Бэтмэн отвел руки от лица и откинулся на спинку кресла. Его лицо стало бледным, глаза горели, тонкие губы кривились, обнажая крупные зубы. Лицо его сделалось похожим на череп, обтянутый желтоватой, как пергамент, кожей. А когда-то он был цветущим мужчиной. Изменения произошли буквально за несколько последних месяцев, и многие из тех, кто знал Бэтмэна год или два назад, навряд ли сейчас могли бы его узнать. Это был совсем другой человек, злой и опасный. Не было ни одной живой души, кроме Рони и верной Лоры, кого бы Бэтмэн сейчас любил хоть самую малость. Он ненавидел всех, ненавидел даже самого себя.
«Месяц или два — и все решится. Я знаю о вас то, о чем вы даже не догадываетесь. Я знаю номера счетов, знаю суммы, полученные вами за тайную торговлю смертью, знаю так много, что, может быть, действительно, для вас самым безопасным было бы меня убить. Но коль вы не решились на это или, вернее, не сумели это сделать при всем своем страстном желании, — бойтесь же меня, несчастные!»
Суперполицейский вскочил с кресла, полы его халата разошлись, обнажив мощную мускулатуру. Он отшвырнул тапки в сторону и босиком, не обращая внимания на то, что пол уже несколько месяцев не мыт, прошелся по квартире, вошел в дальнюю комнату, где в углу стоял металлический шкафчик с целым арсеналом оружия. Бэтмэн знал, что скоро враги прибегут к нему умолять о пощаде, просить о помощи, и, конечно же, он покажет, что магия его возможностей превышает все пределы разумения.
Примерно в это же самое время всего в двух кварталах от квартиры Бэтмэна проснулся Глюк. В соседней комнате за закрытыми дверями лежал связанный и с кляпом во рту его пленник — Рони.
Если бы сейчас можно было сравнить то, что чувствовали и переживали Глюк и Бэтмэн, то они были во многом похожи. Оба впали в немилость официальных органов власти, оба могли и умели достаточно много. А отличало их лишь то, что они воевали по разные стороны баррикад. Сейчас они оба ненавидели весь белый свет, но больше всего хотели смерти друг друга.
«Да-да, сегодня мне надо встретиться, сегодня мне надо поговорить кое с кем, — размышлял Глюк. — Надеюсь, они помогут в реализации моих планов. Ненависть, соединенная с деньгами, — гремучая смесь. Сколько сейчас времени?»
Глаза Глюка сузились, он посмотрел на циферблат будильника, затем резко подбежал к часам и ударил кулаком по кнопке. Ровно через минуту будильник должен был зазвонить, извещая о том, что начался новый день и пора вставать.
Глюкас Вандрос всю жизнь вставал ровно в шесть утра. Будильником он пользовался скорее по привычке. За все свои двадцать лет службы он ни разу не проспал на работу, ни разу не опоздал. Просыпался неизменно раньше пронзительного звонка.
«На кой черт мне нужен будильник? — глядя на часы, подумал бывший сотрудник ФБР. — Может, выбросить его в мусорное ведро и пусть там тикает? Нет, пускай стоит. Может еще понадобится. Он будет отсчитывать минуты и часы, оставшиеся до того, как я превращусь в самого богатого человека на планете. Именно этот будильник! — Глюк обратился к будильнику и дрожащей рукой нежно погладил холодный металл корпуса и выпуклое стекло. — Да, именно на тебя я буду смотреть и слушать, как печатный станок будет наполнять мои карманы приятными хрустящими бумажками. Именно на тебя, старый проверенный будильник. Ты верой и правдой служил двадцать лет. Ты железный, но я крепче тебя. Еще в молодости я купил тебя, а вот сейчас…»
Он относился к нему с почтением — так, как будто бы будильник был живым человеком. Этот будильник являлся талисманом.
«Пока он цел, жив и я», — иногда думал Глюкас Вандрос.
Он и раньше не был большим гурманом. К еде относился равнодушно, и многие даже удивлялись: как это Глюк по несколько дней ничего не ест, а бодр и свеж? Но если раньше было кому готовить, было кому накрывать на стол, то сейчас Глюкас Вандрос ел раз в два дня и то случайно, наскоро, безо всякого удовольствия, совершенно не обращая внимания на вкус пищи. Ему было достаточно двух чашек крепчайшего черного кофе, бутербродов, стакана молока, и он мог целый день не думать о еде. Раньше он не курил, вернее, не курил последних лет двенадцать, бросил курить неожиданно для всех. Начал курить снова после того, как его отправили в отставку. Пачки сигарет ему хватало только на полдня.
— Надо бросать курить, — сказал Глюк, глядя в окно, — и я брошу. Слава богу, силы воли мне не занимать. С сегодняшнего дня я перестаю курить.
Он вернулся на кухню, собрал все пачки, как начатые, так и плотно запечатанные, и выбросил в мусорное ведро. Затем проверил, нет ли где сигарет в карманах. В боковом кармане пальто лежала дорогая зажигалка. Глюк повертел ее в руках.
— Что ж, не курить — так не курить.
Зажигалка полетела в мусорное ведро следом за пачками.
«Да, зря вы так обошлись со мной, зря, — думал Глюкас Вандрос, — не тот я человек, которого можно отправить в отставку. Вы обо мне еще вспомните. Хотя, скорее всего, вы и знать не будете, кто все это устроил. То, что я намерен проделать, будет не просто сенсацией — это будет кражей века. Если я захочу, то создам собственное государство, со своими правилами, законами и порядками. А уж реализовать задуманное я сумею».
Над реализацией своего проекта Глюк и думал. Он верил, что на этот раз сможет наконец-то уничтожить «непобедимого» Бэтмэна вместе с его паршивой девчонкой. Он обложился картами, изучал их так, как талмудист изучает священные книги. Он рассматривал точки, черточки. Он вникал во все подробности. Он составил и держал в голове списки людей, готовых за деньги продать даже мать родную, а не то что точный маршрут, которым наиболее часто пользуется Бэтмэн. Ненависть ко всему ФБР в его голове почему-то обратилось в ненависть к одному только Бэтмэну, который и сам-то оказался в опале у властей.
Глюк оставил свою квартиру, сделав вид, что вышел в магазин. Это был не самый худший район Сан-Франциско, однако больше сюда он возвращаться не собирался. Его даже не волновало, сколько мальчишка сможет продержаться без пищи, потому что мысленно он его уже представлял мертвым, и это его очень забавляло. Деньги у Глюка были, и он без труда мог найти себе точно такую же квартиру в любой точке города. Он понимал, что его станут искать, но ему было не до преследователей. Главное — выиграть время, а потом, когда козыри окажутся на руках, стоит сыграть по крупному, на ходу поменяв правила.
Он затаился, сняв маленькую квартирку в некотором удалении от центра, откуда, не пользуясь автомобилем, мог попасть в любую точку города. Свой автомобиль он оставил в старом дворе. Пусть стоит, больше он не понадобится.
На сегодня была назначена встреча с коллегой Бэтмэна, который согласился оказать помощь, соблазнившись приличным гонораром.
В три часа дня мистер Глюк уже сидел в новой квартире и ожидал нужного человека. В дверь трижды позвонили. Бывший сотрудник ФБР на всякий случай взял пистолет, сунул его в карман и не спеша направился к двери. Он стал, прижавшись спиной к стене, и негромко спросил:
— Кто там?
— Свои, — послышался в ответ чуть хрипловатый голос.
Только после этого Глюк припал к дверному глазку. Затем щелкнул замком и открыл дверь. Высокий мужчина с рыжеватыми усами переступил порог.
— Я чуть задержался, следил, нет ли кого.
— Ну, и..? — промычал Глюк.
— Никого, все чисто.
— Проходи, раздевайся.
Мужчина сбросил теплую куртку и по спортивному расправил широкие плечи.
— Присаживайся. Разговор, надеюсь, будет недолгим.
— Посмотрим, — сказал усатый.
— Послушай, Брамс, дело очень серьезное. Слишком большие деньги. Но это тебя в общем-то не должно интересовать.
— Для одних большие, для других…
Мужчины сели, и бывший сотрудник заговорил так, как начальник разговаривает с подчиненным, отдавая приказы.
— Количество людей определи сам, но не больше десяти. Все должны быть надежными. В курс операции никого не посвящай.
— Да я и сам, Глюк, толком не знаю, что мы будем делать.
— Я тебе все скажу, все уточню на месте. И договорись, чтобы был вертолет.
— Но это же огромные деньги!
— Жалеть не будем. Заработок во много раз больше.
— Откуда набирать людей? Из наших?
— Нет, лучше посторонних, которые не знают ни тебя, ни меня.
— Понял, — по-военному четко сказал Брамс.
— Документы, бумаги, карты, удостоверения получишь уже на месте. Я этим займусь сам.