— Ба, звучит вполне по-деловому. — В голосе Джессики сквозила неприкрытая издевка. — Это говорит миссис Годвин, — продолжила она, имитируя мою интонацию. — Послушай, муженек, забеги сюда на минуту.
— Куда — сюда?
— В офис мистера Селби. Нам нужна твоя подпись на одной бумажке.
— Слушаю и повинуюсь. К сожалению, прямо сейчас я занят, но думаю, что освобожусь минут через пятнадцать — двадцать.
— Барни, он уже собрался домой. Это не займет много времени.
Я уже нутром ощущал всю тягость возможных последствий своего непослушания, ибо мало того что примазался к чужому богатству, бросив вызов местным столпам общества — но еще оказался до такой степени дурно воспитанным, что осмелился причинить неудобства самому мистеру Селби.
— Джесси, в данный момент я повязан по рукам и ногам. Буду у вас как только смогу. А почему бы тебе не принести эту бумажку сюда?
— Она должна быть заверена нотариусом, — объяснила моя дражайшая половина с раздражением. — Барни, пойми, Бога ради, что нет и быть не может ничего столь уж важного в продаже глушилок для окуней — иначе твои моторы и не назовешь, — чтобы ты не мог отлучиться на каких-то пять минут.
— Я же сказал: как только, так сразу и буду у вас.
— Ты просто хочешь заставить нас ждать. Мистер Селби…
— Ах ты Господи, сам мистер Селби! Не забывай почаще одергивать юбку!
— Барни, так ты придешь?
— Сколько можно повторять? Тебе никогда не приходило в голову, что я тоже могу быть занят?
— Нет, но зато часто замечала, что ты с легким сердцем оставляешь магазин на все время своих дурацких поездок на рыбалку и…
— Я дико извиняюсь, — прервал я. — В следующий раз буду ловить рыбу в свое личное время.
— Идешь ты или нет?
Грудь мне вновь сдавила тугая лента. Возможно, ее слушает Селби, а меня — Рамси.
— Нет, — отрезал я. — Кстати, не купить ли нам на телевидении время для своих перепалок, чтобы нас видели и слышали все кому не лень, а не только ограниченная аудитория?
Она бросила трубку.
Я опустил свою на рычаг и, отбросив раздражение, вновь обратился мыслями к Рамси. За чем он охотится? Все говорит за то, что это что-то очень крупное. Посмотреть хотя бы, с какой быстротой развиваются события. Не прошло и семи часов, как я отнес деньги в банк — и поди ж ты!.. Словно бросил непотушенную спичку в бензин.
Меня тотчас замучили вопросы. Что же это такое? Почему так «припекает»? При чем здесь миссис Нанн? И как она ухитрилась заиметь сразу две такие двадцатки в кемпинге, расположенном в самом что ни на есть глухом углу? Вряд ли такое возможно, но чем черт не шутит… Я застыл как вкопанный.
Хайг. Дикий Билл Хайг! Затем я отбросил эту мысль. Почему Хайг? У ФБР наверняка имеется и несколько других людей в списке разыскиваемых, не может быть, чтобы весь этот сыр-бор разгорелся из-за человека, который бесследно исчез — словно испарился — еще восемнадцать месяцев назад?
Я повернулся и пошел обратно в офис. Рамси все еще смотрел в окно. И вот мы снова уселись, и я взял сигарету, которую, уходя, оставил в пепельнице.
— Еще раз прощу прощения, — произнес я. — Так на чем мы остановились?
— Вы вспомнили этот банкнот. Откуда он у вас появился? — вновь спросил он.
Я сделал затяжку и нахмурился:
— Давайте посмотрим… этот депозит состоял из выручек за пятницу и субботу…
Он согласно кивнул:
— Ну, это включает в себя целых два дня. Постарайтесь мысленно вернуться обратно. Есть неплохой шанс, что вам удастся вспомнить ту самую продажу.
Я усиленно ломал голову, но не над этим, а над тем, как сработал его величество Случай. Я мог бы отдать на депозит оба этих банкнота. Мог бы купить на вторую двадцатку почтовых марок. Одна могла бы преспокойно остаться в ящике кассового аппарата, куда Рамси непременно заглянул бы перед уходом. Вместо всего этого банкнот лежал у меня в кармане. Одну купюру вполне можно считать лишь результатом случайного стечения обстоятельств, эпизодом в сутолоке продаж, но две!.. Если бы Рамси удалось проследить путь обеих двадцаток до магазина, то он знал бы чертовски хорошо, что я должен помнить все, что связано с появлением у меня этих купюр. Это должно было бы означать крупную продажу на сумму более двадцати долларов или же повторное появление того же самого покупателя, который вновь оплатил покупку аналогичной двадцаткой.
— Она что, фальшивая? — спросил я на всякий случай, хотя и не думал, что ФБР занимается отловом фальшивомонетчиков.
Рамси покачал головой:
— Нет, подлинная.
— Значит, меченая или ее разыскивают по номеру?
Он едва заметно улыбнулся:
— Что-то в этом роде.
«Выкуп за похищенного, — подумал я. — Переправа краденого в другой штат. Ограбление банка». Я вновь вернулся мыслями к Дикому Биллу Хайгу.
— Можете вспомнить, откуда она у вас? — допытывался Рамси.
— Не-ет! Это выше моих сил, — солгал я, испытывая угрызения совести. Труднее всего дается первая ложь, дальше все уже идет как по маслу.
— Но банкнот должен был находиться здесь в течение двух дней?
— Это верно. Я относил деньги на депозит в пятницу утром.
— Не могла ли купюра остаться в кассе или сейфе от предыдущих выручек? Например, как сдача. Либо в результате недосмотра, либо же еще по какой-то причине?
— Вряд ли, — возразил я. — Конечно, мы оставляем деньги для сдачи, но не крупнее десятки.
— А как насчет сегодняшнего утра? До открытия банка?