— Ссоримся не мы, — смеялся Гелвада, — ссорится он. Мне нет нужды ссориться, Хильда, потому что женщины все равно предпочитают говорить со мной и совсем не хотят замечать его.
— Это несправедливо, Пьер.
Кейн отметил, что они уже Пьер и Хильда. Эрни многого добился. Ему хотелось знать, играет ли она сейчас, в данную минуту, свою обычную роль или отключилась и решила сегодня просто отдохнуть, как все люди.
Она продолжала:
— Я абсолютно уверена, что хочу поговорить с мистером Синглтоном о самых разных вещах.
— Не получится о разных, — хихикнул Гелвада, — он ни о чем, кроме своих танков, и рассказать-то не сумеет.
— Так вы делаете танки, мистер Синглтон! — воскликнула она. — Я вас прошу говорить о своих танках до тех пор, пока моя прекрасная страна не станет свободной от этих проклятых немцев.
— Вот так, Пьер! — сказал Кейн. — Моя взяла. Пусть я не умею хорошо болтать языком, зато я хорошо делаю свое дело. Один — ноль.
— Не сердитесь на него, мистер Синглтон, — продолжала миссис Моринс. — Пьер — один из тех приятных мужчин, с которыми можно болтать, но не больше…
Она бросила на Гелваду мимолетный взгляд. Гелвада сказал:
— Я скромен, я и не рассчитываю на большее, чем на простой, приятный разговор с дамой.
Кейн изменил тон и сказал грубо:
— Ты что-то слишком много о себе думаешь, а Пьер? Считаешь себя великим покорителем женщин?
— Не надо так говорить, Джек! — обиженно протянул Гелвада.
— Ладно, — сказал Кейн, — пойду выпью еще бренди.
— Очень правильная мысль, — сказал Гелвада, — заходи к нам как-нибудь. — Он подмигнул миссис Моринс.
Кейн повернулся и пошел через всю комнату к передней. В прихожей было пусто. Заглянув в раздевалку, он увидел Виттерия, склонившегося над пустыми бутылками.
— Виттерия, — негромко окликнул его Кейн, — пожалуй, сейчас, как никогда, мне хотелось бы выпить вина, которое, по словам миссис Джин, припрятано у вас.
Виттерия улыбнулся.
Славный старикан, решил Кейн.
— У меня есть очень хорошее бренди, мистер Синглтон. Это не та дрянь, которую вы пили, только его не надо мешать с содовой. Подождите минутку.
Он вернулся с большим стаканом бренди и протянул его Кейну.
— Думаю, вам понравится, бутылку я не принес, а то еще кто-нибудь вроде мистера Келзина тотчас захочет попробовать.
Кейн не торопился. Он подержал стакан перед собой, вдыхая тонкий аромат напитка, посмотрел через стекло на официанта, затем подмигнул ему и отхлебнул добрую половину.
— Великолепно, — сказал он медленно, — просто великолепно! Признаться, я давно не пил такого прекрасного бренди. В наше время его достать очень сложно.
— В наше время вообще трудно что-нибудь достать, — с усмешкой сказал официант.
— Да что там достать, вообще жить стало трудно, — ухмыльнулся Кейн.
— Вы так считаете?
Кейн пожал плечами и ничего не ответил.
— Возможно, вы и правы, мистер Синглтон, может быть, может быть… — Он посмотрел на Кейна. Было что-то трогательное во всей его фигуре.
— А вам нравится работать официантом?
— А вы, мсье, встречали человека, которому бы нравилось работать официантом? Все эту работу поначалу считают временной, но получается по-иному. И сегодня, и завтра, и послезавтра они остаются официантами. Редко кто бывает ими доволен, ему всегда говорят одно и то же, что он что-то забыл принести. — Кейн сочувственно улыбнулся, выпил еще бренди.
— А мое положение еще хуже. Я швейцарец. — Он оглянулся. — Я работаю вместе с итальянцами, есть негры, чехи. Когда заходит речь о войне и я хочу что-нибудь вставить, они обрывают меня… «Что ты понимаешь? Ты швейцарец. Твоя страна ничего не испытала».
Он умолк, грустно посмотрел на Кейна и медленно побрел прочь.
Кейн допил бренди, выкурил папиросу и вернулся в гостиную, где уже никого не было, кроме миссис Моринс и Гелвады, все еще продолжавших оживленно беседовать. Пьер и Хильда, Хильда и Пьер… Надо же, как она ласково улыбается ему, а? Молодец, Эрни! Миссис Моринс подняла голову и заулыбалась.
— Вас еще не утомил этот болван? — спросил Кейн хрипло и ткнул пальцем в сторону Гелвады. — Уж не хотите ли вы сказать, что он вам нравится?
— Я не понимаю, мистер Синглтон, — она рассмеялась, — что вы подразумеваете под этим? Пьер чертовски мил!
— Да? — сказал Кейн. — Все бабы так думают, это для меня не ново, но меня это совсем не волнует.
— В самом деле? — мягко спросила она, — значит, вы волнуетесь за меня?
Кейн плюхнулся рядом с ней на диван и икнул.
— Я вам скажу, — громко произнес он, — сейчас скажу. Вы мне напоминаете одну женщину, которую я хорошо знал. Давно это было. О, это настоящая женщина. Я чуть было не женился на ней… Я говорю «чуть» потому что… Да, жаль, что не женился… — Он громко икнул. — Вы разбудили во мне сентиментальные воспоминания, я хочу увести вас от этого грязного типа, — он указал на Гелваду, который, откинувшись на тахту, положив руки за голову, снисходительно смотрел на него.
— Да, мы с ним долгое время были друзьями. Это верно. Но я прозрел. Однажды я понял, каким словом я могу характеризовать этого типа.
Со словом «характеризовать» у него произошло значительное затруднение. Несколько секунд он помолчал, торжественно глядя на миссис Моринс.
— Это слово — негодяй! Паршивый бельгиец!