— Послушай, Рыжий, надо же что-то с этим делать. Хотя, боже мой, главная опасность на суше, а не здесь.
Ответа Хукса она разобрать не смогла, но в нем слышались умоляющие нотки. Салли подумалось, что Хукс, как и Наоми, также не сумел избавиться от воспоминаний о первой партии раненых.
— Но ведь ты нужен, Рыжий, нужен, и все. Плавучие госпитали не укомплектованы, как полагается…
Разговор шел о переквалификации его в хирурги. Доктору Хуксу, независимо от уровня его компетентности, следовало позабыть об амплуа сельского лекаря точно так же, как он сам позабыл о ее карьере медсестры районной больнички. И рассматривать нынешнюю ситуацию как возможность повысить квалификацию. Врачи, казалось Салли, в целом неплохо адаптируются к подобным переменам.
Чувствовалось, Хукс о чем-то просит. Феллоуз испустил тяжкий вздох. Потом тишина. Будто оба уселись на стулья и углубились в чтение газетных военных сводок. Но тревога Хукса так и осталась висеть в воздухе, напоминая Салли о ее собственной.
А возможностей подучиться здесь было сколько угодно. Переполненная мрачными предчувствиями и прикидками вариантов, Салли забежала к себе в каюту положить на тумбочку талмуд Пила и тут же снова вернулась на палубу. Там группой чуть поодаль стояли женщины, в этот поздний час искавшие умиротворения в созерцании океана. И Фрейд, и Наоми, и Лео, и Онора, и сестра Неттис. Казалось, между ними царит полнейшее согласие. Ни обид, ни недовольства. Не то что на суше. Все смертные грехи на море обретали статус вполне простительных, тем более на этом море, выплеснувшем их сюда.
Но именно сейчас — вероятно, под воздействием вычитанного у Пила — Салли предпочла побыть в одиночестве. Она увидела, как в носовой части санитаров учат делать перевязки и накладывать шины. И «Архимед», и все на его борту находились под защитой закона, соблюдать который надлежало всем странам мира. Да, но насколько твердо соблюдать? Иногда ощущение угрозы от всех этих современных изобретений и бороздивших океан рукотворных подводных чудовищ, включая торпеды, было настолько сильным, что невольно хотелось забраться высоко-высоко и неотрывно глазеть на океанские просторы.
В конце концов Салли все же подошла к остальным.
— А вот и она, — сказала Онора, многозначительно шлепнув по перилам, как бы говоря «здесь наше местечко». — Это правда, что тебя попросили делать наркоз?
— Будешь петь песенки пациентам? — с оттенком самоиронии полюбопытствовала Фрейд.
— Они и без этого достаточно натерпелись, — парировала Салли.
Заметив понимающую улыбку Наоми, сумевшей оценить остроумие младшей сестры, Салли воспряла духом. Они глаз не спускали с этого худосочного Кирнана и записали его в фавориты. Что бы сержант ни сказал, всему верили безоговорочно. «Наш профессор» — так нарекла его Онора.
Кирнан поднялся на палубу после выполнения очередного задания.
— Расскажите, что произошло с тех пор, как мы в последний раз проходили здесь? — спросила Онора. — Какие-нибудь новые веселые приключения с божествами?
— Разве что с простыми смертными, — ответил Кирнан. — Их вполне можно считать приключениями веселее некуда, насколько я понимаю.
Онора Слэтри прищурилась.
— Кто бы мог вообразить себе, что турки нанесут такой урон?
— Наши солдаты — всего лишь солдаты, — ответствовал Кирнан.
— Ни за что бы не догадалась, — презрительно фыркнула Онора.
Кирнан пропустил мимо ушей взрыв смеха, вызванный фразой Оноры.
— Нет. Я имею в виду, что для газетчиков и генералов очень важно заставить нас поверить в то, что мы обладаем особым даром. Мы — осененные Господом пришельцы с Южного полушария. И стоим десятерых откуда-нибудь еще. Но, судя по всему, турки ни о чем таком и не подозревают.
— И судя по всему, вас это устраивает, — помрачнев, упрекнула его Фрейд.
— Нет, меня это совсем не устраивает. Было бы чудовищно, если бы подобное меня устраивало. Вот только от снарядов никакие добродетели не спасут. Я был бы счастлив, если бы все это закончилось. И был бы счастлив куда больше, если бы это вообще не начиналось.
— Мне такие рассуждения кажутся едва ли не предательством, — с осуждением произнесла малышка Неттис. — Как бы то ни было, они попахивают нелояльностью.
— А вот мне это кажется правильным, — вмешалась Наоми, не желая позволить возобладать явной глупости. — Но, сержант, как обстоят дела с захватом территорий? Если говорить о захваченных территориях, наши дела не так плохи.
Фрейд, прищурившись, стала вспоминать, что же писали газеты в последних сводках.
— Нас атаковали с выступа полуострова, — объявила она. — Французов и британцев. Там идут бои. Австралийцы на западе…
— И повсюду индусы, — добавил Кирман. — Кто бы мог подумать, что и они здесь окажутся.
— Они оказались здесь потому же, почему и мы, — сказала Неттис. — Либо ты за Империю, либо против нее.
Здесь она явно намекала на квакеров.
К закату клонился уже второй день, как они вышли из Александрии, когда из-за темнеющего вдали горного хребта заговорили турецкие орудия. «Архимед» незаметно продвигался к мысу Хеллес, где на борт готовы были взять всех — австралийцев, новозеландцев, индусов, британцев и французов. Минувшей ночью перед тем, как идти в операционную, Салли вышла на палубу. С побережья послышался сигнал горна — на Галлиполи под звуки горна солдат в бой не водили, здесь горн служил сигналом для кораблей подготовиться к приему на борт раненых. Неподалеку по морю скользили, резко меняя курс, эсминцы. Их присутствие и маневры говорили о серьезной опасности. У борта «Архимеда» внезапно возник минный тральщик — стоявший на носу матрос посигналил фонарем.
Загремела якорная цепь. По распоряжению капитана судно стало на прикол именно здесь. Спустившись, Салли умылась, переоделась и вскоре уже стояла у операционного стола в небольшой каюте, только что полученные инструменты покоились под полотенцем на подносе. Салли оглядела предназначенный для нее инструментарий на столике у головной части операционного стола.
— Ну вот, — сказала Фрейд.
Прибыв вместе с двумя санитарами в белых халатах и еще одной молодой медсестрой — ее Салли не знала, — Фрейд заняла пост в операционной, куда хирург пока еще не явился.
— Скоро начнут поступать, — предупредила присутствующих Фрейд.
Салли услышала, как в борт ткнулась баржа, потом до нее донесся скрип лебедки. Хирурги дожидались своих первых кандидатов на стол. Хукс тоже там, Салли в этом не сомневалась, видимо, пытается перебороть себя.
Фрейд, кивнув на столик с инструментами, улыбнулась во весь свой большой рот.
— Вот так я и познакомилась со своим женихом, — проговорила она, обращаясь к присутствующим, в том числе к санитарам.
— С женихом? — не поняла Салли. — С хирургом?
— Именно. Я подавала ему ранорасширитель. Это вам не просто какой-то там ланцет или пинцет. Их-то все знают. Кстати, есть журнал, так и называется «Ланцет». Но никому и в голову не придет назвать журнал «Ранорасширитель». Ранорасширитель — самый обычный операционный инструмент. И все-таки для нас обоих он послужил поводом для отношений.
Дамы воздержались от язвительных комментариев: помолвка — штука серьезная. Как и размолвка.
Пустые помещения корабля заполнили голоса здоровых, доставляющих на борт искалеченных. Наконец появился и Феллоуз, сопровождавший тяжелораненого, — мужчина скулил как пес. Ранение головы — от этого он и скулил. Как и в случае с лейтенантом Кэррадайном — утрата контроля над речью, но не самого дара речи. Стоявшие по бокам санитары прижимали тампоны к голове раненого. При транспортировке с баржи на корабль и с палубы в палату кость каким-то образом сместилась, что усиливало боль. Санитары переложили мужчину, как он был — в бинтах и белье, — с носилок прямо на операционный стол. Придерживая его, они позвали на помощь коллег, чтобы его удержать, — раненый был явно не в себе от боли. Салли услышала жуткий хрип.
— Санитаров сюда, быстро, — скомандовал Феллоуз.
Одна из повязок упала, и глазам Салли предстала залитая кровью затылочная доля мозга вместе с мозжечком. Кряжистый парень с квадратной головой глядел на Салли, будто взбешенный бык, и двое дюжих санитаров едва удерживали его. Салли казалось, что она двигается до жути медленно, но она взяла флакон с хлороформом и маску, плеснула на нее и поднесла к лицу раненого. Не вплотную, но вполне достаточно для того, чтобы усмирить его взбесившийся мозг и погрузить в состояние полузабытья. По операционной поплыл сладковатый дурман хлороформа. Стоявший тут же Феллоуз приказным тоном велел санитару: