— Мы люди простые, хоть и с мечами. Трое нас таковых. В бой людей ведем, когда надобно. Меня Данцем зовут. Еще Хресс есть и Стэй.
— Возьмете меня на дело? Я ж закисну на кухне! — и, опережая вопрос Данца, добавила, — Из лука стреляю. Случалось, и по эльфам попадала.
— Конечно-конечно. Завтра Хресс старшим пойдет — скажи ему, что я разрешил.
Мечник улыбнулся Листе, кивнул и пошел дальше — с людьми разговаривать. Каждого встречного он трогал за плечо, говорил пару слов и шел дальше — Листа наблюдала, пока он не скрылся за тростником.
Вот с кем ни говорила, не смогла контакт наладить — все замкнутые какие-то. Только Данц еще ничего. Да с ним не поговоришь часто — старший.
Листа огляделась и побрела прочь из лагеря — прогуляться. Делать ничего не хотелось. Тростники навевали тоску, а до ближних деревьев было недалеко. Девушка подошла к низкому корявому дереву, обняла его и прижалась к шершавой коре. Постояла недолго, словно подпитываясь силой. Наверху прошуршало, и сизая горлица слетела вниз и уселась Листе на плечо. Девушка скосила глаза, чтоб неловким движением не потревожить птицу. К ее лапке был привязан кусочек пергамента. Листа осторожно дотянулась до него, потянула и вытащила из-под перевязи. Горлица тут же вспорхнула и улетела. Листа уперлась лбом в ствол, развернула листок так, чтобы со стороны не было заметно, и прочла слова, шевеля губами. Слов было немного, но они заставили ее разволноваться. Девушку бросило в жар, она глубоко вздохнула, что-то пробормотала, незаметно бросила пергамент в траву и пошла обратно.
Искать Хресса не пришлось. Он стоял в центре, широко расставив ноги и опершись на меч, давал указания, а все бегали вокруг и исполняли.
— Эй, Хресс!
Старший повел глазами на Листу, но посчитал ниже своего достоинства отвечать кухарке.
— Данц разрешил идти. Где лук взять?
— Ч-чего??
— Оружие давай, говорю!
Хресс даже переступил с ноги на ногу от изумления.
— Мне всякие кашевары — не указ. А ты — тем более. Мало ли что Данц сказал. Может, пошутил.
— А ты проверь, — Листа задрала подбородок, стараясь выглядеть выше и значительней. Получилось слабо. Хресс был выше ее на две головы.
— Дайте! — прогремел голос старшего.
Кто-то, из мигом собравшейся толпы, подал Листе лук со стрелой. Она привычным движением подняла его, хищно прищурилась, выбирая цель, и выстрелила. Стрела лязгнула по боку походной кухни.
— Надо понимать, что больше не хочешь готовить? — Хресс почесал за ухом. — Ну, что ж. Шанс отличиться у тебя есть. Присоединяйся.
Листа победоносно огляделась. Никто из стоящих поблизости не разделял ее энтузиазма. На их лицах было написано недоумение. Ничего, она им всем докажет.
— Задача. Скрытно выйти на эльфийскую заставу и уничтожить всех, кто там находится.
— А если там будет кто-либо еще, кроме эльфов? — Листа не смогла сдержаться.
Старший смерил ее тяжелым взглядом.
— Наблюдатели доложили, что никого больше нет. Эльфов пятеро. Гоблины — отсутствуют.
— Случайные путники? — не унималась девушка.
— Нам два дня переться до этой заставы! — Хресс разозлился. — Всяко наблюдатели предупредят, если что!
— Тогда ладно. Я ж на всякий случай спрашиваю, — невинным голосом выговорила Листа, оглядываясь вокруг в поисках поддержки и сочувствия. Все смотрели осуждающе.
— Ладно вам, — Листа смутилась и надула губки, — я же хочу, чтоб всем лучше было.
Похоже, всем уже досадила. А ничего и не делала. Слова им не скажи. Обижаются. Самые умные, что ли? Сборище зануд. Век бы не видеть. Сходить на дело — и распрощаться. Два дня туда, два — обратно. Как раз успею.
По строю передали команду «марш» Листа вздохнула, убрала древко лука в колчан и мерно зашагала, видя в сгущающемся тумане только руки и спины ближайших людей.
Сыро и зябко. Ничего, дойдем.
Не дошли.
Огненная стрела вонзилась в соседа Листы. В другого. В третьего. Стрелы загорались после попадания в человека, освещая всё вокруг. Упасть. Откатиться. Вытащить древко лука, достать тетиву. Пальцы застыли. Ну же! Готово — натянута тетива. Теперь бы еще цель найти. Эльфы из темноты бьют точно. Их не видно. Только люди, как на ладони. Огненный состав с эльфийских стрел проникает внутрь тела, и сама плоть горит. Люди кричат, умирая. Им не помочь.
Листа легла на бок, наложила стрелу на тетиву и выпустила наудачу. И быстро-быстро все остальные стрелы — веером, чтоб зацепить хоть кого-то. Попала? Нет? Эльфы не кричат, когда их ранят, и уж тем более, когда умирают. Однако стрельбу прекратили — не было новых огненных вспышек.
Девушка лежала, уткнув нос в мох — смрад стоял жуткий. Спасти после попадания невозможно. Выгорит огненный состав — тогда и искать выживших, благо утро подступает.
Как только в нее не попали? Что спасло? А ведь ждали нас. И знали, как пойдем и когда. Вызнать бы — какой гад заложил! Глазки бы ему повыцарапывать!
Листа поднялась, опершись на лук. Огляделась. И отвела взгляд себе под ноги. Смотреть на сгоревшие тела было невыносимо. В основном от человека оставались руки, ноги и голова, ничем не связанные. Грудь или живот, куда чаще всего попадали стрелы, выгорали до черно-серого пепла. Некоторым стрела попала в голову — их тела лежали, уткнувшись шеями в черные горелые круги.
Листа, наконец, совладала с собой, перестав, усилием воли, воспринимать останки как бывших товарищей по оружию. Она переходила от одного к другому, удостоверяясь в их безусловной невосстановимой смерти, и считая их. Двадцать пять. Двоих не было. Спастись можно было только на удалении от основной группы — отползти, спрятаться. Листа углубилась в лес. Спираль поисков расширялась.
Тяжелое дыхание сразу же обнаружило одного из выживших. Второй оказался неподалеку. Оба были ранены. Один — легко: простая стрела скользнула по ребрам, вырвав клок кожи. Кровь мужчина остановил сам, хотя сил потерял много. У второго рана была серьезней. Судя по всему, огненная стрела попала ему в руку. Человек нашел в себе силы и волю отрубить ее, пока огненный состав не дошел до сердца. Потом зажал культю.
Листа смотрела на него с удивлением и восхищением. Как он сделал это? Да еще остался вживых? Лицо было серым и недвижным, глаза закрыты. Но Листа чувствовала в нем жизнь. Надо его вывести из этого состояния — добраться до становища можно, только если раненый пойдет сам, пусть и опираясь на нее. Дотащить на себе невозможно — сил нет.
Она нашла на шее раненого бьющуюся жилку, приложила пальцы и послала пробуждающий импульс. Мужчина резко открыл глаза.
— Пришла? Заждался уж.
— Давно ждешь? — Листа подпустила сарказма в голос.
— Не будем препираться. Жить мне недолго. Боюсь, важного не скажу.
— Говори, Сен. Знаешь, кто предал?