«...Царь получил сведения о восстании ассирийских поселенцев в крепости Халцилуха, что южнее современного Диярбекира. В свое время эту опорную точку населил жителями Салманасар I. Теперь же местные ассирийцы во главе с начальником поселения Хулаем отложились от Ашшура и вознамерились захватить царский город Дамдамуса. Подобная дерзость требовала примерного наказания. Собрав колесницы и пехоту, Ашшурнацирапал перевалил через горы Кашйяри, осадил и стремительной атакой взял город Кинабу — твердыню восставших. 600 мятежников поплатились жизнью в бою, и им, в принципе повезло, так как 3000 пленных были преданы огню, победители надругались над девушками и даже над юношами. С главаря мятежников Хулая была содрана кожа».
Или вот еще сходная цитата из «самовосхвалений» этого государственного деятеля, рядом с которым отечественный Иван Грозный выглядит сущим филантропом, прекраснодушным либералом и покровителем вдов и сирот:
«...Многих людей живыми захватил я в руки — одним я отрубил кисти или пальцы, другим отрубил носы, уши их, многим людям ослепил глаза. Город разрушил, снес, сжег в огне и пожрал его...»
Сценарий везде был одинаков: горы трупов, отрезанные головы, исключительные насилия, огромные костры. Даже для Древнего мира, где беспощадность по отношению к провинившемуся индивиду или побежденному врагу была делом привычным и само собой разумеющимся, не вызывающим оторопи и ужаса у широкой общественности, ассирийские жестокости выходили из ряда вон и переступали все границы приличий.
Отдельно заметим: ассирийские цари даже не пытались пресечь безобразия, чинимые войском при захвате вражеских городов, а всячески эти бесчинства поощряли, одобряли и культивировали, затем подробно описывая массовые зверства и эпические по масштабам карательные акции в своих «самовосхвалениях».
Спрашивается: в чем причина? Почему именно Ассирия навеки получила дурную славу главного пугала Древнего мира? Самого жестокого и бесчеловечного государства своей эпохи? Настолько жестокого, что римляне, никак не отличавшиеся сентиментальностью и голубиной кротостью, покажутся сияющим образцом великодушия и благородства по отношению к поверженному противнику?
Ответ кроется в функциональной импотенции Ассирийского государства — могучего, агрессивного, способного буквально воскреснуть из пепла после тяжелейших поражений, вновь накопить силы и со всей новоявленной мощью обрушиться на вчерашних противников.
Могучего, но не осознавшего фундаментальной важности мирной экономической инкорпорации захваченных территорий. Завоевал? Прекрасно, честь тебе и хвала за доблесть в бою! А теперь изволь организовать на новообретенных землях устойчивый промышленно-аграрный рост, привяжи новых подданных к метрополии самой важной ниточкой — золотой. Обеспечь стабильность и безопасность. Воспитай грамотные управленческие кадры.
Но нет, ничего подобного не происходило вплоть до воцарения Тиглатпаласара III в 745 году до н.э. Схема не менялась веками: политика террора и массовые акции устрашения ради удержания новых провинций. Иногда доходило до того, что непокорное население истреблялось полностью. А если не истреблялось, то вскоре начинались восстания, и армии царя приходилось снова выступать в поход.
Беспрестанные акты самого вопиющего насилия над покоренными народами выполняли двойную функцию: примерное наказание строптивых и широкая пропаганда — слухи разносятся быстро, вдобавок у страха глаза велики: тысяча казненных в народных устах быстро превратится в десять тысяч. Потенциальные жертвы ассирийской агрессии сто раз подумают, стоит ли сопротивляться или лучше уладить дело, принеся щедрые дары и выразив почтение царю.
Кроме того террор не требует расходов из казны — опьяненная кровью и безнаказанностью солдатня самостоятельно выполнит требуемое. Конечно, это куда дешевле, чем создание и последующее содержание административно-управленческого аппарата! Страх, а точнее леденящий ужас, как основа покорности.
Ассирийцам не удавалось долгосрочно контролировать завоеванное только потому, что они не считали территориальные приобретения расширением собственно метрополии и не считали нужным относиться к подчиненным племенам как к новым подданным с обязательным набором прав и обязанностей — последние являлись только и исключительно источником разовой дани-контрибуции.
Грядущий крах Ассирии обуславливался макроэкономическими причинами и отвратительным режимом управления — не был выработан функционал, способный поддержать устойчивость и равновесие империи. При колоссальном захватническом потенциале, позволившем однажды на короткое время оккупировать даже Египет, вопрос сохранения и развития территорий отходил на второй, а то и третий план.
Когда выяснилось, что эта система постоянно вызывает новые кризисы и не имеет перспектив, звезда Ассирии уже начала путь к быстрому закату.
Но ассирийцы хотя бы попытались принять экстренные меры. Это отсрочило падение империи на неполные двести лет.
* * *
Тиглатпаласар III, сделав неприятные выводы из опыта прежних царствований и новых обстоятельств, произвел стремительные и эпохальные реформы.
Полагаться на верность и честность зависимых царей, как в старые времена? Нет, увольте — история говорит о том, что их «верность» улетучивается как дым, едва за горизонтом исчезает последний уходящий домой ассирийский солдат. Только наместничество! Наместничество, постоянные гарнизоны и самый пристальный надзор!
Массовый террор, как при Ашшурнацирапале или Саламнасаре? В разумных дозах, не надо усердствовать.
Вдобавок, следует ввести унифицированные административные единицы — провинции, области. Ранее существовавшие провинции разукрупнить (крошечные территориальные образования не могут претендовать на самостоятельность) и назначить туда постоянных областеначальников, подотчетных царской власти.
Это была первая попытка централизации империи и установления худо-бедно работающей «вертикали». Начинается постепенная и вялая экономическая интеграция провинций, в историческом будущем так и не достигшая сколь-нибудь серьезного успеха.
Предпочтительными кандидатами на областеначальство были евнухи — они не дадут потомства, а следовательно не надо опасаться возникновения бюрократической династии областного значения, которая однажды возжелает самостоятельности. Если где и сохранялись традиционные для этой местности органы власти (цари городов в Финикии, к примеру), то лишь с номинальными полномочиями и в полной зависимости от решений наместника.
Реформа армии тоже заслуга Тиглатпаласара III — войско становится профессиональным, вводится первая в мире единая экипировка (современная военная форма — прямое ассирийское наследие), создаются опять же первые инженерные войска, идет массовое перевооружение с бронзы на железо, то есть новейший и самый передовой вид оружия.
Основой любого человеческого сообщества, от огромной империи, до десятка выживших жертв кораблекрушения на необитаемом острове, является продовольственная безопасность. Выжить можно в любых неблагоприятных условиях — на холоде и жаре, под владычеством самого жестокого чужеземного тирана, да хоть после падения астероида размером с Вавилонскую башню, — но только в случае, когда люди могут пользоваться жизненно необходимым: пищей и водой.
Когда возникает избыток провизии, появляются стимулы к развитию. Больше детей, которые не станут умирать от голода. Больше свободного времени — не обязательно от восхода до захода солнца горбатиться в поле, вполне можно нарисовать что-нибудь красивое на стене своего дома или вылепить изящную фигурку. А то и вовсе начать сочинять стихи! Появилось десять лишних мер зерна? Отлично, надо сходить в гости к соседнему племени, живущему в лесу, и обменять пшеницу на замечательную шкуру леопарда или золото, которое дикари намывают в ручейке.
Вся история человечества вращается вокруг ключевого ресурса: продовольствия. Без еды не будет жизни и ее продолжения, не говоря уже о второстепенных последствиях наподобие культуры, искусства и науки. Все эти три категории напрямую зависят от единственного фактора: сыт человек, или голоден.
Неудивительно, что единственным сохранившимся произведением карфагенской научной мысли стал трактат агронома по имени Магон, старательно записавшего советы по ведению сельского хозяйства. И то, данное ученое сочинение известно нам исключительно по римскому цитированию — оригинал погиб в пламени, сожравшем Карфаген.
Магон написал свой труд ориентировочно в III веке до н.э., собрав весь многовековой опыт карфагенян в сложном и трудоемком аграрном искусстве. Промышленное сельское хозяйство, — своего рода античные колхозы, — положенное на научную основу, не возникло из ничего, не появилось за один день. Грандиозным успехам Карфагена в этой области предшествовали эксперименты многих поколений предков. Предков, которые принесли определенные знания из Ханаана, а затем их углубили и развили.