В голосе Наташи прозвучали настолько трогательные нотки, что Павел ощутил легкий укол ревности. Что может знать об одиночестве эта девочка, разве она может до конца понять страшную суть этого слова? А разве он, Павел, не одинок? Хотя, пожалуй, нет, у него ведь есть целый мир, в котором кипят страсти, где любят и ненавидят рьяно, бурно, где герои дерутся и умирают, побеждают врагов и строят собственные государства. Тот выдуманный им виртуальный мир, населенный красивыми, сильными людьми.
— Ты хочешь кофе? — неожиданно спросил Павел.
— Нет, спасибо. Может, пора уже ужин приготовить?
— Смотри сама, ты у меня сейчас на правах хозяйки. Прикинь, что можно сделать, а я пока пойду поработаю.
Оставив Наташу, Павел вернулся в кабинет. Почему она вдруг прониклась к Андрею таким сочувствием? Только из-за того, что он миловался с собакой? Или своим природным женским чутьем она ощутила всю глубину одиночества, тот бесконечный мировой вакуум, в котором живет Андрей? Но она даже ни разу не разговаривала с ним! По-видимому, женская душа навсегда останется загадкой для Павла.
Когда Наташа позвала Павла ужинать, он с удивлением обнаружил, что не написал ни единой строчки. Выходит, он так и просидел за компьютером, не приступив к работе. После ужина они по-семейному устроились в гостиной перед телевизором. Наташа рассказывала о своей матери, о том, как они жили, как затем она приехала поступать в институт, как училась. Лишь об Илье не сказала ни слова. Павел не стал ее расспрашивать о загадочном муже, справедливо решив не бередить свежую рану, благоразумно умолчал и о спрятанных у нее в доме дисках.
Утром выяснилось, что они оба встают очень рано. Когда Павел зашел на кухню, чтобы сварить традиционный утренний кофе, его ожидал настоящий завтрак. Разъяснив Наташе, где находятся рынок и ближайшие магазины, Павел сел работать, а она отправилась за покупками.
Незаметно пролетел день, за ним другой. Павел много писал, Наташа занималась хозяйством. Вечерами они сидели в гостиной, разговаривали, Павел читал написанное за день, они бурно обсуждали главы будущей книги, и все было каким-то домашним, уютным. Павлу порой казалось, что так было всегда. Как-то вечером они вдвоем отправились в гости к Андрею.
Ужин начался скромно, неторопливо, даже несколько натянуто. Но Павел решил придать ему более непринужденный характер. Он говорил сам и постоянно втягивал в разговор Наташу. Когда на поясе у Павла запищал телефон, он взял трубку и, улыбнувшись, объявил:
— Сеня звонит, опять у нее беда какая-то приключилась. — Вышел на кухню.
Дашка, лежа на диване, ревниво наблюдала за гостьей. Она очень не любила, когда посторонние самочки претендовали на сердца ее дорогих мужчин. Наташа настороженно прислушивалась к разговору Павла. Андрей, чтобы ослабить напряженность, спросил:
— Этот Сеня кто?
— Сеня? Сеня женщина, вообще-то ее зовут Ксения, наша дачница, она обычно на лето приезжает вместе с детьми. Она такая красивая и очень умная! Ее наш директор хотел в школу к нам переманить, все блага обещал. У нас школа большая, детей много, только с математиком беда. Он уже давно на пенсии, но все равно работает, потому что замену никак не могут ему найти. Молодые к нам ехать не хотят, а опытного педагога просто так не заманишь. Вот Семен Семенович и стелился перед Сеней, уж как он ее просил, как просил! Горы золотые ей обещал. Может, все же и уговорит. Он, когда в городе бывает, всегда к ней заезжает, уговаривает. Он у нас еще молодой, ну то есть не старый, ему недавно сорок исполнилось. А она славная и работать любит. Вы не представляете! Лето! Жара! А она все что-то пишет, пишет. Дети у нее замечательные, все время рядом с ней, любят очень.
Во время всего монолога Наташа, похоже, даже не вслушивалась, что она говорит. Изо всех сил старалась понять, о чем так долго беседует Павел с загадочной Сеней. От того, наверное, в ее речи стали проскальзывать обороты, свойственные сельским жителям. Когда Павел вернулся, Наташа мгновенно умолкла и с немым вопросом в округлившихся глазах уставилась на него.
— Ничего страшного, — сказал он. — Она постоянно трясется над детьми. Хотя, что говорить, мать она образцовая. У нее дом в нашей деревне. Сеня каждое лето детей привозит воздухом подышать. Одна, без мужа, по курортам не разъездишься. Справная такая фемина. Будь я помоложе, давно бы за ней ухлестывать начал. Да ты, наверное, ее видел, когда ко мне приезжал. Ее дом крайний, возле старого парка. Высокая такая, рыженькая. Красивая, даже подойти боязно. А человек она интересный! Я частенько ее детей выручал. Как всегда, ссадины, ушибы. Поговорить с ней есть о чем. У меня такое чувство, что она с детьми ни одной выставки, ни одного концерта интересного не пропускает. И сама это любит, и детей приучила.
Пока Павел говорил, Наташа не сводила с него настороженных глаз. Как же, видела она эту женщину, действительно, за такими мужики толпами должны бегать. Ее очень сильно задело то, что сказал Павел. Конечно, Сеня красива, но у нее ведь двое детей, какой нормальный мужик захочет взвалить на шею такую обузу? А Павел заявил, что, будь он помоложе… Неужели он не видит, что есть и другие женщины, которые готовы заботиться о нем, делить с ним тяготы жизни! Да, он, конечно, не так уж и молод, но Павел — полностью сформировавшийся мужчина. А как он умен! Какие замечательные книги пишет! Как хорошо сидеть с ним долгими вечерами и разговаривать. А еще — очень хочется подойти к нему, когда он пишет, и, обняв, прижаться к его широкой сильной спине и поцеловать, просто поцеловать в твердую щеку. От таких мыслей голова у Наташи закружилась. Стыдливый румянец залил щеки. Нет, это ведь непозволительно, нельзя думать об этом! Он ведь даже не смотрит на нее как на женщину. Вон с каким восторгом Павел рассказывает о Ксении. Вконец расстроившись, Наташа притихла и наблюдала за мужчинами. Они были совершенно разными — и в то же время удивительно похожими. Внешне спокойные и уравновешенные, но в обоих клокотали такие страсти и чувства, что порой прорывали тонкую оболочку и выплескивались наружу. Неожиданно Наташа поняла: вот он, неуемный странник, главный герой всех книг Павла. Именно черты Андрея присутствовали в скитальцах и воинах, описанных в книгах. Поздно вечером, почти ночью, когда они вернулись домой, Наташа спросила Павла:
— А кто он, этот Андрей?
— Как понять — кто? Человек, причем далеко не самый худший.
— Нет, я не об этом. Вы ведь его постоянно описываете в ваших книгах. Именно его характер виден в ваших героях. Вы ведь с ним давно знакомы?
— Да. Уже пятнадцать лет. Мы познакомились в Афгане. Его привезли в госпиталь едва живого. Израненный, он все же дошел до своих. Тогда он потерял группу. Оставшись на верную смерть, прикрывать отход, выжил, а все его люди, с которыми он так долго воевал, погибли, уже находясь практически в безопасности. Их вертолет сгорел почти на посадочной полосе. А он, несмотря ни на что, добрался. Ты не поверишь, он там, в горах, сам себе пулю вырезал, по живому делал операцию, без всякого наркоза. Когда он ко мне на стол попал, шансов выжить у него почти не было. Но он справился. Только после всего этого ушел из армии. Все годы мы переписывались, а когда после ранения в Чечне я уволился, возвращаться было некуда. Он пригласил меня сюда. Родных у меня давно уже нет. Один как перст. Я и приехал. Андрей тогда как раз с женой разводился. Так сложилось, что купили мы квартиры в одном доме. Он тогда мне здорово помог деньгами, да и писать-то я стал с его подачи. Первую мою книжку он раскритиковал в пух и прах, но заставил отвезти в издательство. Так все и началось. Получается, что именно ему я всем и обязан. Позже, когда немного поднялся, дом в деревне купил. Мы ведь практически одновременно там поселились. С той лишь разницей, что я поселился весной, а ты, как мне помнится, летом или осенью.
— Летом, в июле. Вскоре после окончания института. У меня тогда тяжелое время было. Денег нет, жить негде, муж под следствием. Словом, не жизнь, а непрерывный кошмар.
— Ты сказала — муж, но в паспорте у тебя…
— Мы не расписывались, к тому времени мы уже два года вместе жили, думала, что со временем все будет как у людей, да вот только ошиблась.
— Его посадили?
— Нет, в тот раз обошлось. Он проходил по делу о ворованных запчастях. Его отпустили за недоказанностью, а остальные сели надолго. Хотела его к нам в школу устроить, но он отказался, а потом все обещал, что, как только бизнес наладит, сразу поженимся. Вот только, как я теперь узнала, обманывал он меня все эти годы. Теперь его и милиция разыскивает, и бандиты. Он кому-то платить не стал. А когда меня похитили, Илья от меня отказался. Вот такая история. Ой, простите меня, Павел, не стоило мне всего этого говорить. Простите.
— Что значит похитили? Кто?
— Я даже не знаю толком. Все произошло неожиданно. Я приехала в город на Новый год. Мы собирались встречать его с Ильей. В его квартире меня схватили и, избив, бросили в машину. Потом вывезли куда-то за город. Куда, даже не догадываюсь. Чтобы не сбежала, отняли одежду. Угрожали. Несколько дней продолжался кошмар. А затем нагрянула милиция, меня посадили в следственный изолятор. Пока не разобрались. Выпустили. После всего этого я уже не хотела жить. Еще раз простите меня, Павел. Но иногда так горько становится на душе, а поделиться не с кем.
— Ничего, тебе все равно нужно было когда-то выговориться. Пойдем спать, ночь уже на дворе.
Уже лежа в постели, Павел думал о том, что пришлось пережить бедной девушке. Не каждого ведь похищают. Эти обстоятельства объясняли очень многое в поведении Наташи. Павел прекрасно понимал, что только забота и очень бережное отношение помогут ей окончательно прийти в себя. Вопрос только в том, как это лучше сделать. Перво-наперво нельзя ее оставлять одну. Пусть пока поживет в его квартире, а уж когда ей закроют больничный, они вернутся в деревню, а там вместе с Марией Казимировной присмотрят за Наташей. Приняв такое решение, Павел уснул.
А вот Наташе не спалось, она в мельчайших подробностях вспоминала прошедший вечер. С теплотой думала о том, как здорово было наблюдать за неторопливой беседой двух сильных, но невообразимо одиноких мужчин. Как же ей хотелось быть полезной Павлу, стать для него верной помощницей! Только бы он не оттолкнул ее, не отказался бы принять ту пусть незначительную помощь, которую она может ему предложить.
Рано утром она уже привычно готовила Павлу завтрак, искренне сожалея о том, что не умеет готовить так, как Андрей. Впрочем, Наташа разыскала на полках солидную книгу кулинарных рецептов, и впредь решила устраивать небольшие праздники для дорогого мужчины. Накормив Павла завтраком, Наташа отправилась на рынок. Она решила до тонкостей освоить мастерство кулинара.
Взяв на себя все домашние хлопоты, Наташа здорово разгрузила Павла и серьезно облегчила ему быт. Раньше он не задумывался над тем, как много времени уходит на домашние дела, просто нужно было что-то есть, что-то носить, не хотелось жить в грязи, вот и делал все сам. Но с появлением в доме Наташи квартира засияла особой чистотой, в холодильнике всегда имелась еда, а так как Павел частенько не садился за стол, а перехватывал прямо у компьютера, тарелочка с бутербродами оказалась как нельзя более кстати. Да и свежие рубашки теперь не приходилось гладить в спешке. Вообще жизнь как-то незаметно изменилась, став комфортной. Все чаще Павел признавался себе, что так жить ему чертовски нравится. Но одновременно начали появляться всякого рода опасения, и вот как-то раз, принеся домой только что поступивший в продажу DVD с разрекламированной любовной историей, Павел усадил Наташу смотреть, сам зашел к Андрею.
Привычно покопавшись в холодильнике, Павел спросил:
— Слушай, Андрей, и как тебе не лень каждый день готовить одно и то же?
— Вот тут ты в корне не прав, готовлю я каждый день разное, иначе дни станут одинаковыми.
— Так что, если я не готовлю разное, у меня, стало быть, все дни одинаковые?
— Не знаю. Все возможно.
— Андрей, скажи мне, когда ты был женат, тоже все свободное время проводил на кухне?
— Видишь ли, Павел, я очень любил Татьяну. Хотел, чтобы она была счастлива. Мне было приятно о ней заботиться.
— А почему вы разошлись?
— Трудно сказать, наверное, устали друг от друга, а может, и по моей вине.
— Что, ты хочешь сказать, из-за того, что ты гулял?
— Понимаешь, Паша, скорее всего, я был для нее не тем человеком. Вот сейчас у нее в этом плане все совершенно по-другому. По крайней мере, мне так показалось.
— А если бы ты сейчас решился жениться? Какую бы выбирал жену?