«Что мне с вами делать?» — продолжила Энигма, на этот раз обращаясь ко мне.
«Будь милосердна, любовь моя, разреши нам уйти», — заикаясь пробормотал я, почувствовав угрозу в ее голосе. Глаза Энигмы стали черными, а зрачки вытянулись в щелки. Что-то змеиное промелькнуло перед нашими взорами.
«Бог мой», — ужаснулся я.
«Бог?» — Энигма рассмеялась, но смех ее был страшен.
Я подбежал к родным, пытаясь закрыть их собой. Бесполезно.
«Только сейчас я ощутила, что голодна-а-а-а», — прошептала она. Ее волшебный голос перерастал в ультразвук.
Завыли волынки. Тела жены и сына начали вибрировать в такт ее ору и светились изнутри. Они раскинули руки, и восторженные глаза остановились на своей госпоже. Исходившее из них сияние плавно перетекало в Энигму, питая голодного монстра, каким она стала, перестав себя контролировать.
Вены на лбу Фредо набухли, а глаза засверкали. Он вдруг заговорил гортанным, срывающимся от рыданий голосом.
— В их лицах было вселенское счастье и безумная тоска. Не передать словами тот ужас, который выпало мне испытать. Она пила их души, как молочный коктейль, причмокивая и облизываясь.
Он поперхнулся и остановился. Слушая рассказ Фре-до, у мужчин возникло твердое убеждение в противоречивости его чувств. С одной стороны горе от потери семьи захлестнуло его с головой, он был в ответе за происшедшее с ними, а с другой… он безумно желал, а, возможно, и безумно любил Энигму, несмотря на ее адскую сущность.
— В нашем мире этой твари постоянно нужна энергетическая подпитка, — хмуро произнес Жан. — Там же, в Зазеркалье, она питала только тело, пожирая все, что движется. Когда мы с Томом услышали ее зов, то с трудом совладали с телом, готовым подчиниться воле этого существа. Помогла только… помогло только чудо. Как ты совладал с собой?
— Я ничего не чувствовал, вернее чувств было много, они смешались, разрывая на части мою душу.
Фредо говорил, не останавливаясь. Потребность поделиться пережитым была для него важнее всего, но исповедь получалась страшной.
— Когда души были выпиты, и чаша опустела, она шумно выдохнула. Жена и ребенок заколыхались на ветру, словно шарики, надутые гелием. Их глаза неотрывно смотрели на свою госпожу, а она уставилась на меня.
«Человек, мне не нравится твой взгляд, совсем недавно ты смотрел на меня по-другому».
«Ты все уничтожила и растоптала. Забери мою жизнь, она теперь мне не нужна», — сказал я и приготовился принять свою смерть.
Она рассмеялась. Словно серебряные колокольчики зазвенели вокруг. Но этот смех сотрясал, слезы все-таки брызнули из глаз и потекли по щекам.
«Нет, человек, ты будешь жить!»
Сказав это, Энигма начала таять, а следом за ней исчезли Дебора и Альберт. Поляна опустела. Я раньше считал, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обустройство вечности. Как я ошибался. Ведь если живет и процветает тварь из ада, то где-то есть рай?
Фредо опять замолчал, а в глазах стоял вопрос. Он словно ждал подтверждения его догадки. Страшные картины пережитого отчетливо читались в его безумном взгляде.
«Как он сможет с этим жить?» — постоянно спрашивал себя Жан, глядя на измученного воспоминаниями мужчину.
Встретившись глазами с Томом, они поняли друг друга без слов. Для выздоровления его души потребуется чудо и долгие годы. Такое не проходит бесследно.
— Как ты встретился с моим двойником? — наконец, спросил его Жан.
Фредо вздрогнул от голоса молодого человека и, глубоко вздохнув, продолжил рассказ.
А в это время Арин собирала вещи. Чемоданы были раскрыты, а несколько платьев брошены рядом, но дальше этого дело не шло. Она ходила по дому как сомнамбула, с трудом понимая, что нужно делать. Ее глаза остановились на фотографиях в дизайнерских рамках, которые они выбирали вместе. На них Жан был только ее. Но в одночасье их счастье разлетелось, как стеклянные рамки, сброшенные ею с комода. Нужно уйти. Решение принято, но сил, требуемых для реализации сформированного желания, почти не осталось. Слезы застилали глаза, а руки дрожали, не желая подчиняться остаткам разума.
— Как ты мог? — постоянно спрашивала она стоящую перед ее глазами тень любимого. — Я же тебе верила.
Жан при всей своей привлекательности никогда не подавал ей повода для ревности. Разве что ночи любви с Венерой. Их Арин уже простила. Его глаза всегда с любовью останавливались на ней. А тут двойная жизнь или тройная? Судя по девушке в ресторане и красавице в журнале, они давно и тесно знакомы. В голове постоянно роились вопросы: «На что он рассчитывал? Почему скрывал? Что делать и как продолжать жить без него?»
Горький комок сжимал горло, не давая сосредоточится и продолжить начатые сборы. Арин набросила плащ, взяла маленькую лакированную сумочку и вышла под дождь. Вскоре подъехало такси. Она назвала адрес родителей, и пока таксист пытался развлечь ее последними новостями, тупо смотрела перед собой. Машина остановилась, однако, видя растерянность пассажирки, водитель понимающе вздернул вверх брови и замер.
— В аэропорт, — неожиданно для себя произнесла Арин, и с ужасом подумала: «Что я делаю? Зачем?»
Потребность бежать стала непреодолимой. Бежать от сочувствующих глаз родителей и знакомых. Бежать от самой себя со своей безграничной любовью, не приносящей успокоения измученной душе. Бежать… бежать… бежать…
Арин подошла к терминалу и провела ладонью над электронным регистратором. Устройство, считав информацию с чипа, допустило ее к оформлению проездного документа и бронирования гостиницы. Выполнив задуманное, руководствуясь полусознательной целью, девушка на мгновение закрыла глаза.
К ней тут же подошла молоденькая стюардесса в розовой форменной одежде.
— Мадам, вам плохо? Могу я быть вам полезна? — участливо и тихо спросила она.
— Нет, все хорошо, — улыбнулась Арин, а про себя подумала: «Мне плохо, очень плохо!».
— Вы можете пройти в VIP-зал, — предложила девушка, — там освежающие напитки, кофе. Не переживайте, скоро вылет.
Зал в бизнес-зоне был просторен и почти пуст, только у дальней стены расположилась солидная компания с эскортом. Напряженное самокопание нарушила подошедшая к ней официантка.
— Что будете заказывать?
— Капучи…
Арин замерла на полуслове с открытым ртом, увидев вошедшую в зал роскошную блондинку. Распространяя вокруг себя шлейф дорогих духов, она стремительно прошла мимо обслуги и, обведя присутствующих надменным взглядом, уселась за столик у окна. Посетительница была той девушкой из ресторана, которую самозабвенно целовал Жан. Возникшая перед ее глазами реальность в лице этой красавицы была выше всех похвал. Не найдя ни одного изъяна, Арин опустила глаза в чашку с остывшим кофе. Время шло, но она лихорадочно придумывала, под каким предлогом подойти к столику, за которым сидела ее соперница. Решившись, Арин встала, собираясь претворить свой план в жизнь.
— Простите, — сказала она, подходя к красавице, — ваше лицо мне показалось очень знакомым. Это ведь вы были на вечере у мистера Гранта две недели назад с…
Придав лицу задумчивое выражение, Арин сделала вид, что вспоминает, с кем была незнакомка. Девушка широко улыбнулась.
— Мне очень жаль, но вы меня с кем-то путаете. Две недели назад я была в Италии.
— Вспомнила! — воскликнула Арин и, не дождавшись приглашения сесть за ее столик, уселась сама. — Отель «Неаполь», я видела вас с месье Франсуа. Такую красивую пару невозможно было оставить без внимания.
Пока Арин говорила, ни один мускул не шевельнулся на лице незнакомки, как будто она не слышала ее слов.