Эльф вскрикнул и отступил. Но не сдался. Шесты мелькали, разрывая воздух гулом, стучали друг об друга, блокируя смертельные удары. Цика сражалась неистово, вкладывая все силы, чтобы достать, достать до врага. Эльф же бился расчетливо, экономно, отступая и изматывая девушку.
В очередной раз уйдя от удара, он бросил шест в голову Цике, перепрыгнул сидевших на земле зрителей и побежал к лесу. Бежал он быстро — нечего и думать было, чтоб догнать его. А говоруны не стали бы этого делать — пленник был ее.
— Лук мне! — выкрикнула Цика, — Стрелу!
Ей незамедлительно подали требуемое.
— Эльф! Посмотри смерти в лицо!
Он сбился с шага, повернул голову, и тут же стрела с черным опереньем вонзилась ему в горло.
Цика опустила лук.
— Сжечь тело, — приказным тоном бросила она. Говоруны приняли это как должное — требование гостя — закон для хозяина.
— Ловко ты его, — Момлюс взял Цику под руку, восхищенно вглядываясь ей в лицо, — Не хуже, чем мы. Ну, когда начинаем учиться. Тебя подучить — выйдет толк. Точно говорю. Я многих учил. Пойдем ко мне? Хмур уж, поди, заждался. Поедим. Выучишься — отправим тебя, куда захочешь. Если, конечно, представишь это место. Мы в магии горазды — сильнее магов, честно. Только отвлекаемся постоянно — вот впросак часто и попадаем. Маги они все мрачные, не любят жизнь. А нам эта магия так, для развлечения только…
Цика постепенно выходила из боевого транса. Ее бил озноб, а голос говоруна звучал всё дальше и дальше… всё тише и тише… Хотелось одного — прилечь.
Хмур удивленно смотрел на пустое место, где только что была Цика, и постепенно наливался яростью.
— Где она?!
— А я откуда знаю, — Момлюс был сама невинность, — Куда захотела, туда и переместилась. Да не переживай ты, найдется, куда денется. Такие девушки не пропадают… — в голосе говоруна прорезалась мечтательность, — Такие девушки сами выбирают, что им делать и куда идти…
Нельзя имя говорить, нельзя. Потому как узнают. Имя-то мое все слышали, да вот в лицо не каждый видел. Называется — спрятаться хотела. Что за люди? К кому попала? Знать не ведала, что в тростниках жить можно. Прямо на воде. А и не только живут, еще всякое делают.
Дома их из камышей связаны, на островках плавучих поставлены. Хочешь — вбей шест в дно протока, привяжи к нему островок и отдыхай. В гости хочешь — отвязался, веслом подгреб и у соседа уже. Всего же лучше — от врагов прятаться. Эльфы ни в жизнь в воду не сунутся. Только с берега постреляют и всё. Да берега-то все топкие — к воде не везде подойдешь, места знать надобно. А за тростниками не видно никого. Укрытие — лучше некуда.
Питаются справно. Рыбку ловят, птицу бьют речную. Но что за народ — непонятно. Разные все. По первому впечатлению — беглые это. Потому, как все с оружием ходят, Кто с копьем, кто с луком, а кто и с мечом. Эти — самые важные у них. Вон, один подбирается. Поговорить хочет, или спросить чего.
— Кто ты, девица?
Ласковый какой. Да верить никому нельзя.
— А ты сам-то кто? Старший? Я тут никого не знаю. Расскажи, что за люди?
— Мы все тут равные. Тебе лучше со всеми познакомиться.
— Да я не запомню никого! Ты мне вкратце объясни, а там уж я потихонечку… Ну, перезнакомлюсь.
— Что делать умеешь, девица?
Девицу явственно передернуло. Но она совладала с собой и почти спокойным голосом выговорила:
— Всё умею. А чего надо-то?
— Всё и нужно. Поняла, наверно, что не просто так мы здесь?
— Дурак не поймет. А эльфов не боитесь? Следят же.
— Здесь — нет.
— Ну, вам виднее. Так что делать мне?
— Что хочешь, то и делай. Отдыхай пока.
— Не приучены бездельничать. Могу по хозяйству чего сообразить. Целительством еще занималась. Есть увечные? При такой жизни — должны быть.
Высказывание девушки задело мужчину.
— Не твое дело, — резко сказал он, — иди на кухне помоги.
Девушка пожала плечами.
— Мы работой не брезгуем. Что надо, то и буду делать.
Мужчина отвернулся и пошел по своим делам. Девушка подавила вздох.
Нельзя отмалчиваться. Любой первым делом имя спрашивает. Сейчас не вызнал — в другой раз не отстанет. Это эльфы странные. Считают, почему-то, что имя с человеком так связаны, что если сменить имя, то и человек другим станет. Может, с эльфами оно и так, да не с людьми. Нас хоть как назови, только в печь не сажай. Как же назваться?
Девушка приостановилась, нахмурилась, потом огляделась вокруг, словно что-то ища.
Ай, чего думать! Листой буду. Имя, как имя. Что там этот, с мечом, про кухню говорил? Сейчас со всеми познакомлюсь. Сытые люди — они добрее.
Листа принюхалась и, ориентируясь на запах, зашлепала по воде в сторону дымка.
Мокро. Не могу уже. Проситься буду, чтоб на дело взяли. Дел-то у них много, ближайшее — завтра. Против эльфов, конечно. Повстанцы, тоже мне. Как их еще не повязали. Кто им вылазки планирует? Кто отход обеспечивает? Неужели не видят, что, пристукнув пару эльфов, они ничего не добьются? Эльфы в ответ вырежут ближайшую деревню подчистую — и детей, и женщин, и стариков. Сама бы таких героев утопила — простым людям легче жить бы стало.
— Что кручинишься, девица? — мужчина положил руку на плечо Листе. Та дернула плечом и неприязненно ответила:
— Листа меня зовут, мог бы и запомнить.
— Ой, ли? Ну, тебе виднее.
— Сам бы представился. Я уж со всеми знакома, кроме вас, мечников. Не подойти к вам, не подступиться.