Когда он отпустил запыхавшуюся и возбужденную девушку, она сразу вытянула свою руку и посмотрела на нее. Но кроме размазанной смешанной крови ее и Девила ничего не было. И только Валенсия хотела стереть следы крови, как та моментально начала впитываться в кожу, и через мгновение ладонь оказалась чистой.
— Что это было? — прохрипела Валенсия.
— Теперь этот слиток принадлежит тебе. Своеобразный обряд.
— Какой обряд? — с ужасом спросила девушка.
— Ты выбрала слиток дракона в священной церкви кардиналов, приняв обязательства к его владельцу.
— Постой, что ты имеешь в виду? — прошептала девушка, понимая, что только что допустила огромную глупость.
— Ты приняла меня как истинную пару. По нашим законам мы прошли священный обряд, который связывает навсегда, — решительно и четко проговорил мужчина.
— Как ты мог? Почему ты так поступил? Я не просила! Никогда бы не думала о свадьбе с кардиналом! — громко сказала она, выплескивая свое возмущение на виновника.
— Валенсия…
— И все? Мы теперь муж и жена? — спросила девушка то, что больше всего сейчас волновало и ужасало.
— Нет, пока мы истинная пара, повенчанная святыми. Это больше чем брак. Осталась только физическая близость, — честно сказал Девил.
— Будешь насиловать? Принуждать? Подчинять? Что? Если я не готова?! Что?
— Тебе кажется…
— Я спросила, а ты ответь. Если я против близости, то что? — настырно спрашивала она, непрерывно глядя ему в глаза.
— Значит, я подожду, — четко сказал он, поражаясь своей проницательности на реакцию Валенсии в совершенном им поступке. Он так и предполагал, что она скажет. Поэтому решил: чем раньше она осознает случившееся, тем раньше привыкнет и успокоится. А сейчас он подождет, пока это возможно для них. Тураны теперь его помощники, впрочем, как и все. Смешение крови на слитке сильнее укуса, метки, хотя поставить ее у него чесались зубы.
Валенсия гневно смотрела ему в глаза, не понимая, как так безмозгло, опрометчиво поступила, ведь Хантер предупредил ее о коварстве верховного дракона, когда ему надоест ждать. Обида и злость на себя стали рвать душу, и по лицу девушки потекли слезы, которые она не прикрывала, пытаясь совладать со своими чувствами.
— Валенсия, — тихо произнес Девил, видя, в каком она сейчас состоянии.
— Нет, пожалуйста, молчи. Я… Можно я останусь одна? Пожалуйста… — просипела она, пытаясь взять себя в руки.
— Да, конечно. В спальню перенести?
— Нет, в мастерскую… — тихо сказала девушка, отвернувшись от него.
Мужчина молча взял ее за руку и перенес в мастерскую. Как только они оказались в помещении, Валенсия отошла от Девила, как будто стоять с ним рядом ей было невыносимо. Мужчина недовольно насупился, а потом сказал:
— Ты обижена, злишься… Я понимаю, но запомни мои слова: я не жалею, и это никак не отразится на наших отношениях. Я не позволю себе тащить свою невесту в постель, когда она боится этого. Хотя безумно тебя хочу. Так, что не могу нормально спать, есть… Но я повенчал нас в церкви не только по эгоистичным соображениям, а с целью твоей безопасности от шариньи.
— При чем тут это и наш брак? — тихо спросила девушка, устало присаживаясь на диванчик.
— 350 лет назад я вынес приговор жестокой женщине, которая уничтожала оборотней и никтротов для своего удовольствия. А что страшнее — младенцев для обрядов.
— Это что за обряды, в которых участвуют младенцы? — со страхом и ужасом в голосе проговорила девушка.
— Когда колдунья становится очень сильной, то у нее чернеет не только душа, но и тело. Она высыхает. Полностью. Поэтому Каридия использовала кровь младенцев, чтобы вернуть свою молодость. И такое она проделывала неоднократно, на тот момент ей было уже 200 лет.
— Тураны… А тебе? — хрипло прошептала Валенсия.
— Мне было на тот момент 130 лет, а моему другу 105. И она была его невестой, а он покрывал совершенные ею убийства, не видя в этом ужаса, потому что… любил. Я приговорил ее и сжег на костре. Но когда Каридия горела, то поклялась, что вернется.
— Такое возможно? Она может вернуться? — возмутилась девушка, напрочь забывая о своем расстройстве из-за их брака от этих откровений.
— Да. Есть способ вернуть ее душу.
— В чем … в чем он заключается? — удивленно уточнила Валенсия.
— Для этого необходимо вызвать дух шариньи, используя сильное воспоминание, а лучше всего — портрет. И еще… чтобы этот дух вселился в простую знахарку, но этот сосуд добровольно отдал ей себя в корыстных целях стать великой.
— То есть обмануть?
— Необязательно. Всем хочется могущества, а особенно колдуньям. Хотя, возможно, она и обманула. Не без этого, но знаешь, сколько я живу, могу сказать точно: знахарки и магини сами бегут в сети, только чтобы быть могущественными.
— И если такая найдется, то?
— В ней начнет расти сила, и колдунья завладеет полностью молодым телом. Вытеснит разум бывшей владелицы, впоследствии забирая тело, оставляя в плену душу, обрекая на черноту и погибель, как только шаринья вступит в полную силу.
— О Тураны! Так просто злой ведьме вернуться? Тогда почему их не так много?
— Нет, не просто. Чтобы окончательно вернуть могущество и остаться в теле глупого сосуда, навсегда запечатываясь там, ей нужна огромная магическая сила и дракон, закованный все время в теле хозяйки. Во время обряда она освобождает его и тут же сжигает его душу, превращая в ничто, бесполое существо. Если у жертвы есть пара, то забирает силу и у той.
— А если она не найдет эту жертву?
— Темная сила разорвет тело молодой знахарки, а душа вырвется в поисках новой глупышки.
— А почему ты переживаешь за меня? — спросила девушка, желая узнать больше.
Раздались резкие ужасные рычания где-то на улице, заставив замереть обоих. Верховный кардинал посмотрел на Вали и быстро произнес:
— Оставайся здесь и никуда не уходи.
— Что… что случилось?