— Вы не нужны мне здесь! — резко бросила Кейт. — Тем более, в моей жизни никогда еще не было подобных инцидентов. Задумайтесь над этими словами! Или вы решили воспользоваться моей невинностью?
Адам лукаво рассмеялся.
— Дорогая, ваше предложение звучит очень заманчиво. Что же касается доверия… Вы ведь и в самом деле улеглись спать… — Мэри протестующе вскинула руки. — Да, да, милая моя. Не считайте меня круглым дураком, прошу вас. Но вы бы рассердились на вашего покорного слугу еще больше, посмей он напомнить вам о безудержных фантазиях вашего милого дядюшки. И все-таки… У него под каждым окном существует балкон! Кроме того, не хотелось бы упоминать о неестественной любви всех горцев к ночной прохладе. Зачем оставлять хотя бы одну ставню открытой?! Это же крайне опасно для вашего драгоценного здоровья. Нет, нет, не обижайтесь! Просто я напоминаю вам истину, о которой не забывают все цивилизованные люди. О, эта пагубная привычка жителей гор!
— Ну и что предосудительного вы заметили в наших обычаях? — с кислой гримаской на лице поинтересовалась Мэри. — Ведь ваш поступок говорит лишь о том, что мужчины, не умеющие ценить женщин, идут в своих поползновениях напролом, словно не понимая самого простого — бороться со стихиями гораздо труднее и опаснее, чем с представительницами слабого пола. — «Тем не менее, — произнесла она про себя, — моя привычка спать с открытыми окнами и впрямь таит в себе опасность, в чем я только что убедилась».
Когда Дуглас присел на край кровати и потянулся к ней, Кейт увернулась.
— Что вы делаете?!
— Гм… А зачем я сюда, по-вашему, пришел? — ответил он вопросом на вопрос.
Мэри продолжала потихоньку перемещаться к спинке кровати. Адам поставил подсвечник на стол и, нахмурившись, внимательно посмотрел на нее. — Барышня, ваша игра начинает утомлять меня. Я доказал свое желание видеть вас, попав к вам столь необычным способом. При этом мне пришлось прыгать с одного балкона на другой. А если бы я сломал себе шею?
— Ну, они располагаются не так уж далеко друг от друга, — неуверенно протянула она. Ее голос теперь звучал, как у человека, собирающегося сдаться на милость победителя. — Между ними не более четырех футов.
— Сомневаюсь, милая барышня! — безапелляционно отрезал Дуглас. — Если брать самое меньшее расстояние от балкона до балкона, оно составит не менее двенадцати футов. Кстати, парапеты покрыты оледеневшей снежной коркой. Поэтому-то мне и пришлось рисковать жизнью. Ладно, хватит об этом. Я уже извинился за свое опоздание, хотя не чувствую себя виноватым ни на йоту. Заметьте, мне совсем непривычно просить у кого бы то ни было прощения… А посему… подвиньтесь-ка поближе, сделайте одолжение.
С этими словами Адам поставил колено на край кровати и потянулся руками к совершенно ошеломленной Кейт.
— Нет!
Сжавшись в комок и отпрянув в сторону, Мэри изрядно ударилась о стену. Дуглас замер, его правая рука так и осталась висеть в воздухе. При свете догорающего камина Кейт заметила, как сузились глаза сэра Адама.
— Послушайте, а вы часом не желаете что-нибудь выпить, чтобы сначала согреться изнутри? — дрожащим голоском поинтересовалась Мэри. — Вон там на столике, рядом с дверью, стоит графин с отличным вином. Оно очень нравится моему дяде.
— Но я не… — Дуглас заколебался, не отрывая от нее глаз. Затем улыбнулся и, к ее великому облегчению, отошел от кровати. — Понимаю. Вы ведь совсем не имеете опыта, хотя и водите меня за нос, заставляя впустую валяться у вашего ложа. Что ж, это не так уж и плохо, милочка моя. Возможно, немного выпив, мы оба подобреем.
Подняв подсвечник повыше, Адам повернулся к двери. Лишь только он оказался спиной к ней, Кейт бесшумно выскользнула из-под одеяла и стремительным броском переместилась в дальний угол комнаты. Оттуда оставалось всего несколько шагов до открытого окна. Стараясь не шуметь, Мэри схватила шест для открывания задвижек и шагнула за широкую спину Дугласа именно в ту секунду, когда он потянулся за вином. Совершенно не задумываясь о последствиях, она с силой, о которой и сама не подозревала, взмахнула своим импровизированным оружием над головой, словно это был обыкновенный хлыст.
Адам, конечно, почувствовал движение позади себя, но это произошло слишком поздно. Лишь только он повернулся, металлический наконечник шеста стремительно обрушился на его голову и угодил прямо в висок. Дуглас, ошеломленный неожиданным ударом, без звука рухнул к ногам испуганной Кейт.
Она долго смотрела на распростертое у ее ног мужское тело, скованная ужасной мыслью об убийстве, но потом успокоилась, заметив, что Адам дышит. После всех сегодняшних волнений в душе Мэри остался лишь неприятный осадок раздражения. Она попыталась сдвинуть Дугласа с места. Это оказалось для нее нелегкой задачей. И все-таки Кейт ухитрилась оттащить его в пустую длинную галерею, где Адам начал потихоньку приходить в себя и что-то бормотать. Это напугало ее еще больше, и Мэри метнулась назад в спальню. Она быстро захлопнула дверь, закрылась на задвижку, затем опрометью бросилась к окну, чтобы надежно запереть ставни, и прыгнула в постель.
До тех пор пока она не укуталась с головой в одеяло, Кейт просто не осознавала, насколько сильно дрожит. Ей было непонятно, отчего это происходит: то ли от холода, то ли в результате реакции на отчаянный поступок. Спустя десять минут Мэри почувствовала себя совершенно разбитой и подавленной. Она опустила стеганое одеяло до подбородка и тяжело вздохнула.
Неожиданно дверь содрогнулась от мощнейшего пинка, а затем послышались звуки удаляющихся шагов. После этого наступила долгожданная блаженная тишина.
«Оказывается, Дугласу даже не потребовалась помощь врача. Что ж, это неплохо», — с удовлетворением подумала Кейт и поправила подушку под головой, устраиваясь поудобнее.
На следующее утро Мэри, проснувшись, сразу же узнала приятную новость: сэр Дуглас и его спутники покинули Кричфилд вскоре после восхода солнца.
Отправляясь домой, Кейт очень надеялась, что ей никогда больше не придется встретиться с красавчиком Адамом. Не волновала ее и возможная встреча с Кеннотом Гиллеспи. Впрочем, свидания с другими мужчинами тоже не могли доставить ей никакого удовольствия.
Потянулись долгие однообразные дни под крышей родного дома на берегу Спай. В течение этого времени она хлопотала по хозяйству и иногда посещала вечеринки и балы, проходившие в соседних имениях. Это немного разнообразило спокойную, без эмоциональных всплесков, жизнь Мэри и приносило определенное наслаждение и удовлетворение.
Пролетели рождественские праздники, прошли январь и февраль, принесшие с собой отвратительную и неприятную погоду. Именно зимой горных районов достигло известие о казни королевы Марии, напомнив Кейт о последней ночи, проведенной в Кричфилде. Страшная новость уже успела обрасти жуткими подробностями. Говорили, якобы казненная носила алую детскую юбочку и до последних секунд жизни сохраняла свою былую красоту, несмотря на то, что под париком не росло ни единого волоска. Рассказывали, она не проявила ни малейших признаков страха, когда предстала перед палачом. Королева Мария сама опустилась на колени и положила голову на плаху… Эти подробности хотя и увлекали Кейт, но она ни с кем не стала обсуждать их, даже с отцом.
Дуглас и его сподвижники потерпели полное поражение. Попытки Адама спасти королеву Шотландии не привели к желаемому результату. Ну, а ночное происшествие в Кричфилде ушло в прошлое. Тем более, никто не подозревал, что Мэри узнала некоторые секретные сведения, касающиеся заговора.
В течение суровых зимних месяцев ее жизнь немного потускнела. Она стала меньше бывать в гостях, почти не заводила новых знакомств. И даже наступление весны ничего не изменило в привычном существовании Кейт, хотя и считалось, что в это время года девушки горных районов все чаще появляются на вечеринках. Однако отец продолжал упорно твердить об отвратительных дорогах и невозможности поездок на небольшие расстояния, не говоря уже о более далеких путешествиях.
Впрочем, Кейт сама старалась найти различные занятия, чтобы скрасить часы пребывания в родном доме. При этом она иногда с тоской вспоминала шумные балы и жалела, что отец так редко устраивает их. А ведь они так веселили ее и вызывали самые приятные эмоции! Но — увы! Мэри категорически отказывали в посещении различных компаний.
В последних числах апреля она попыталась устранить все недоразумения по данному поводу. Кейт упросила одного из солидных влиятельных знакомых поговорить с отцом, и тот буквально заставил главу семейства изменить свое мнение и убедил его не держать дочь взаперти. С большой неохотой и массой проклятий высокий седобородый Дункан Макферсон отослал Мэри с визитом к кузинам, Мердокам, проживавшим в десяти милях севернее усадьбы Макферсонов. При этом он строго-настрого предупредил дочь, дабы она вела себя, строго следуя правилам приличия, и не позволяла себе никаких вольностей. Кроме того, последовал и другой отцовский наказ. Дункан приказал — да, да, именно приказал — выбросить из головы все мысли о замужестве хотя бы, по крайней мере, на ближайшее время.
Каково же было удивление Кейт при возвращении из этой поездки, когда она узнала, что Дункан без ее согласия нашел ей мужа. Новость прямо-таки ошеломила Мэри.
Кстати, старик Макферсон не обладал ни тактом, ни качествами дипломата, которые обычно присущи почти каждому мужчине. Только представьте себе — он выпалил ей о своем решении, как только Кейт переступила порог родного дома.
После трудной и довольно неприятной дороги Мэри прошла в свою комнату, чтобы сменить платье. Переоблачившись в домашнюю одежду, она присела перед зеркалом и собралась поправить прическу. В этот момент раздался стук в дверь и вошел слуга, сообщивший, что хозяин дома просит зайти ее в гостиную, которую очень любила мама.
Кейт сразу сникла, взгляд стал отсутствующим. Хотя спальня освещалась только двумя тройными канделябрами, а в маленьком камине мерцали золотисто-оранжевые угли, посторонний человек мгновенно обратил бы внимание на то, как побледнело ее лицо. «Ничего не поделаешь — придется идти», — подумала Мэри и тяжело вздохнула.
— Послушай, дорогая, я нашел для тебя мужа, — повторил Дункан Макферсон, как только она вошла в комнату. Он почти мгновенно заметил в глазах дочери выражение какого-то странного спокойствия, и его голос зазвучал почти агрессивно: — Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Папа, я уже слышала об этом.
— И больше тебе сказать нечего, а?
— Прости, отец, но мне неизвестно, что говорят в таких случаях, — произнесла она спокойным и почти безразличным тоном, удивившим их обоих. — Две недели назад в этой же гостиной ты заявил, что я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве. Происходящее сейчас выглядит более чем странно. Оказывается, все уже на грани помолвки. По-моему, этот факт не требует никаких комментариев. Мне кажется, такая новость может лишить красноречия даже самого Демосфена.
— Вот именно! — рыкнул Дункан. — Мэри, как ты могла поверить, что я выдам тебя замуж за сына фермера?! Визит к Мердокам должен бы был излечить твою душеньку от такого безрассудства, но…
Кейт вызывающе вскинула голову.
— О! Я даже и не предполагала о… о желании Робина Маклеода разделить со мной тяготы жизни и, естественно, не думала об этом. Впрочем, я не люблю его ни капельки. Ну, в том смысле, как обычно принято по отношению к своему супругу.
— Гм… Любовь и замужество — совершенно разные вещи! Твое представление о супружеской жизни — полная чушь! Когда ты предстанешь перед алтарем, то поймешь, что я оказался прав, подыскав такого мужа. Тебе просто невозможно представить, чего это мне стоило!
— Папа, ты так говоришь, словно я уже достигла возраста старой девы. А ведь у меня есть довольно определенная надежда на лучшее. Мне кажется, мой суженый должен быть среди порядочных и добрых джентльменов… Как только моя тетя возьмет меня в Эдинбург…
— Что?! — гневно оборвал дочь Дункан. — Об этом не может быть и речи! Ты никуда не поедешь! — торжественно и властно заявил он.
В непоколебимость отцовского решения Кейт поверила сразу, потому что Сару Аберфойл считали нарушителем всех традиций рода Макферсонов. Это, в свою очередь, сказалось и на воспитании Мэри. Но поскольку у Кейт не хватило времени, чтобы правильно сориентироваться в сложившейся ситуации, она продолжала настаивать на собственном мнении по данному вопросу.