- Как вы себя чувствуете? Вы слышите нас?
- Да, слышу... - сказал я и осёкся на полуслове - в трубке, соединённой с панелью толстым кабелем имелся преобразователь электросигналов в звук, однако отсутствовал микрофон. Связь с обитателями серебристого звездолёта была односторонней.
- Не доверяйте Ксенофонту! Повторяем, не доверяйте Ксенофонту! - странные слова пробились через шум эфира. - Вы больны, мы поможем... Вы должны расшифровать... Вы должны допросить... Вы должны найти... - помехи полностью поглотили голос.
- Что это такое? - спросил я профессора, возвращая трубку на место.
- Я не знаю, - покачал головой старик. - Есть только догадки и я могу ими с вами поделиться.
- Эти инопланетяне не совсем инопланетяне, они не способны покинуть свой корабль. Вероятно, их там и вовсе нет, а есть только прибор-передатчик. Я думаю, что они дистанционно обращаются к нам из другого измерения, потому что нахождение в нашем мире для них губительно и смертельно. Поэтому всё, что они могут, это обращаться к нам посредством односторонней телефонной связи в определённые дни. Я ведь не случайно вас привел сюда именно сегодня.
- Чего же они хотят от нас?
На мой вопрос старик усмехнулся.
- У них индивидуальный подход и каждому они говорят разное. Что они сказали вам?
- Сказали, что я болел, что они помогут мне, что я должен что-то найти и расшифровать, но что конкретно я не услышал из-за помех. - Я покачал головой. - А потом связь прервалась. И ещё они сказали, что я должен остерегаться вас, Ксенофонт Адрианович.
Старик вновь усмехнулся.
- Вот видите. А я слышу в этой трубке совсем иное. Но нечто общее есть у всех - они призывают людей к совершению каких-то действий, не вполне понятных для нас. И цель каждый раз разная. Вам они сообщили, что вы якобы больны и о таком я слышал уже не раз. Потусторонние люди выступают в качестве врачей, пытающихся вывести в реальный мир сознание человека, находящегося в коме или в особом психическом состоянии. Они говорят о катастрофах, якобы произошедших с человеком и убеждают в том, что окружающая действительность является лишь порождением болезни или травмы, иногда речь идёт о передозировке сильным галлюциногенным наркотиком, типа ЛСД или психоделических грибов или о серьёзном психическом заболевании, иногда о страшном дорожно-транспортном происшествии либо о крушении самолёта или террористическом акте. Они убеждают человека, что на самом деле он сейчас находится без сознания, а мир Вайсштальберга создан защитными психологическими механизмами организма и, в сущности, является иллюзорным порождением вашего мозга.
- Да, - согласился я. - Из услышанного мною можно сделать такой вывод. А что слышите в трубке вы?
- А это мы сейчас проверим! - Старик шагнул под тень летающей тарелки и снял трубку аппарата.
- Всё то же, что и всегда, - устало проговорил профессор, спустя несколько минут отняв телефон от уха. - Много помех и неразборчивых фраз, но суть послания понятна и неизменна. Люди верхнего мира рассчитывают на меня в деле уничтожения антидвигателя, отправляющего их энтропию на Землю.
- Но зачем им это, если они сами его построили? - удивился я.
- Верхний мир столь же мало единомыслен как и наш. Существует влиятельная группировка учёных-подпольщиков, руководствующаяся в своих действиях сложной этической системой, запрещающей подобные антидвигатели. Они не способны попасть в В., как и никто из жителей их мира, всё, что они могут это пытаться влиять на обитателей здания, чтобы мы сами уничтожили антидвигатель. Однако инструкции их сумбурны и обрывочны, темны и не понятны. - Старик рассердился. - Порой возникает впечатление, что это не учёные говорят со мной, а малые дети, дорвавшиеся до оставленного без присмотра микрофона связи между альтернативными мирами. Или разница в мышлении между нами настолько велика, что мы не можем вполне понимать друг друга. - Профессор глубоко вздохнул. - Так или иначе, но антидвигатель надёжно защищён, и я не обнаружил пока ни единой возможности для его разрушения. Советы же подпольщиков верхнего мира бессмысленны и ни к чему не ведут.
- И ещё кое-что, - профессор указал палкой вверх. - Обратите внимание на небо Вайсштальберга!
Я посмотрел на небо. Обычные синие небеса с белыми облаками. Вдали даже кружили какие-то птицы.
Вокруг В. стоял высокий зелёный лес.
- Смотрите внимательнее! - сурово произнёс профессор. - Чего нет на этом небе?
И тут я понял, что не вижу Солнца.
Мы спустились с крыши в лестницу того самого подъезда, где я впервые вступил в здание и попрощались. Нас ждало продолжение исследований.
Начиная с четвёртого этажа и выше, наполнение помещений В. усложнялось технически и информационно. Появлялись современные и ультрасовременные приборы, не каждый из которых я мог правильно идентифицировать. Ближе к западному крылу началась череда тематических комнат, посвящённых какому-то одному событию, где были собраны различные объекты, имеющие к нему отношение. Это напоминало пространственные инсталляции современных художников, словно В. являлся их выставочным центром.
Например, отдельный зал был посвящён ключевому эпизоду междоусобной войны российских спецслужб известному как 'перестрелка на Рочдельской улице'. На одной стене висели плазменные экраны, и на них можно было посмотреть видеоролики с записью интервью основных участников событий с обеих сторон столкновения, а также кадры с камер наружного наблюдения, запечатлевшие сражение двух групп вооружённых людей, на другой в подсвеченных стеклянных коробках находились разнообразные артефакты, связанный с той историей: оружие участников перестрелки, их служебные удостоверения и справки об освобождении из колоний, свидетельства о смерти погибших, тома уголовных дел. Во второй половине зала стояли восковые копии основных фигурантов дел, возбуждённых после конфликта. Среди них особенно выделялась фигура Дениса Никандрова в красивой форме генерал-майора юстиции, сидящего в клетке, с лицом, выражающим крайнюю степень душевных страданий.
В комнатах В. стали всё чаще встречаться панели с видеороликами. Так я течение одного дня я просмотрел: запись выступления Юкио Мисимы во время неудачного переворота, после которого он сделал себе харакири, хронику похорон различных известных людей, в том числе европейских королевских особ и русских поэтов-нонконформистов, домашние записи членов 'the Beatles', отрывки из странных фильмов Энди Уорхолла, сцены из сериала 'Твин Пикс', мультфильм компании Уолта Диснея по сценарию Сальвадора Дали, интервью с Сартром, лекцию Далай-Ламы XIV, выступление Джима Керри на тему трансцендентализма, фильм Тарковского 'Зеркало'. Что делать со всем этим было совершенно не понятно. Меня тянуло в прошлое, когда безумие считалось болезнью, а слишком яркие цвета в одежде проявлением плохого вкуса. Я не знал кому верить - Ксенофонту, выдумавшему энтропийный антидвигатель, инопланетянам на крыше, утверждавшим, что мир это иллюзия или Феликсу с его некромаяками и тёмной энергией, дарующей освобождение от несчастий.
Вечером я заперся в жилой комнатке и лёг на диване лицом к стене, чтобы никого не видеть и не слышать. Чтобы выздороветь, инопланетяне-врачи предложили мне, найти то, не знаю что. На душе было очень грустно.
7 Глаз бога
7. 1
На другой день рано утром в комнату, где я спал, вошли чёрные демоны, похожие на тени, оторвавшиеся от своих хозяев или на блуждающие сгустки мрака, и овладели моим разумом. На место печали пришло злое веселье и смелость. Учёные-подпольщики, живущие в мире, качающем свою энтропию в наш мир, меня ни в чём не убедили, но мной овладели мысли о необходимости приступить к решительным действиям. И тогда я решил уничтожить Вайсштальберг. Если мир жесток и несправедлив и нет конца всеобщему безумию, то пусть он сгорит в очистительном огне, обратится в пепел и в прах.
Я выпил стакан минеральной воды из-под крана (в Вайсштальберге в кранах всегда текла солоноватая минералка) и повернул переключатель висевшего на стене старинного радио. По комнате поплыла музыка.
- Радио Армагеддон, Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон.
Это радио Армагеддон, Слушай радио!
В эфире радио Армагеддон...
Пора было действовать!
Я бросился на первый этаж восточного корпуса к библиотеке. Хохоча и напевая слова воинственных песен, я низвергал книги из шкафов на паркет, вырывал и сминал страницы.
Костёр я разжигал Фолкнером и Твардовским, положившим начало яростному и всепоглощающему огню. Подписки журналов 'Наука и религия', 'Новый мир' и 'Звезда' не дали ему затухнуть, а десятки положенных сверху томов Фейербаха сделали его высоким. Сверху я обрушил в пламя деревянные полки, закинул в него пять стульев и пачку газет. Скоро огненные языки уже лизали потолок, а дышать стало невозможно из-за дыма. Я разбивал окна стулом, переходя от одного окна к следующему, и огонь вспыхивал от резкого притока воздуха, обдавая меня испепеляющим жаром. В кухне я нашёл пузатый оранжевый металлический баллон с газом, перетащил его к библиотеке уже полностью охваченной огнём и швырнул его через дверной проём прямо в эпицентр пожара. Гори, гори ясно!
7. 2
Чёрные демоны вошли в моё сознание рано утром, и плохо соображая, я как ошалелый, побежал по лестницам и коридорам к библиотеке. Раздобыл на кухне коробку шведских спичек и внушительный баллон со сжиженным газом, вытряхнул книги с полок, из нескольких вырванных и скомканных страниц соорудил начало огня, поджёг бумагу. Далее снабдил появившиеся пламя обильной пищей - добавил книги и журналы, предметы мебели, попавшиеся под руку деревянные изделия, сверху поставил газовый баллон.
За развитием событий я наблюдал уже с опушки леса. Огонь быстро распространился на перекрытия, овладел вторым, третьим, четвёртым этажами. Весь корпус был объят ярким пламенем, горящий В. производил большой шум: лопались стёкла, ломались стены, кричали, ревели, рычали, скрипели и шипели, подвергаясь высоким температурам, отделочные материалы. Когда перекрытия полностью выгорели, здание стало рушиться изнутри, последние этажи рухнули на первые, дом вспучился, став шаром, наполненным огнём и весь корпус развалился, оставив место себя облака чёрного дыма и кучи грязи.
7. 3
Странное дело, но в то утро ко мне пришли демоны. Я не мог понять их структуру и истинную внешность, они представлялись тенями, скользящими по пространству. Впервые такое случалось со мной, однако меня не оставляло чувство вторичности происходящего. Этакое дежавю, убеждённость, что эти события уже происходили раньше.
На этот раз (значит, были и другие разы! ) я не сразу сдался незнакомцам, каким-то непостижимым образом, закрыв себя от их негативного воздействия. Я воздвиг вокруг себя радиус ментальной защиты и существа долго кружились передо мной, бессильные.