– Ай!
И все бы разрешилось, возможно, на неделю позже, но и только.
– Уууй!
Видимо сказалось то, что я только появилась в этом мире и действовала слишком.
– Ай!
Просто слишком… И не беря в расчет родителей прежней Нимфадоры.
– Уууай!
Но как же обидно! И от беспомощности даже слезы наворачиваются, или от боли?
– Ним! Фа! До! Ра! – говорила Андромеда, сопровождая каждый слог удар хлестким ударом. – Тонкс! Нет! Блэк! – На этом слове она припечатала меня по еще не отведавшим розог бедрам, отчего удар получился особенно болезненным. – Ты! Со! Ве! Рши! Ла! О! Чень! Глу! Пый! Пос! Ту! Пок!
У меня к этому моменту от боли уже в глазах потемнело, а попка и бедра были целым океаном пламени, кажется, розги были не слишком обычными, а с магическими дополнениями, для лучшей понятливости. Не удивлюсь если этот тупой Кричер притащил их из пыточной и предназначались они вовсе не для детей.
– По! Ня! Ла!
– Даауууй! Да! – Поспешила согласиться я.
– Глу! Пый! – Повторила она. – Но! Я! О! Чень! То! Бой! Гор! Жусь!
И в этом я не сомневалась, эту гордость за достижения дочери я ощутила материально, на собственном теле, со свистом врезающиеся в мягкую плоть розги доносят накал эмоций собеседника ничуть не хуже эмпатии.
Экзекуция закончилась, и тело вновь стало послушным, правда, учитывая полыхающую болью попку, это мало чем помогало.
– А теперь марш в угол, будешь стоять, и думать над своим поведением, пока отец не вернется с твоих поисков! Или ты еще что-то не поняла? – Андромеда угрожающе взмахнула своим орудием.
Я говорила совсем нет сил? Ха да я почти телепортировалась в спасительный угол.
– Не сутулься! Ты леди Блэк! – Весомо и с легкой мечтательной улыбкой напутствовала меня Андромеда, водрузив на голову стакан с водой. И, кажется, я догадываюсь, что будет, если он прольется.
Нет об этом эпизоде жизни спасительницы мира, как и о том, куда вел мой первый шаг, широкая общественность не узнает. Хотя объективно говоря, я сама прокололась, слишком легкомысленно отнеслась к наличию у моего тела любящей, но строгой семьи. Чувствовала же, что утром не очень адекватно ситуацию просчитывала, и после переселения не отошла. Могла бы более подробно проанализировать память Нимфадоры и тогда бы всяко обратила внимание на то, что такой способ наказания Андромеда практикует довольно часто, и тогда бы не подставлялась. Ладно, в дальнейших планах будем более серьезно учитывать Андромеду, но как же больно!
И ведь Андромеда действительно проблема. У меня не малый опыт убеждения людей, очень немалый, и даже без вмешательства в разум я могу достичь очень многого. Но Андромеда любящая мать, а пытаться доказать любящей матери что ее чадо самостоятельное и не нуждающееся в опеке, воспитании и мудрых наставлениях задача бесперспективная. Такая мать и шестидесятилетнему сыночку, ставшему дедом готова салфетку на шее во время еды завязывать и одежду от складок поправлять, образно выражаясь. Я, конечно, смогу изменить представление Андромеды о себе и собственной самостоятельности, но боюсь, процесс этот будет не то, чтоб быстрый.
А чуть позже мое наказание еще и ужесточилось, ведь я рассматривала угол в столовой, и как раз подошло время ужина. Андромеда, ничуть не смущаясь голодных завываний желудка из угла комнаты, спокойно поела, наполняя пространство аппетитными ароматами, и ушла спать. Мне такое счастье явно не грозило избитые бедра, и попка болели с прежней силой, а вскоре к ним добавилась и затекшая от неподвижности спина, и шея, на которую давил становящийся все более тяжелым стакан.
Поскольку я только что решила учитывать Андромеду в своих планах, то даже мысли о том, чтоб не исполнить наказания, у меня не возникло. Я и так достаточно легко отделалась, как сейчас понимаю. В семье необходимо поддерживать мир и гармонию, а мне изображать послушную, или как минимум признающую свои ошибки дочь. Так будет лучше всем. И мне в первую очередь, ведь благодаря особенностям Магии мира до совершеннолетия, даже не смотря на смену фамилии, я очень сильно зависима от воли родителей. Например, те же финансы Блэков, Андромеда на них прав не имеет, и в делах Рода она моей матерью не считается, но считается магическим опекуном. И уже в этой "должности" может запретить мне, пользоваться деньгами, исключительно с целью их сбережения и это решение будет иметь силу. Или магия, нет ничего проще, чем ограничить собственному ребенку доступ к силе, исключительно ради его же блага, и так даже поступают при особо сильных магических выбросах. Это, не говоря уже о том, что прямое непослушание родителям будет негативно связываться на моей магии. Ну и чего уж скрывать, знакомится повторно с розгами, нет никакого желания, уж лучше я тут в углу постою, всеми силами пытаясь еще чуть-чуть развить свой дар метаморфа. Благо, стимул у меня очень уж яркий.
Да и не все так плохо, подобная зависимость сохраняется только до семнадцати лет, по достижению этого возраста я стану полностью самостоятельной. А поскольку Магия откатила мое тело от шестнадцати лет, то есть надежда, что через год все закончится. Хм, или нет, ведь моя энергетика так же откатилась к детскому возрасту, а значит, о всяких шестнадцати можно забыть и мне сейчас одиннадцать с любой точки зрения?
Уж не знаю, где меня искал Тед Тонкс, но домой он вернулся только под утро. К тому моменту силы в теле подошли к концу, и на дрожащих ногах я стояла только благодаря воле и упорству. Все тело затекло и пульсировало болью, особенно в нижней части. Единственным положительным моментом были мои мокрые от пролившейся из стакана воды волосы, что благодаря моим потугам в развитии способностей метаморфа доросли до лопаток. Нет, я понимаю, что стимулом было самоисцеление, но здравый смысл мне еще не отказал, и развивать способности тем более столь слабые надо постепенно, а не бросаясь сразу на невыполнимые задачи. Вот я и занималась своими волосами, сначала меняя цвет, но это уменье и так было закреплено, а от него уже перешла к ускорению роста. Благо сосредоточение на этом процессе здорово отвлекало от всего остального.
– Дора! – Обрадовался он, заметив меня в углу, и тут же стиснул в объятьях, от чего стакан свалился, выплеснув свое содержимое мне на голову.
Поток посыпавшихся на меня вопросов о том, куда я исчезла, и что вообще произошло, я проигнорировала, просто не успевая и слово вставить, а вот на финальное недоумение.
– А что ты тут делаешь? – Я все же смогла дать ответ.
– Мама наказана.
Тед разжал объятья, и я едва не рухнула. Затекшие ноги плохо держали при смене положения, и длинные каблучки норовили подвернуться. К счастью мою попку от встречи с полом уберегли подхватившие меня подмышки руки отца.
– Да ты едва на ногах стоишь? Ты что всю ночь тут была? – Изумился он. – Немедленно иди спать, а с Андромедой я сам поговорю.
Спорить со столь замечательным планом я не стала и приложила все силы, чтоб проковылять по лестнице до собственной спальни. Я даже успела снять с себя платье, прежде чем рухнуть лицом на подушку и отрубиться.
Проснулась я только вечером от ощущения странной щекотки в носу. Открыв глаза, я скосила их на нос, с просонек не совсем понимая, что увидела. Какой-то длинный розовый червяк, длинный розовый червяк ковыряется у меня в носу. Как только я это осознала рука, сама дернулась вырвать гадкого паразита, но тот оказался быстрее, вылез из носа, оставив за собой мерзопакостное ощущение и пролетев по комнате, скрылся в меховом комке, сидящем на моей тумбочке. Секунду я разглядывала это нечто, а потом оно открыло глаза и высунуло громадный розовый язык, стрельнув им в мою сторону. Отпрянув, я уселась прямо на пострадавшее место, мгновенно ощутив все прелести устроенной мне вчера Андромедой встречи. От чего громко застонала, языкастое существо, которое как я сейчас сообразила, называется пушистиком и является нашим домашним любимцем, испугавшись моего стона спрыгнуло на пол и убежало/укатилось за дверь. Ничего себе пробуждение! В носу мерзко, после того как меня грубо изнасиловали и вылизали изнутри, попка болит, а еще особенности женского тела дают о себе знать. А если совместить больную попку, женское тело и добавить сюда естественные желания…
Вы пробовали сходить в туалет, когда даже мысль о том, чтоб сесть причиняет болезненные ощущения в пострадавших частях тела?
Как же паршиво, и самое обидное, что во многом, да чего уж во всем сама виновата, не приняв во внимание некоторые важные факторы. И особенно обидно, что Андромеда искренне любит свою дочь, то есть меня, и вчерашнее было процедурой воспитательной, а не утолением садистских наклонностей. Вот будь я на месте Поттера, и Дурслей с чистой совестью бы удавил, организовав утечку газа. А в данном случае это откровенно глупо и вредно, любящая семья – это очень хорошее подспорье в жизни, и некоторые сопутствующие этой любви факторы придется принять как данность и стараться не подставляться, а лучше скорее развивать свой дар метаморфа и учить целительские заклинания. Поскольку с "не подставляться" вряд ли что путное выйдет.
Переодевшись в простое розовое платье без рукавов, с плиссированным подолом до середины бедра и выбрав в цвет ему туфельки без каблука, я поковыляла в столовую, на звук голосов и вкусные запахи. Была конечно мысль притворится жутко больной после вчерашнего, но желудок потребовал еды…
Тед и Андромеда сидели за пустым столом и обсуждали последствия моей "выходки". Точнее Андромеда посвящала своего маглорожденного мужа в тонкости родовых заморочек магического мира. Однако стоило мне показаться, как все взгляды прикипели к моей персоне.
– Уже проснулась? – Радостно улыбнулся он, поднимаясь мне на встречу с намерением обнять. – Ты у нас теперь совсем важная стала! Мне мама рассказала!
– Тед! – холодно бросила Андромеда, и мужчина послушно плюхнулся на стул и замолчал, сразу видно кто в доме хозяин.
Андромеда осмотрела меня неодобрительным взглядом, особенно долго задержавшись на моих ногах, тяжело вздохнула и предложила.
– Дора, присаживайся, сейчас поужинаем, и ты подробно расскажешь о своих вчерашних похождениях. А то тут габаритную посылку доставили, вот интересно узнать, чего еще мне ждать. А уж потом и поговорим, как быть. Леди Блэк.
– А можно я постою? – Банально, но не спросить об этом жизненно важном моменте я не могла.
– Постоишь, чуть позже, а пока садись и веди себя, как подобает наследнице.
– Ан… – попытался что-то возразить Тед, но наткнулся на взгляд жены и передумал.
А мне ничего не оставалось, кроме как очень, очень аккуратно сесть на стул, только для того, чтоб быть посланной мыть руки перед едой. Вставать со стула было не менее неприятно, чем на него садится, но ничего не поделаешь. Оправдываться и говорить, что только что посещала ванную комнату, и помыла руки, явно было бесполезно.