Инспектор Гейл принялся что-то насвистывать. Несомненно, он был знаком с содержанием письма и теперь понимал мои слова.
— Я расценил это как самоубийство и решил поскорее смыться: не хотелось быть замешанным в деле о самоубийстве.
— Нет, — усмехнулся он, — вам действительно не хотелось вмешиваться тогда?
— Что вы имеете в виду?
— А то, что вы приехали туда не для того, чтобы справиться о здоровье мистера Рико. Скорее всего, цель приезда непосредственно касается вашего клиента. Вот почему вы не хотели вмешиваться в это дело. Вполне понятно. О'кей, Продолжайте рассказ.
Гейл не дурак. Он не задает вопросов прямо на интересующую его тему, а создает иллюзию простого разговора и ждет, когда я сам расскажу ему все.
— Я уже собирался уходить, когда кое-что вспомнил. Стоя на коленях, я чувствовал, что мои ноги быстро нагрелись из-за непосредственной близости камина. Эта кушетка стояла слишком близко к камину, тогда-то и возникла мысль о том, что кто-то специально передвинул кушетку таким образом, чтобы затруднить медицинское расследование.
Гейл кивнул:
— Да, понятно, чтобы оттянуть окоченение, но мне об этом ничего не известно. Полицейский из Беркшира не заметил ничего необычного в положении кушетки.
— И немудрено. Я передвинул ее в нормальное положение.
— Зачем вам это понадобилось? — поинтересовался он.
— Чтобы убедиться, действительно ли кушетку сдвинули. Я потрудился поставить ее так, как она стояла, потому, что был сильно напуган.
Инспектор затянулся сигаретой, пристально глядя на меня.
— И что же вас так напугало? — Я недоуменно пожал плечами.
— Кто-то хотел замести следы, инсценируя самоубийство. Именно это мне и не нравилось, ну и не хотелось вмешиваться в историю. Благоразумно, не правда ли? — Он кивнул.
— Что вы сделали дальше, мистер О'Хара?
— Вернулся в машину, оставленную на дороге к задним воротам «Кроссвейз», и поехал в Лондон, сделав только одну остановку, чтобы позвонить.
— Кому? — его голос звучал, как приговор. Секунду я колебался.
— Какого черта! — пожав плечами, воскликнул я. — Вы все равно узнаете. Если не я, то Куинсли скажет. Я останавливался, чтобы позвонить в клинику…
— Чтобы спросить, там ли еще миссис Рико? — Я кивнул.
— Ну, и как?
— Мне сказали, что она исчезла около десяти часов и им неизвестно, куда она направилась.
— Вы полагали, что в «Кроссвейз»?
— Не знаю.
Я приготовил себе виски и, закурив, снова сел на свое место.
— Не спрашиваю вас, что вы знаете о передвижениях миссис Рико, но скажите: вы предполагали, что она поедет в «Кроссвейз», сбежав из клиники?
Я пожал плечами.
Он, молча, курил сигарету, думая о том, как выведать у меня все, о чем я пытаюсь умолчать. А может быть, инспектор прикидывает, как лучше — сначала поговорить с доктором Куинсли, а потом браться за меня, или наоборот.
— Мистер О'Хара, я очень ценю всю изложенную вами информацию, которая, несомненно, окажет нам большую помощь в выяснении сути этой истории, но у меня есть один вопрос. Если вы ответите на него, сделаете нам большое одолжение.
— Что за вопрос?
— Где миссис Рико?
— Не знаю, — ответил я.
Наступило молчание, во время которого инспектор опять принялся размышлять, глядя на кончик своей сигареты.
— Мистер О'Хара, вы сказали, что нашли миссис Рико возле дома с пистолетом. Был ли он заряжен?
— Не знаю. Мне не пришло в голову это проверить. — После непродолжительной паузы разговор возобновился.
— Вы привезли миссис Рико в Лондон и оставили на ночь у своего друга; на следующий день поместили ее в клинику и попросили доктора Куинсли зайти проведать ее. Это она дала вам адрес лечебницы?
— Нет. Когда миссис Рико отключилась, я обнаружил в ее сумочке визитную карточку лечащего врача.
— У вас были какие-нибудь причины такого интереса к миссис Рико? Когда вы направлялись в «Кроссвейз» в понедельник ночью, рассчитывали увидеть ее?
— Нет.
Инспектор удовлетворенно кивнул.
— Конечно, нет. У вас была совершенно другая цель, не так ли?
Я счел нужным промолчать.
— Почему вы проявили такую заботу по отношению к миссис Рико — привезли ее в Лондон, поместили в клинику и т. д.? Зачем все это?
Я усмехнулся: