К похожим выводам пришли и в Карфагене. Исходные позиции формально сохранены — запад острова остался пунийским, торговля не нарушена. Потеря армии, эскадры и смерть Гамилькара Магонида неприятны, но в сравнении с разгромом персов при Саламине, а тем более с катастрофой при Платеях, Гимеру можно считать малозначительным инцидентом, особенно в свете рухнувшей надежды на долгосрочный и успешный военный союз с Ахеменидами. Сицилию на много десятилетий можно оставить в покое.
Настало время обратить взор в другую сторону. Пора всерьез взяться за Африку и пространства Атлантического океана за Мелькартовыми столпами.
* * *
Мы уже говорили о том, что люди Древнего мира были ничуть не глупее нас с вами. Наоборот, суровая и беспощадная эпоха, в которой жизнь конкретного индивидуума не представляла исключительной ценности, делала их куда более агрессивными, изворотливыми, хитрыми и нацеленными на выживание. Карфагенянин, перс или грек образца V века до Рождества Христова в массе был невежествен в высоких науках, суеверен и глубоко религиозен, но только не глуп — эти люди знали как извлечь выгоду, великолепно освоили прикладные дисциплины наподобие морской навигации, разбирались в политике, имели достаточное представление об окружающих народах, а если строили государство — понимали, каковы его цели, интересы и варианты будущего, в котором жить детям и внукам.
После Гимеры и поражений царя Ксеркса в 480-479 гг. до н.э. карфагенянам следовало заново оценить обстановку. Говоря бухгалтерским языком, подвести баланс. В западном средиземноморье установилось, пусть и хрупкое, равновесие сил. Фокейская Массилия сосредоточилась на Галлии, этруски в Италии враждовали с набирающим силу Римом и греческими колонистами, влияние Нового Города в Иберии никем всерьез не оспаривалось. Сицилийские греки с упоением продолжали взаимную резню, то свергая тиранов в пользу демократии, то снова восстанавливая тиранию. Эллада, отбившись от персов, погрязла в локальных войнах между городами и приграничных стычках с Ахеменидами. Находившийся под властью Персии Египет угрозы не представлял.
Все были заняты своими частными делами и устраивать глобальных завоевательных походов против соседей вроде бы пока не собирались. Региональные сферы влияния были поделены между действующими игроками — насколько справедливо, это другой вопрос. Очередной передел мира откладывался на неопределенный срок.
Что теперь делать Карфагену, особенно с учетом возрастающего демографического давления? Подданные государства сыты и благополучны, рождаемость растет, назревает кризис на рынке труда — те самые «лишние люди», которых столетия назад Финикия отправляла в заморские колонии.
Ответ лежал под ногами в прямом смысле данных слов — Африканский континент.
Продолжительность плавания, — более двух лет, — вполне правдоподобна, даже с учетом остановок для сева пшеницы, самого популярного злака тех времен. Опыт подобных «сельскохозяйственных зимовок» был наработан предыдущими поколениями финикийцев, когда-то схожим методом осваивавших северную Африку: высадились, распахали землю, дождались урожая, собрали зерно, поплыли дальше. Может быть, до 814 г. до н.э. такая промежуточная стоянка находилась и в районе Карфагена.
Оправдание экспедиции одним лишь любопытством Нехо II недостаточно, имелись насущные экономические причины: выше по течению Нила, между первым и четвертым порогами находилось враждебное египтянам Мероитское царство (еще известное как Куш), затруднявшее свободный доступ в центральноафриканский регион.
Шустрые карфагеняне ко временам правления Нехо вполне освоились в Ливии и претендовали на торговую монополию с территориями южнее Сахары — а мы помним, что великая пустыня в ту эпоху занимала куда меньшую площадь чем в XXI веке и ее пересечение было связано со значительно меньшими трудностями.
Фараон вполне мог снарядить дальний морской поход с прицелом на развитие внешней торговли и разведку потенциальных рынков экспорта-импорта, минуя Куш.
Экспедиция, обогнув Африку, вернулась в Египет через Средиземное море, путешественники могли останавливаться для пополнения припасов и отдыха в финикийских прибрежных городах, а то и в самом Карфагене. Если рассказ о невероятном плавании стал известен Геродоту полтора столетия спустя, то в Тире и Новом Городе о нем знали и подавно, причем в подробностях — нельзя недооценивать финикийскую въедливость и обстоятельность, особенно в области мореплавания и навигации, как национального искусства и достояния.
Невероятно жаль, что подробный отчет об этом походе сгинул под волнами времени, а таковой не мог не существовать. Древнеегипетская придворная бюрократия обязана была предоставить фараону полученные сведения — в конце концов, на что израсходованы ассигнования из бюджета?!
Однако, в нашем распоряжении имеется аутентичный документ о другом плавании, на тот раз совершенном карфагенянами, с похожей целью — исследование атлантического побережья Африки и основание там колоний Нового Города. Этот текст настолько примечателен, что его стоит привести полностью, без изъятий и сокращений.
* * *
Ганнона, царя карфагенян, Перипл ливийских земель, находящихся за Геракловыми Столпами, тот, который он посвятил в храме Кроноса и который сообщает следующее:
I. Постановили карфагеняне, чтобы Ганнон плыл за Геракловы Столпы и основывал города ливиофиникийцев. И он отплыл, ведя шестьдесят пентеконтер, и множество мужчин и женщин, числом в тридцать тысяч, и везя хлеб и другие припасы.
II. Когда, плывя, мы миновали Столпы и за ними проплыли двухдневный морской путь, мы основали первый город, который назвали Фимиатирион, около него имеется большая равнина.
III. Плывя оттуда на запад, мы соединились у Солунта, ливийского мыса, густо поросшего деревьями.
IV. Соорудив там храм Посейдона, мы снова двигались на восток в течении полудня, пока не прибыли в залив, густо поросший высоким тростником, там было много слонов и других пасущихся животных.
V. Уйдя от залива на расстояние однодневного морского пути, мы основали города на берегу моря, называемые Карийская стена, Гитт, Акра, Мелитта и Арамбис.
VI. Плывя оттуда, мы прибыли к большой реке Ликс, текущей из Ливии. Вокруг нее пасут скот кочевники-ликситы. У них мы оставались до тех пор, пока не стали друзьями.
VII. Выше них жили эфиопы негостеприимные, по-звериному обитая в стране, пересеченной высокими горами, с которых, говорят, течет Ликс. А вблизи гор живут совершенно другие люди — троглодиты. Ликситы рассказывают, что в беге они побеждали лошадей.
VIII. Взяв у ликситов переводчиков, мы плыли мимо пустыни на юг два дня, а оттуда снова совершили дневное плавание на восток. Там мы нашли посредине какого-то залива небольшой остров, имевший окружность в пять стадий. На нем мы основали колонию, назвав ее Керной. Мы определили по пройденному пути, что она лежит по прямой линии к Карфагену. Ведь морской путь от Карфагена до Столпов был равен пути оттуда до Керны.
IX. Оттуда мы прибыли в озеро, плывя по некой большой реке, название которой Хретис. На этом озере имеются три острова, большие по размеру, чем Керна. От них, проделав дневное плавание, мы прибыли в самую отдаленную часть озера, над которой поднимаются высокие горы, населенные дикими людьми, одетыми в звериные шкуры. Эти люди, швыряясь камнями, наносили нам раны, не давая сойти на берег.
X. Плывя оттуда, мы вошли в другую реку, большую и широкую, в которой было много крокодилов и гиппопотамов. Оттуда же, повернув обратно, мы снова прибыли к Керне.
XI. А оттуда мы плыли на юг двенадцать дней, проходя вдоль страны, которую целиком населяли эфиопы, убегавшие от нас и не остававшиеся. Говорили же они непонятно, даже для ликситов, бывших с нами.
XII. А на последний день мы бросили якорь у высоких лесистых гор. Там были благоухающие и разнообразные деревья.