— Джордж, — сказал Донелли, — вы, кажется, хотели поговорить с этим молодым человеком? — он указал на Кэллагена. — Он готов для общения с вами, а потом выкиньте его вон.
Джордж издал довольное ворчание.
— Давно бы так, шеф. Говорил же я вам, что он дешевый лягаш. Пошли, приятель.
Он надвинулся на Кэллагена, и тут события стали совершаться с калейдоскопической быстротой. Джордж протянул свою лапу, чтобы схватить Кэллагена за воротник, в ответ Кэллаген незаметным жестом сцепил свои пальцы на запястье противника. Джордж напрягся и издал звук, напоминающий бычье мычание. По-прежнему не вставая с кресла, Кэллаген усилил давление захвата. Мычание перешло в рев, и струйка пота побежала по лицу вышибалы. Его колени подогнулись. Кэллаген встал. Он отпустил запястье Джорджа и прежде, чем тот успел понять, что происходит, нанес ему короткий удар в живот. Джордж судорожно дернулся вперед, и тут же получил мощный удар в челюсть. Лишившись двух зубов, с разбитыми губами вышибала рухнул на пол и отключился.
— Не повезло Джорджу, Донелли, — заметил Кэллаген. — Надо уметь вовремя оценить противника, рынок полон крепких ребят.
— Думаете, что вы чертовски умны и вышли победителем, мистер Кэллаген? — насмешливо спросил Донелли, сохранявший спокойствие во время драки.
— Мне и так приходится думать черт знает о скольких вещах сразу, чтобы оценивать себя в подобных обстоятельствах. Главное, я узнал то, что хотел узнать. Спокойной ночи, Донелли. — Он перешагнул через неподвижное тело Джорджа, дорогой костюм которого был теперь покрыт пятнами крови, открыл дверь и вышел в коридор. Кэллаген без помех выбрался из клуба, дошел до автомобиля и не спеша тронулся с места. Он ехал в сторону Алфристауна.
Ночь была холодной, но луна, выскочившая из пелены облаков, ярко освещала дорогу, и ехать было легко и приятно. Лунный свет приукрашивал окружающую местность и придавал ей вид рождественской открытки.
Спидометр отсчитывал милю за милей, но Кэллаген был поглощен не дорогой, а мыслями о Донелли. Надо признать, что у парня крепкие нервы и котелок варит, как надо, хотя он пока и не заставил, его работать на полную катушку.
Выслушав Кэллагена, он мог придумать тысячу объяснений истории с подсыпанным в виски наркотиком, и все они были бы вполне правдоподобны. Поведение Корины он тоже мог оправдать, подкинув детективу пару фактов, которые трудно быстро проверить. Но он не снизошел до оправданий, не стал утруждать себя ложью, чтобы выкрутиться. О чем это говорит? Скорее всего о том, что Донелли уверен в своей неуязвимости. Видно, у парня много козырей на руках, но он не торопится пускать их в дело.
Неужели его позиция в самом деле настолько неуязвима, что Кэллагену не удастся найти в ней хоть маленькую щелочку, чтобы проникнуть через нее и разрубить броню невозмутимости на холеном лице Донелли?
Нет, пора торопить события и спровоцировать этого типа хоть на какие-то действия. Пусть для начала это будет такой пустячок, как звонок Корины.
Снова и снова Кэллаген строил планы, размышлял и оценивал действующих лиц этой непростой истории. Он и не заметил, как добрался до отеля.
Часы показывали начало двенадцатого, когда он, поднявшись на второй этаж, открыл дверь своего номера.
В кресле рядом с камином, дожидаясь его, сидела Патриция Аллардайс. Ее строгий туалет соответствовал важности ситуации: белая блузка и хорошо сшитый твидовый костюм ладно сидели на ее стройной фигуре. Изящная шляпка была сдвинута на один глаз, точь-в-точь как он это видел в одном из последних мелодраматических фильмов. Позу она позаимствовала там же. Просторный плащ девушки был небрежно брошен на ручку кресла.
— Какой приятный сюрприз, — приветствовал Патрицию Кэллаген. — Давно ты здесь? И как тебе, удалось проникнуть в номер?
— Я приехала до того, как они закрыли черный ход, — заговорщицким тоном сообщила Патриция, — и сразу проскользнула в вашу комнату. Я знала, что у них всего один парадный номер, и решила, что вы предпочтете именно его. Мне оставалось только ждать, что я и сделала… Я готова была прождать всю ночь, потому что случилось такое…
— В самом деле? — спросил Кэллаген. — Что же произошло?
— Слим, — прошептала она, — я нашла письмо!
— Отличная работа, — похвалил ее Кэллаген. — Где ты его нашла? У Корины?
Патриция кивнула.
— Письмо было у нее. Это бомба, Слим. Я даже не представляю, что произойдет, если все это окажется правдой. Но…
— Где было письмо? — прервал ее Кэллаген. — И как тебе удалось его найти?
— Корина куда-то намылилась сегодня, — сообщила Патриция. — Я сторожила у окна и засекла ее, когда она вывела свою машину из гаража. У нее «форд» десятой модели — подарок Виолы ко дню рождения. В баке было около галлона бензина, но она прихватила еще канистру, я сделала вывод, что сестрица уезжает надолго… Мне можно закурить, Слим? — прервала она свой рассказ.
Кэллаген протянул ей сигареты! Захлебываясь дымом, Патриция продолжала:
— Одним словом, я сразу отправилась в спальню Корины, я уже говорила вам, что у меня есть свой ключ. Осмотр начался с небольшого старенького бюро, стоящего в углу. Там всего два ящика, но в одном из них имеется потайное отделение. Это я обнаружила давно. Мне случалось проверять его и раньше, но на этот раз оба ящика оказались запертыми. Хорошо, что у меня был уже опыт, и с помощью ножа для разрезания бумаги я сумела быстро их открыть. Письмо лежало в потайном отделении за замшевой стенкой. Оно было адресовано Жервазу и отправлено из Брайтона в прошлый понедельник. Когда я его прочла, меня чуть не хватил удар. Говорю вам, это бомба, Слим!
Патриция открыла свою кожаную сумочку, достала конверт и передала его Кэллагену.
— Убедитесь сами, — сказала она тоном, полным трагизма.
Кэллаген осмотрел конверт. Патриция не упустила ничего существенного: письмо действительно отправлено из Брайтона в прошлый понедельник, это следовало из даты на штемпеле. Адрес был напечатан на машинке: полковнику Жервазу Стенхарсту, «Темная роща», Хэнтовер, Алфристаун.
Кэллаген открыл конверт, вынул сложенный листок белой бумаги и прочел письмо. Оно было совсем коротким:
«Дорогой полковник Стенхарст!
Пришло время, когда Вам, как одному из опекунов наследников усадьбы «Темная роща», следует узнать, что настоящая владелица усадьбы мисс Виола Аллардайс вышла замуж 23 августа 1939 г. за мистера Руперта Эллингтона Шэрфема, о чем свидетельствует запись в регистрационной книге в магистрате на Мэрлос-роуд, Кенсингтон.
Как Вам безусловно известно, в соответствии с условиями завещания миссис Стенхарст все доходы от поместья в этом случае должны автоматически перейти к мисс Корине Аллардайс, которая, как следует из приведенных фактов, уже в течение шести лет несправедливо лишена своих прав.
Возможно, после того как Вы сумеете должным образом убедиться в справедливости данной информации, я буду иметь честь побеседовать с вами.
Друг семьи».
Детектив откинулся на спинку кресла и, задумавшись, уставился в одну точку.
— Ну, что я вам говорила? — нарушила молчание Патриция. — Будет ужасно, если бомба взорвется, не так ли?
— Готов согласиться с тобой, — кивнул Кэллаген. — А пока отдохни минутку.
Он прошел в спальню и спустя минуту возвратился с портативной пишущей машинкой и сильным увеличительным стеклом. Он положил анонимное письмо на стол и взял в руки лупу. На листочке бумаги он отмечал характерные особенности машинки, на которой было напечатано письмо. Буква «а» имела небольшой дефект с одной стороны, «с» было отпечатано несколько ниже уровня остальных букв, наконец, «в», «л» и «р» отличались от остальных букв незначительным наклоном.
Этот процесс занял всего несколько минут. Затем Кэллаген вставил лист чистой бумаги в свою машинку и сделал копию письма. После всего этого он вложил письмо обратно в конверт и возвратил его Патриции.
— А теперь, девочка, мчись домой. Ты должна успеть положить письмо на место до возвращения Корины. Не стоит объяснять тебе, насколько это важно, ты ведь читала его. Постарайся положить конверт так, как он лежал, чтобы твоей сестре не пришло в голову, что эта бумажка успела побывать в чужих руках.
Девушка торопливо накинула плащ.
— Я все сделаю, как надо, — сказала она, — а вы, ради Бога, приглядывайте за Виолой: бедняжка влипла в скверную историю. Подумать только, сколько лет прошло, а никто из нас даже не догадывался ни о чем…
— Сделаю все, что смогу, — пообещал Кэллаген, провожая Патрицию до дверей.