546-545 гг. — в отсутствие Кира II лидийцы пытаются поднять мятеж, к которому присоединяются некоторые греческие колонии на побережье полуострова Малая Азия. Персидские полководцы Мазар и упомянутый выше Гарпаг быстро и эффективно расправляются с восставшими, заодно взяв город Фокея, жители которого вынуждены были эвакуироваться в отлично нам знакомые Массилию и Алалию. Вся Малая Азия переходит под руку Кира Великого.
539 г. — персы захватывают ослабевшее Вавилонское царство и ликвидируют его самостоятельность. Кир в дополнение к прочим титулам становится царем Вавилона, а следовательно и всей Месопотамии — это был грандиозный триумф, Вавилон тогда считался центром Вселенной и человек им владеющий, вполне мог претендовать на звание повелителя мира. Последний владыка Нововавилонского царства Набонид отправился в почетную ссылку в отдаленную провинцию, где и умер в безвестности.
Палестина, Сирия и Финикия, входившие в состав Вавилона, покорились новому царю безропотно. Особенно довольны были финикийцы — как же, пределы государства расширились на порядок, от Малой Азии до Индии теперь единое законодательное и экономическое пространство, а следовательно возникли невероятные возможности для расширения торговли! Открылась безопасная сухопутная дорога в Индию, представьте только!
В отличие от ассирийцев и вавилонян Кир Великий сознавал важность обладания военным флотом, а построить таковой и предоставить обученные экипажи могла только и исключительно Финикия. Персы возродили город Сидон — мы рассказывали о его разрушении царем Ассирии Ассархаддоном в 677 году до н.э. при участии конкурентов сидонян из Тира. Появившееся в окрестностях Сидона по приказу ассирийцев и заселенное депортированными халдеями поселение Кар-Ашшур-ах-иддин ни политического, ни экономического успеха не имело, а Сидон почти полтора столетия лежал в запустении.
Последовали всевозможные вольности и милости. Финикия получает широкую автономию, даруется местное самоуправление, Хирам III в Тире благоуспешно правит вплоть до 532 года до н.э., и впервые с 677 года до н.э. упоминается имя царя Сидона — некий Эшмун-Азар, сведений о котором практически не сохранилось, за исключением любопытнейшей надписи на саркофаге египетской работы, найденном в 1885 году. Хронология этой надписи доселе гипотетична, но считается, что она относится к периоду персидского контроля над Финикией.
Крупные военные операции требуют долгой и тщательной подготовки — у Камбиса было предостаточно возможностей наблюдать за деятельностью Кира Великого, учиться и набираться опыта. Вторжение в Египет готовилось пять лет, сопровождаясь дипломатической и разведывательной активностью — персы заключили союз с ведущим государством Эгеиды, островом Самос и его тираном Поликратом, обладавшим сильным флотом. Пришлось договариваться с кочевыми племенами Синайского полуострова, которые обязаны будут снабжать армию. Подкупаются египетские чиновники, недовольные правлением фараона — так были добыты планы оборонительных укреплений, мостов и дорог.
Персидская армия сосредотачивается в Палестине, финикийцы предоставляют Камбису II корабли. Кампания оказалась молниеносной — в мае 525 года до н.э. иранцы одерживают победу в генеральном сражении при Пелусии (недалеко от нынешнего Порт-Саида, на рубежах Египта и Синая), захватывают Мемфис и берут в плен последнего египетского правителя из XXVI династии Псамметиха III.
В августе Камбис II провозглашается фараоном Египта и торжественно восходит на древнейший престол Обитаемого мира в городе Саис, принимая тронное египетское имя Месут-Ра, «Рожденный от бога Ра». Второе имя нового фараона, посвященное божеству Гору, звучало как Сема Тауи, «Соединивший Две Земли». Что было истинной правдой.
Ливийцы, жившие западнее Египта, а так же греки прибрежного Киренского царства и отколовшегося от него полиса Барка, предпочитают признать власть Камбиса и прислать ему щедрые подарки. Западная граница Ахеменидской империи в Африке теперь проходит всего в полутысяче километров от финикийского Лептиса Великого и в тысяче восьмистах километрах сухопутного пути до Карфагена. Если морем и напрямую, то Новый город окажется еще ближе — около тысячи двухсот километров. Ровно столько, сколько от Карфагена до Тартесса...
Пунийцы были поставлены перед фактом. Полуостров Киренаика — это не отдаленная и захолустная Персида и даже не Вавилон! Это буквально в двух шагах! Окажись в руках царя, фараона, возлюбленного сына Ахура-Мазды, Ра, Мардука и прочая и прочая Камбиса II многочисленный флот, все усилия последних трех столетий ради построения собственной империи Карт-Хадашта пойдут прахом! Катастрофа! Немыслимо!
Легкая победа над Египтом и приобретение богатейшего царства Древнего мира с колоссальными людскими и экономическими ресурсами дали Камбису повод для размышлений о дальнейшем расширении государства. Геродот пишет, что намечалось три похода — на оазис Аммона (ныне Сива), в Нубию (Эфиопию) и, конечно же, на Карфаген.
Пунийцев спасла финикийская солидарность.
«...Царь приказал своим кораблям плыть на Карфаген. Финикияне, однако, отказались подчиниться царскому приказу. Они объявили, что связаны страшными клятвами и выступить в поход на своих потомков для них великое нечестие. А без финикиян корабли остальных [подвластных царю городов] не могли тягаться с карфагенянами. Так-то карфагеняне избежали персидского ига. Ведь Камбис не пожелал силой заставить финикиян [выступить в поход], потому что они добровольно подчинились персам и вся морская мощь персидской державы зависела от финикиян [и держалась] на них».
Цитируемый отрывок примечателен благодаря огромному массиву информации, уложенному Геродотом всего в несколько строк.
Первое: своих не бросают. Финикийцы могли сколько угодно враждовать между собой (вспомним штурм Гадира карфагенянами), но в случае общей внешней угрозы они предпочитали сопротивление, пускай и в виде открытого саботажа. Слова Геродота о «страшных клятвах» не обязательно художественное преувеличение — возможно, между Тиром и Карфагеном действительно существовало некое соглашение, основанное на религиозном фундаменте. Преступить клятву перед богами для человека древности было очень сложно, почти немыслимо — исключения составляют статистическую погрешность и всемерно осуждаются античными авторами как неискупимое прегрешение.
С другой стороны, не исключены и сугубо прагматические соображения: карфагеняне для Тира были не только прямыми родственниками и потомками, но еще и основным поставщиком бесчисленных заморских товаров. Переход средиземноморской торговли под персидский контроль означал мор, глад и разорение, а прибыль для финикийца всегда оставалась делом не менее священным, чем клятва пред ликом Мелькарта.
Второе. Если царь Камбис, правитель пусть своенравный, но разумный и обладающий огромным военным опытом, отдал приказ плыть на Карфаген, значит, он был уверен в своих силах и в успехе предприятия. Сколько именно финикийских кораблей находилось в его распоряжении достоверно неизвестно, но их число должно быть очень внушительно — во всяком случае не менее двух или трех сотен. Пятнадцать лет назад, в сражении при Алалии, карфагеняне выставили шестьдесят боевых кораблей в качестве «флота метрополии»; несомненно за минувшие годы эскадра Нового Города усилилась, но вот вопрос — до какого предела?..
Не совсем понятно, что подразумевается под «остальными подвластными царю городами», чей флот не был способен противостоять Карфагену. Покоренные греческие полисы с побережья Малой Азии? Египтяне? Другие финикийские города помимо Тира? Так или иначе эти силы рядом с эскадрой тирян выглядели несерьезно.
Третье: империя Ахеменидов настолько нуждалась в финикийском флоте, что прямое неисполнение приказа царя (пускай и обставленное со всей возможной учтивостью и ссылками на жуткие и нерушимые клятвы) сошло тирийцам с рук без пошлых последствий в виде пресловутого монаршего гнева с отрезанием голов, посажением на кол или массовым распятием — в патриархальной Ассирии церемониться с ослушниками не стали бы, строжайше покарав виновных.
Камбис сделал вид, будто ничего особого не произошло, оставил мысль о походе на Карфаген и отправился вдоль реки Нил на юг, завоевывать Нубию, где потерпел тактическую неудачу из-за просчетов в снабжении армии.
Второй запланированный поход на оазис Аммона до XXI века считался событием легендарным: Геродот сообщает, будто войско числом в 50 тысяч мечей в полном составе сгинуло во время песчаной бури. Никаких доказательств тому не было вплоть до 2009 года, когда итальянские археологи Анджело и Альфредо Кастильони обнаружили в пустыне неподалеку от оазиса кости и многочисленные артефакты эпохи Ахеменидов включая персидское военное снаряжение. Видимо, экспедиционный корпус Камбиса заблудился в песках Сахары, взяв неверное направление и бесславно погиб.
В конце 524 года до н.э. царь спешно вернулся из Нубии в Мемфис, подавлять восстание поднятое свергнутым фараоном Псамметихом, которого недальновидно оставили в живых и даже не отправили в ссылку — мы снова наблюдаем преступный либерализм персов.
Подход иранцев к политике в завоеванных царствах отличался от кровавых ассирийских методов как небо и земля. Конечно, по факту мятежа Камбис продал в рабство дочь бывшего фараона, сына и наследника казнил способом, о котором в подробностях говорить не хочется, а сам Псамметих «выпил чашу бычьей крови», от чего и умер — по сравнению с ассирийцами, непременно устроившими бы после бунта египтян массовый геноцид, Камбис выглядит белокрылым голубем и неслыханно милостивым государем. Его отношение к Египту после восстания изменилось к худшему, выборочные репрессии последовали, но до образцово-показательной резни в классической стилистике царя Ашшурнацирапала II дело так и не дошло. Tempora, как говаривали потом римляне, mutantur.
В любом случае действия персов по расширению своего влияния в Африке закончились неудачей: нубийцы сумели отбиться, захвату богатых оазисов помешали природные условия, а до Карфагена было не дотянуться благодаря отказу финикийцев от сотрудничества.
* * *