— Да.
Она немного помолчала.
— Что-то случайное или что-то серьезное?
— Скорее случайное. Правда, не уверен. Во всяком случае, все произошло случайно. Я хочу сказать, что не из-за нее приехал в Канны. И еще несколько дней назад не знал о ее существовании.
Теперь, когда она первая затронула опасную тему, он испытал облегчение оттого, что может выговориться. Слишком она дорога ему, чтобы лгать.
— Сам не пойму, как все вышло, — признался он. — Именно вышло, и все.
— Я тоже не сидела вечерами одна, с тех пор как ты покинул Париж, — вздохнула Констанс.
— Не стану уточнять, что это означает.
— Означает то, что означает, — бросила она.
— О’кей.
— Нас ничто не связывает, — продолжала она, — если не считать того, что мы испытываем друг к другу в данный момент.
— Ты права.
— Не возражаешь, если я закурю?
— Я всегда против, если кто-то курит.
— Обещаю сегодня не заболеть раком.
Она встала, накинула халат и шагнула к комоду. Коротко вспыхнула спичка. Констанс вернулась и села на край кровати. Стоило ей затянуться, как огонек сигареты выхватывал ее лицо из мрака.
— У меня тоже есть новость для тебя. Приберегала ее на потом, но сегодня на меня нашло желание поболтать.
Крейг засмеялся.
— Чему ты смеешься? — удивилась она.
— Сам не знаю. Просто так. Что за новость?
— Я покидаю Париж.
Против всякой логики ему показалось, что удар направлен на него.
— Почему?
— Мы открываем филиал в Сан-Франциско. Последнее время много молодых ездит с Востока к нам и обратно. Обмен стипендиями и все такое. Несколько месяцев мы вели переговоры с местной организацией, и наконец все уладилось. Выбор пал на меня. Стану этаким неофициальным окном на Пробуждающийся Восток.
— Париж без тебя будет уже не тот.
— Как и я без Парижа.
— И как ты к этому относишься?
— К жизни в Сан-Франциско? Красивый город, и, я слышала, культурная жизнь в нем бьет ключом, — иронически пояснила она. — Да и детям это пойдет на пользу. Хотя бы английский подтянут. Должна же мать время от времени заботиться, чтобы дети совершенствовали свой английский!
— Вероятно, — вздохнул он. — Когда собираешься перебраться?
— Этим летом. Через месяц-другой.
— Я потерял еще один дом, — заключил Крейг. — Придется вычеркнуть Париж из своих маршрутов.
— Какая верность! — насмешливо воскликнула Констанс. — А Сан-Франциско, значит, включишь? Говорят, там есть неплохие рестораны.
— Слышал, — отозвался он. — Буду наезжать туда. Иногда.
— Иногда, — повторила она. — Что ж, не может ведь женщина требовать всего сразу, правда?
— Основы продолжают меняться, — вместо ответа сказал Крейг.
Позже, гораздо позже Констанс призналась:
— Не стану притворяться, будто безумна рада тому, что ты сегодня сказал. Но мы уже не дети. Не можешь же ты ожидать, что я устрою тебе сцену или выброшусь из окна и тому подобное, верно?
— Нет, конечно, нет.
— Как уже сказано, особой радости я не испытываю. Но я безумно рада многому другому в наших отношениях. Можешь сделать мне одолжение?
— Разумеется.
— Скажи: «Я люблю тебя».
— Я люблю тебя, — повторил Крейг.
Она затушила сигарету, уронила халат на пол, легла рядом и положила голову ему на грудь.
— Хватит разговоров. Приступ болтливости прошел.