Приводится по: Wilkins (1989), p. 84.
Даже в 1914 г., когда США были богаты как Великобритания, они оставались одним из крупнейших заёмщиков на международном рынке капитала. По экспертной оценке американского историка Миры Уилкинс (Mira Wilkins) уровень чистого американского внешнего долга в то время составлял 7,1 млрд.дол., оставляя далеко позади Россию (3,8 млрд.долл.) и Канаду (3,7 млрд.долл.) (p. 145, Table, 5.3). Конечно, в то же самое время, выдавая займов примерно на 3,5 млрд.долл., они являлись четвёртой в мире страной-кредитором, после Великобритании (18 млрд.долл.), Франции (9 млрд.долл.) и Германии (7,3 млрд.долл.). Но всё равно, после вычета выданных ими кредитов, США по-прежнему занимали позицию чистого долга в сумме 3,6 млрд.долл., что практически на уровне России и Канады. См. Wilkins (1989).
Wilkins (1989), p. 563
Cited in Wilkins (1989), p. 85.
Wilkins (1989), p. 583.
Wilkins (1989), p. 83, and p. 583
В то время статус территорий имели Северная Дакота, Южная Дакота, Айдахо, Монтана, Нью-Мексико, Юта, Вашингтон, Вайоминг, Оклахома и Аляска. Штатами они стали: Обе Дакоты, Монтана и Вашингтон в 1889 г., Айдахо и Вайоминг в 1890 г., Юта в 1896 г.; в силу этого события данный закон перестал на них распространяться. См. Wilkins (1989), p. 241.
Wilkins (1989), p. 579.
Wilkins (1989), p. 580.
Wilkins (1989), p. 456.
Более подробно см. M. Yoshino (1970), ‘Japan as Host to the International Corporation’ in C. Kindleberger (ed.), The International Corporation – A Symposium (The MIT Press, Cambridge, MA).
В период с 1971 по 1990 гг. в Японии FDI давали менее 0,1% валового накопления основного капитала (физических инвестиций), тогда как в развивающихся странах в среднем этот показатель составлял 3,4% (за период 1981–1990 гг.). Данные UNCTAD, World Investment Report (за различные годы).
Government of Japan (2002), ‘Communication to the Working Group on Trade and Investment’, 27 June 2002, WT/WGTI/W/125.
В период с 1971 по 1995 гг. в Корее FDI давали менее 1% валового накопления основного капитала (физических инвестиций), тогда как в развивающихся странах в среднем этот показатель составлял 4,3% (за период 1981–1995 гг., данные ранее 1980 г. недоступны). Данные UNCTAD, World Investment Report (за различные годы).
В период с 1971 по 1995 гг. на Тайване FDI давали около 2,5% валового накопления основного капитала (физических инвестиций), тогда как в развивающихся странах в среднем этот показатель составлял 4,3% (за период 1981–1995 гг., данные ранее 1980 г. недоступны). Данные UNCTAD, World Investment Report (за различные годы).
S. Young, N. Hood, and J. Hamill (1988), Foreign Multinationals and the British Economy – Impact and Policy (Croom Helm, London), p. 223
Young et al. (1988), p. 225
По данным исследования министерства торговли США 1981 года, «Применение зарубежными странами стимулов к инвестированию и требований к функционированию» («The Use of Investment Incentives and Performance Requirements by Foreign Governments»), в Ирландии 20% аффилированных с американскими ТНК компаний сообщили о наложенных на них требованиях к функционированию, тогда как в других развитых странах этот показатель составлял 2–7%: 8% в Австралии и Японии, 7% в Бельгии, Канаде, Франции и Швейцарии, 6% в Италии, 3% в Британии и 2% в Германии и Нидерландах. См.: Young et al. (1988), pp. 199–200. Дальнейшее обсуждение ирландской стратегии FDI см.: H-J. Chang & D. Green (2003), The Northern WTO Agenda on Investment: Do as we Say, Not as we Did (CAFOD [Catholic Agency for Overseas Development], London, and South Centre, Geneva), pp. 19–23.
В этом отношении особенно известной является так называемая Глава 11 NAFTA (Северо-Американское Соглашение о Свободной Торговле), которую США умудрились включить во все свои двусторонние соглашения о свободной торговле (за исключением договора с Австралией). Глава 11 даёт иностранным инвесторам право привлечь правительство принимающей страны к международному арбитражу Всемирного банка и ООН, если они считают, что стоимость их инвестиций уменьшилась по причине самого широкого круга мер, принятых государством, от национализации до природоохранного законодательства. Не смотря на участие государств эти арбитражные процедуры закрыты для участия, наблюдения и донесения информации со стороны общественности.
Kozul-Wright & Rayment (2007), ch. 4.
В P. Hirst & G. Thompson (1999), Globalization in Question , 2nd edition (Polity Press, Cambridge), chapter 3, содержатся подробные сведения по данному вопросу.
World Bank (1985), World Development Report, 1985 (Oxford University Press, New York), p. 130.
«Nokia» создавалась в 1865 г. как лесопромышленное предприятие. «Nokia group» обрела свою нынешнюю форму когда «Finnish Rubber Works Ltd» [«Финская резина»] (осн. в 1898 г.) выкупила контрольный пакет акций «Nokia» в 1918 г. и в «Finnish Cable Works» [«Финские кабели»] (осн. в 1912 г.) в 1922 г. Наконец все три компании слились в 1967 г. и образовали «Nokia Corporation». Некоторые финские исследователи высказались в том смысле, что название новой компании («Oy Nokia Ab») пришло из деревообработки, руководство из кабельной фабрики, а деньги из резиновой промышленности. Электронный бизнес «Nokia», выпуск мобильных телефонов которого сегодня образует ядро всей компании, был создан в 1960 г. Вплоть до 1967 г., когда случилось вышеупомянутое слияние, электроника давала всего 3% общего объёма продаж «Nokia group». Подразделение электроники приносило убытки 17 лет подряд, дав первую прибыль только в 1977 г. Первая в мире международная сотовая телефонная сеть, «NMT», была создана в Скандинавии в 1981 году, и «Nokia» делала для неё автомобильные телефоны. А оригинальный портативный сотовый телефон «Nokia» выпустила в 1987 г. Оседлав эту волну, в 1980-е годы «Nokia» быстро расширялась, скупив ряд предприятий связи и электроники в Финляндии, Германии, Швеции и Франции. С 1990-х годов главным бизнесом «Nokia» становятся сотовые телефоны. К этому времени «Nokia» стала лидером революции мобильной связи. Подробнее см.: H-J. Chang (2006), Public Investment Management , National Development Strategy Policy Guidance Note, United Nations DESA (Department of Economic and Social Affairs) and UNDP (United Nations Development Program), Box 15.
Права собственности не обязательно должны быть правами частной собственности, как неявно утверждают многие люди, которые подчёркивают роль прав собственности. Есть многие права общественной собственности, которые отлично работают. Во многих сельскохозяйственных общинах по всему миру существуют права общественной собственности, которые регулируют использование общественных ресурсов (к примеру, лесных или рыбных), с целью предотвратить их истощение. Более современный пример – программное обеспечение с открытым исходным кодом, такое как «Linux», где пользователей поощряют улучшать сам продукт, но запрещают им использовать усовершенствованный продукт для личной выгоды.
Строго говоря, «растяжимые бюджетные рамки» не являются проблемой формы собственности, как таковой. Всё, что требуется, чтобы «закрепить» эти рамки, это наказывать за расхлябанное руководство, а это можно делать и при госсобственности. Больше того, взятые сами по себе «растяжимые бюджетные рамки» ещё не делают администрацию предприятия ленивой. Почему? Если профессиональные менеджеры (неважно частного или государственного предприятия) знают, что их серьёзно накажут за плохое управление (скажем, сократят зарплаты или даже уволят), им будет невыгодно плохо управлять своими предприятиями (с поправкой, конечно, на обычную «проблему доверителя - агента»). Если их наказывают за плохую работу, то сам факт того, что их предприятие остаётся на плаву благодаря государственному вмешательству, ничего для них [в плане последствий] не меняет. Следовательно, хотя «растяжимые бюджетные рамки» больше встречаются в госпредприятиях, в силу их формы собственности, но главная причина проблемы лежит в стимулах и побуждениях менеджеров, а не в [самих] «растяжимых бюджетных рамках». А раз так, то их приватизация навряд ли изменит их производственные и финансовые показатели. Дальнейшее обсуждение см.: H-J. Chang (2000), ‘The Hazard of Moral Hazard – Untangling the Asian Crisis’, World Development , vol. 28, no. 4.
T. Georgakopolous, K. Prodromidis, & J. Loizides (1987), ‘Public Enterprises in Greece’, Annals of Public and Cooperative Economics , vol. 58, no. 4.
The Wall Street Journal , May 24 1985, as quoted in J. Roddick (1988), The Dance of the Millions: Latin America and the Debt Crisis (Latin America Bureau, London), p109.
Не существует общепризнанного термина контрольного пакета акций предприятия. Имея всего 15%, акционер может иметь действенный контроль над предприятием, в зависимости от структуры владения. Но обычно пакет в размере около 30% акций считается контрольным.
«Temasek Holdings» владеет мажоритарными долями в следующих предприятиях: 100% в «Singapore Power» (электроэнергия и газ) и в «PSA International» (порты), 67% в «Neptune Orient Lines» (судоходство), 60% в «Chartered Semiconductor Manufacturing» (полупроводники), 56% в «SingTel» (связь), 55% в «SMRT» (железная дорога, автобусы и такси), 55% в «Singapore Technologies Engineering» (конструкторское бюро) и 51% в «Semb Corp Industries» (конструкторское бюро). Ей также принадлежат контрольные пакеты в следующих предприятиях: 32% в «SembCorp Marine» (судостроение) и 28% в «DBS» (крупнейший банк Сингапура). См. H-J. Chang (2006), Public Investment Management, National Development Strategy Policy Guidance Note, United Nations DESA (Department of Economic and Social Affairs) and UNDP (United Nations Development Program), Box 1.
Согласно широкого известного доклада Всемирного банка по госпредприятиям, в 40 изученных им странах, в период с 1978 по 1991 гг. средняя доля госсектора в ВВП составляла 10,7%. У Кореи этот показатель составлял 9,9%. См.World Bank (1995), Bureaucrats in Business (Oxford University Press, New York), Table A.1. К сожалению, в докладе ни слова не говорилось о Сингапуре. Тем не менее, Сингапурский Государственный Департамент статистики полагает, что в 1998 году вклад GLC в ВВП составлял 12,9% и не-GLC предприятия общественного сектора (такие как Попечительские Советы) давали ещё 8,9%, в сумме 21,8%. Для целей своего учёта Департамент статистики определяет GLC, как компании, в которых государство имеет фактическое владение 20%-ми и более. Источники см. в: Chang (2006), Box 1.
По данным Всемирного банка (1995), Tаблица A.1, доля госсектора в ВВП в 1978–1991 гг. составляла 4,7% в Аргентине и 1,9% на Филиппинах.
Дальнейшие подробности про POSCO, см Chang, (2006), Box 2.
Chang (2006), Box 3.
Три руководящих принципа: minzu (национальные интересы), minquan (власть народа или демократия) и minsheng (благосостояние народа).
www.economywatch.com/world_economy/china/structure-ofeconomy.html
J. Willner (2003), ‘Privatisation and State Onwership in Finland’, CESifo Working Paper, no. 1012, August 2003, Ifo Institute for Economic Research, Munich.
M. Berne & G Pogorel (2003), ‘Privatisation Experiences in France’, paper presented at the CESifo Conference on Privatisation Experiences in the EU, Cadenabbia, Italy, November 2003.
История приватизации «Renault» типична для всей французской приватизации. «Renault» была учреждёна в 1898 г. как частная компания. В 1945 г. её национализировали за то, что она была «инструментом врага» - её владелец Louis Renault был коллаборационистом. В 1994 г. французское государство начало продавать её акции, но оставило за собою долю в 53%. В 1996 г. оно отказалось от мажоритарной доли, сократив свой пакет до 46%. При этом, 11% акций было продано, по выражению веб-сайта компании, «устойчивому ядру крупных держателей», многие из которых – это финансовые организации, частично контролируемые французским государством. С той поры французское правительство постепенно сократило свой пакет до 15,3% (по состоянию на 2005г.), но по-прежнему остаётся крупнейшим акционером. Кроме того, значительная доля этого сокращения пакета, принадлежащего французскому государству, объясняется приобретением в 2002 году 15% акций «Renault» компанией «Nissan», которая в 1999 г. вступила в альянс с «Renault». Поскольку «Renault» с 1999 г. владеет контрольным пакетом (сначала 35%, сейчас 44%) в «Nissan», французское государство реально контролирует 30% акций «Renault», что делает его определяющей силой в «Renault». См. Chang (2006), Box 2.
Chang (2006), Box 2.
W. Henderson (1963), Studies in the Economic Policy of Frederick the Great (Frank Cass, London), pp. 136–152.
Подробнее см. T. Smith (1955), Political Change and Industrial Development in Japan: Government Enterprise, 1868–1880 (Stanford University Press, Stanford) and G. C. Allen (1981), A Short Economic History of Modern Japan , 4th edition (Macmillan, London and Basingstoke).
Полная аргументация по этому вопросу несколько узкоспециальна, но суть такова. На конкурентном рынке, производители не могут диктовать цену, так как соперники всегда могут её понизить, вплоть до момента, когда дальнейшее снижение будет уже себе в убыток. Но фирма-монополист может диктовать цену, манипулируя объёмами производства, поэтому она станет производить только в пределах тех объёмов, которые дают ей максимальную прибыль. При нормальных обстоятельствах эти пределы ниже социально оптимальных, при которых максимальная цена, которую готов платить потребитель совпадает с минимальной ценой, необходимой производителю, чтобы не нести убытки. Когда объём производства меньше социально оптимального, остаётся неудовлетворённым какое-то количество потребителей, которые вполне готовы платить цену, выше минимально потребной для производителя, но не хотят платить цену, при которой фирма-монополист может максимизировать свои прибыли. Неудовлетворённые потребности таких обделённых потребителей и являются, по существу, социальными издержками монополии.
См. H-J. Chang (2002), Kicking Away the Ladder – Development Strategy in Historical Perspective (Anthem Press, London), p. 101.
T. Kessler & N. Alexander (2003), ‘Assessing the Risks in the Private Provision of Essential Services’, Discussion Paper for G-24 Technical Group, Geneva, Switzerland, September 15–6, 2003, available at the website, http://www.unctad.org/en/docs/gdsmdpbg2420047_en.pdf