молчишь Бахука?
— Думаю, каких выбрать коней, — ответил карлик.
— Ну, и на каких ты остановился?
— Я готов их показать.
В конюшне Бахука представил царю тощих, толстоголовых коней, с щетинистои шерстью и огненными глазами.
— Этих?! — воскликнул Ритупарна. — Да ты смеешься надо мной.
— Нет не смеюсь — ответил Бахука. — Вечером мы будем в Кундине. И пусть с нами поедет Варшнея.
И вот запряжена колесница. Царь и Варшнея устроились рядом. Впереди их Бахука Взяв в могучие руки вожжи карлик гикнул, и кони понеслись подобно буре. Дивился царь быстроте, с какой мчалась колесница. Но еще более был удивлен Варшнея «Откуда, — думал он, — этот уродец владеет таким искусством? Не нечистая ли это сила? Или в этом уродливом теле сам Наль? Нет, этого не может быть!. Но почему тогда колесница гремит, как та, которой правит. Магали, возничий самого Индры?»
От движения возник коч сильный встречный ветер, что с царя сорвало плащ, и он коснулся плеча Бахуки, чтобы тот остановился.
— Поздно! — откликнулся Бахука. — Твой плащ от нас уж очень далеко.
— Ты несравненный возница! — воскликнул царь. — И я хотел бы поучиться искусству, в котором у тебя на земле нет соперников. Но ведь и я кое-что знаю и умею. Видишь впереди развесистое дерево? Так вот, на нижней ветви две тысячи семь сучков и тысяча триста тридцать семь листьев.
Бахука остановил колесницу и спрыгнул на землю.
— Что ты делаешь! — воскликнул Ритупарна. — Мы же опоздаем.
— Но я никуда не поеду, пока не проверю чисел. Пусть колесницу поведет Варшнея.
— Не упрямься, Бахука! — взмолился царь. — Ведь с тобой не может соперничать никто.
Но Бахука, не слушая, забрался на ветвь и стал считать сучки и листья.
— Удивительно! — сказал он, слезая на землю.
Как ты, царь, мог за мгновение сделать подсчет и не ошибиться?
— Я владею тайным знанием чисел и искусством вычислять кости, которые в руках у противника, — с неохотой ответил Ритупарна.
— Тогда передай это знание мне, а взамен я научу тебя править конями.
— Бери! — гневно прокричал царь.
И только слово вылетело из уст как открылись у Бахуки-Наля глаза и он смог с такой же легкостью сосчитать все сучки, листья и плоды дерева. И силу он в себе ощутил необыкновенную, однако на мгновение потерял сознание. Очнувшись, Наль у видел рядом с собой своего мучителя Кали И хотел уже его проклясть как Кали бросился на колени.
— Удержи свой гнев, могущественный владыка Нишадхи — умолял Кали. — Не проклинай меня! Меня уже раз прокляла твоя Дамаянти, после чего я не смог покинуть твоего тела. С потом в меня проник яд царя змей.
Я испытывал муки не меньшие, чем ты. Пощади меня!
— Пусть будет так! — смягчился Наль. — Прочь с моих глаз! Вселись в это дерево!
Дерево мгновенно засохло. Такова была сила яда змеиного царя.
Оставив Кали корчиться в сухом дереве, Бахука вскочил на колесницу и схватил вожжи. Ощутив утроенную мощь возничего, кони помчали еще быстрее. Еще до заката солнца колесница въехала в ворота Кундины. Стук колес донесся до слуха Дамаянти, и она уловила в нем нечто, давно ей знакомое. На эти же звуки откликнулись ржанием кони, которых еще до изгнания Дамаянти успела вместе с детьми отправить к родителям. Подняв хоботы, загудели слоны. Распушив хвосты, как перед наступлением грозы, резко закричали павлины. Услышав эти звуки, Дамаянти воскликнула — «Да, это Наль! Мой владыка!»
Сойдя с колесницы, Ритупарна к удивлению своему не заметил никаких следов приготовления к завтрашнему торжеству. Видно было, что никто, кроме него, не прибыл на смотрины царей. Да и Бхима, вышедший встретить гостя, после обычных приветствий задал странный вопрос: