Думаю, Древние дали мне доступ к этим событиям, так как мы застыли на пороге нового сотворения.
Я знаю часть вопросов, которые ты задала бы мне, если бы смогла. Спросила бы, где я нахожусь? По-настоящему. И я бы ответила, что в конце всего сущего, который на самом деле лишь очередное начало. Я гуляю по огромному саду темной материи, пока все известное и барионное поднимается по спиральной лестнице унификационных энергий навстречу огненному новому рассвету. Я стала такой большой, девочка, что могу летать по истории, как птица над прерией. Но я не могу изменить того, что уже случилось. Такой власти у меня нет.
Я наблюдаю за тем, как ты выбираешься из кровати. Как одеваешься. Голубые джинсы с потрепанными краями, мужская клетчатая рубашка, «рибоки» из секонд-хенда. Я смотрю, как ты идешь на кухню и набиваешь рюкзак бутылками с водой и шоколадными батончиками, ведь сидящая на мете мать больше ничего не припасла.
А потом ты на цыпочках крадешься в спальню Эбби. Признаюсь, об этом я ничего не помню. Наверное, эти воспоминания не подходили к фантазии о дружелюбном призраке. Но ты тут, лицо застыло в деланой маске равнодушия, ты переступаешь через труп Большого Дэна. Из дыры в его груди вытекло немало крови, и ковер превратился в липкую лужу цвета ржавчины.
Я смотрю, как ты вытаскиваешь сумку Дэна, которая торчит из-под кровати. Наверху лежит Эбби; кажется, будто она спит. Пистолет все еще у нее в руке, а рука лежит рядом с головой. Череп разворочен так, что Карлотта не может на него смотреть. Опусти глаза, девочка. Да, вот так.
Я смотрю, как ты вытаскиваешь пачку банкнот из сумки и запихиваешь ее в свой рюкзак. Там, куда ты отправишься, деньги не понадобятся! Хотя решение мудрое. Предусмотрительность, достойная похвалы.
А теперь иди.
Мне тоже пора. Чувствую, Эразм ждет меня, чувствую притяжение любви и верности, нежное и неизбежное, как гравитация. Он раньше был машиной, и более старой, чем земля под твоими ногами, Карлотта Будэн, но стал мужчиной, моим мужчиной, могу сказать с гордостью. Я нужна ему, потому что не просто перейти от одной вселенной к другой. Работа есть всегда, разве не так?
Но прямо сейчас иди. Оставь эти ужасные пилюли на столике, найди шоссе. Не бойся. Не жди. Не попадись. Просто уходи. И быстро. А еще извини меня, ведь сейчас я последую собственному совету.
Стивен Гулд часто печатается в журнале «Analog», он также публиковался в «Asimov’s Science Fiction», «Amazing Fantasy», «New Destinies» и других изданиях, становился финалистом премий «Хьюго» и «Небьюла».
Его самая известная серия «Джампер» («Jumper») включает книги «Джампер» («Jumper»), «Отражение» («Reflex») и «Джампер. История Гриффина» («Jumper: Griffin's Story»), По первому произведению в 2008 году был снят высокобюджетный фильм «Телепорт» («Jumper»), Среди других романов Гулда «Дикий мир» («Wildside»), «Зеленая война» («Greenwar», в соавторстве с Лорой Миксон), «Шлем» («Helm») и «Слепые волны» («Blind Waves»), Гулд живет в Альбукерке, штат Нью-Мексико, с женой, писательницей Лорой Миксон, и двумя дочерьми.
В представленном ниже рассказе действительно есть бобы. А еще роботы-металлоеды, которые не прочь полакомиться и человечинкой, если кто-то из людей встанет на их пути…
Кимбел расположился в тени мескитовых деревьев, весной действительно похожих на деревья, а не на ползучий кустарник, как обычно. У воды растянулись загорелые туристы, опираясь на свои дорогущие рюкзаки с карбоновыми рамами. Один из туристов задал вопрос.
– На фут где-то, – ответил Кимбел. – Если нет ничего, проводящего электричество. Или придется глубже, тут тоже от силы тока зависит. Можно на добрых десять футов под землю уйти.
Но на фут-то точно. Раз тут один болван забыл выложить серебряный доллар из кармана. Верно, откопал его на одной из старых стоянок грузовиков к западу от Альбукерке.
Мы ему орем: «Бросай!» Он что думает, ему пломбы в зубах перед входом на Территорию просто так заменили? А он нам кричит, что монета кучу денег стоит. И проглотил, придурок.
Можно было его зарыть. Оставить просвет, чтобы мог дышать, а сверху земли набросать побольше. Сработало бы, если б не жуки. Они жрали здоровые гидравлические подъемники на ремонтном участке.
Мы их увидели – и врассыпную. Он тоже припустил, но жуки были повсюду, целый рой. Парень наступил на одного… и баста. Для этих тварей монета как жвачка в чупа-чупсе.
Кимбела слушали трое туристов-студентов: два парня и девушка, пара знакомых рейнджеров – индейцев пуэбло в форме цвета хаки, и смотритель источника Мендес. Ниже по течению стоял лагерем караван верблюдов. Здесь они могли напиться, но погонщики, наполнив канистры, держались поближе к животным. Тут повсюду были хищники – и звери, и люди.
– Так что случилось с тем парнем? – спросил турист.
– Он проглотил монету. Она была у него в брюхе.
– И что?
– Боже, Роберт! – раздраженно воскликнула девушка. – Ты вообще слушал, что нам говорили перед входом? Он умер. Жуки прогрызли себе путь к металлу. Здесь нет травмпунктов, знаешь ли.
Один из рейнджеров, молчавший до сих пор, сказал:
– Вы правы, мисс.
Он закатал рукав рубашки, показывая глубокие шрамы на плече.
– Тоже жуки. Помогал копать новую киву в Поджоаке и не заметил, как наткнулся на кусок старого стального забора. Пока не обожгло. Тварей было немного, но, как только первый распробовал сталь, он позвал остальных… Я успел удрать.
– Что вы собираетесь здесь делать? – спросил Мендес.
Он сидел в стороне и наблюдал за туристами.
Чуть раньше девушка спросила, где можно помыться. Рейнджеры ответили, что в городе и в Рио-Пуэрко, если повезет, но что плескаться в единственном источнике питьевой воды между Редклиффом и столицей Территории она не будет.
– Вымыться без мыла можно ниже по течению, чуть выше места, где пьют верблюды. Но ни в коем случае не ниже, – уточнил Мендес. – Или наберите воды, намыльтесь и смойте.
Кимбел подумал, что Мендес до сих пор не ушел, надеясь на то, что она последует его совету.
Уж он бы с ее, хм, линий загара глаз не спустил – разумеется, из одного только чувства долга.
– Полевые исследования, – ответила девушка. – Мы изучаем культурную антропологию. Куратор должен встретить нас в лагере, на берегу Рио-Пуэрко.
– А, Мэтт Пибоди, – сказал Кимбел.
– Ты его знаешь?
– Конечно. Его лагерь ниже брода Дункана. Любит поболтать с теми, кто тут проходит.
– Да. У него есть несколько потрясающих статей о распространении замкнутых групп в зоне.
– Замкнутых групп, хм… – протянул Кимбел. – Это каких?
– Религиозных или политических. Они формируют тут небольшие общины. Понимаешь, о чем я?
– Типа того, – ответил Кимбел с непроницаемым выражением лица и обменялся взглядами с рейнджерами.
Девушка явно не собиралась раздеваться, и Мендес, кряхтя, поднялся и вернулся в свою однокомнатную глинобитную землянку выше по склону.
– Удивительно, какой стала Зона! – вдруг восторженно выпалила студентка. – Заповедник для самых разных форм жизни! Я так счастлива, что увижу все это своими глазами.
Кимбел резко встал, взял неглубокую корзинку из своей тележки и пошел к водопою, где стояли животные. Он собрал сухой навоз: верблюжий, лошадиный и немного коровьего. Подождал, пока дыхание выровняется, а лицо снова станет спокойным. Когда он вернулся, один из рейнджеров уже натаскал сухой травы и сосновых иголок в яму для общего костра, а другой освежевал тушку тощего пустынного зайца.