Король не настаивал. Ругаться с Межевыми лордами он пока не собирался, а слушать, о чем говорят за соседним столом, можно было и отсюда - протекторы говорили довольно громко.
Элиза сидела по левую руку Эрвиса. Встреча брата с сестрой вышла сухой и натянутой - Элиза понятия не имела, как вести себя с этим нервным юношей, а он явно дулся на холодный прием, мрачнел и был на взводе. А ей было не до него. И дело было даже не в том, что дурацкие ритуалы замучили ее до полусмерти. Увидев прохладный прием, оказанный свите короля при встрече во дворе замка, она нашла, наконец, причину неприязненного отношения и к Элизе, женщине из королевского рода. Здесь, в Приграничье, признавали только одну власть - власть Межевых лордов и всякое посягательство на нее, пусть даже и законно-королевское, одобрения не вызывало. Хотела того Элиза или нет, но она оказалась во враждебном здешним людям эдифирском лагере, состоящем из двух сотен конных гвардейцев в синих кафтанах с кирасами поверх, двух десятков личных королевских слуг - камердинера, повара, конюха и прочих; дюжины придворных и сановников, по этикету положенных при выезде короля - от королевского канцлера и камерария до придворного лекаря и трех рыцарей, неизвестно для чего предназначенных при обилии ражих гвардейцев; ну и само собой разумеется, "псов" (личной гвардии королевского рода), короля и его дяди.
Именно дядя был третьим человеком, усаженным за королевский стол. Это был мужчина лет сорока, довольно привлекательный и изысканно, хоть и несколько кричаще одетый. Даже не объяви кто-то за спиной Элизы, что дяде короля следует подавать только красное вино и никакого другого, она смогла бы уловить во внешности этого мужчины семейное сходство: темно-рыжие волосы, миндалевидный разрез глаз и длинный нос без сомнений выдавали в нем близкого родственника короля и его сестры. От Эрвиса его отличал более чем твердый подбородок, пусть и скрытый аккуратной бородкой с проседью в уголках губ. Элиза даже с ленцой подумала, что такой волевой подбородок явно следовало бы разделить на двоих. То, чего королю не хватало, у Дагула Ор-Ваилана было в избытке - напора, решимости и твердости. Как и ума. Элиза пока не знала, чего ожидать от этого человека, но уже одно то, как умело он манипулировал Эрвисом, говорило о выдержке и сообразительности. Лишь изредка, когда никто посторонний не слышал, Дагул делал кое-какие язвительные замечания, отчего Эрвис либо мрачнел, либо довольно-таки злобно, но тоже тихо огрызался.
Первая встреча с "дядей" прошла в окружении множества людей и Элиза даже была рада этому. Дагул вел себя безупречно вежливо и корректно, однако женщина не могла не заметить, какие многозначительные взгляды бросал он ей. А во время "теплых родственных обьятий" дядя коснулся щекой ее щеки и негромко сказал:
- Нам надо поговорить без лишних ушей, Элиза.
- После обеда, - отстранившись и вежливо улыбнувшись, ответила она. Вольность манер и приказной тон обеспокоили ее.
И вот теперь, сидя за столом по левую сторону от молчаливо насупившегося Эрвиса, Элиза старалась не замечать испытующего взгляда Дагула. Откинувшись на высокую резную спинку кресла, мужчина поигрывал серебряным кубком с вином и спокойно оглядывал пиршественный зал, пока слуги обносили королевский стол яствами и напитками - не в пример остальным многочисленными и изысканными. Но как только блюда с мясом, фруктами, сырами и сластями были установлены на стол, а вино розлито по кубкам, он сделал едва заметный знак и полноватый мужчина в коричневом камзоле с золотыми позументами быстро увел слуг подальше от стола. Дагул не торопился. С минуту-другую он просто наблюдал за Межевыми лордами, слушал их негромкий разговор о делах насущных - пока еще совсем невинный и спокойный разговор, и небольшими глотками пил вино. Винно-красный, расшитый золотом камзол с пышными рукавами-буфами в голубую и синюю полоску был расстегнут на груди, пена серебристых кружев выглядывала из-под тяжелого бархата и обнимала шею. Внушительная цепь из какого-то темного, почти черного металла с огромным, с ладонь зеленым камнем лежала на груди, приминая эти кружева. В отличие от большинства людей из свиты короля, жара, непривычная для северян, не донимала крепкого, мосластого Дагула. Он не обмахивался нервно, не требовал охлажденной воды, не вытирался душистым шелковым платком, он всего лишь расстегнул камзол и расслабился. И это говорило о многом. Умеет контролировать себя. Умеет находить преимущества в любом положении. Умеет выжидать.
Вот кто истинный король Эдифира, а не тщедушный юноша, сидящий рядом. Элизе не потребовалось много времени, чтобы понять это.
Дагул протянул унизанную кольцами руку за лежащими на блюде перед Эрвисом фруктами - сочными дольками чего-то похожего на большую зеленую дыню.
- Ты с нами, Элиза? Или тебе уже приглянулось Приграничье?
От того, что Дагул нагнулся к столу и смотрел внизу вверх, голос его звучал негромко, но отчетливо. Особенно хорошо слышны были рассчитанно-холодные интонации. Может, Элиза и ошибалась, но в них была угроза.
Женщину слегка поташнивало и мутило, но ей нужна была пауза и она тоже взяла кусочек фрукта и впилась зубами в кисло-сладкую мякоть.
- А с кем, по-вашему, я могу быть? - высокомерно поглядывая то на брата, то на дядю, так же негромко и холодно ответила она и вытерла руки и губы полотняной салфеткой. Неожиданно она поняла, насколько голодна, и принялась с интересом рассматривать блюда, стоявшие перед ней. Кусочки красного мяса, кусочки белого мяса, кубики чего-то желеобразного и мутного, шарики из мяса и чего-то желтого. Сыра? Фрукты, истекающие соком - таких она и не знает вовсе. Ломти хлеба, светлого, пышного, источающего знакомый кисловатый аромат. У нее явственно забурчало в желудке.
- Ты изменилась.
- Я поумнела.
Длинной двузубой вилкой она подцепила кусочек белого мяса, бросила его на серебряное блюдо, стоявшее перед ней, залила пряно пахнущей подливой из низкого серебряного соусника. И сглотнула слюну - еда выглядела исключительно аппетитно. А пахла-то как!
- Это повлияет на наши планы?
Какие еще планы? Элиза пока с трудом разбиралась в том, кто есть кто, а уж ломать голову над мотивами и целями других ей было просто не под силу. С тех пор, как она оказалась в этом сне-реальности, ее ум работал куда интенсивнее, чем наяву; она всеми способами старалась разузнать побольше о людях, ее окружавших, чаще всего вызывая своими вопросами и поступками недоуменные взгляды и смущение. Зато сама она уже мало смущалась, а после унижения на ритуалах - и подавно. Рано или поздно сон, видение или как там еще это все назвать закончится, она опять очнется на больничной койке и будет вспоминать о том, что видела по другую сторону сна как забавное приключение. Так чего ей бояться и чего стесняться? Рано или поздно она обязательно вернется к самой себе, противного Элиза даже в мыслях не допускала. И будет вспоминать забавное приключение с юмором. Так что разумнее всего сейчас извлекать из этого положения только положительное. Менять то, что составляло жизнь реальной Элизы, она не собиралась, даже если это ей самой очень не нравилось. Это ведь не ее собственная жизнь. Завтра или послезавтра она исчезнет из этого мира и кто знает, чем обернется для людей, облагодетельствованных фальшивой Элизой, возвращение реальной? Утром, например, она нос в нос столкнулась с Ирби. Та привычно склонилась в поклоне, хмуро зыркнула... а потом полуспрятанный взгляд ее неожиданно озорно блеснул, а губы тронула мимолетная легкая улыбка. Заговорщическая улыбка, предназначенная только той "миледи", которая вчера без стеснения мыла ноги в бассейне. И тогда Элизу словно током прошибло. Что она делает? Зачем? Завтра вернется реальная Элиза и потерявшая бдительность Ирби наверняка поплатится, если вдруг не окажет настоящей "миледи" нужного почтения или проявит вот такое дружеское участие... Нет, она никому не хотела зла. Особенно тем, кто ей нравился.
- Чего ты хочешь, Элиза? Набиваешь себе цену?
Она вздрогнула. Дагул перестал делать вид, что интересуется фруктами. Он без улыбки рассматривал Элизу и подобный взгляд любого привел бы в замешательство. Но не ее.
- Лорд Майеш предложил королю продать свое гнездо, - с ленивой скукой произнесла Элиза, высматривая кусочек мяса по-аппетитнее в серебряном блюде, по краям отделанном сине-желтой эмалью. Имеет ли значение сказанное ею или нет? Украдкой она бросила взгляд направо: Эрвис заметно оживился и переглядывался с дядей.
- Что просит взамен?
- Домик подальше от границы, - усмехнулась Элиза, найдя глазами сухонького старичка. Лорд Майеш по-птичьи склонил голову набок и прислушивался к рокочущему голосу соседа, грузного лорда Орла. Все-таки хорошо, что старый проныра сидит спиной к ней. Элиза не смогла бы выдерживать его "понимающий" взгляд и сохранять спокойствие на лице. Ей было достаточно и того, что на нее частенько поглядывала старая женщина, сидевшая напротив Элизы почти в торце стола рядом с Нейлом Раганом. Грузная, полная, одетая в широкое белое одеяние и жестко накрахмаленный рогатый головной убор, полностью скрывавший волосы, с тяжелой плоской цепью, заканчивающейся на груди круглым медальоном в виде знакомого двойного диска, Властительница походила на строгую настоятельницу католического монастыря. Впечатление усиливалось спокойным до отрешенности выражением лица и суровым взглядом довольно ярких для старческого лица темных глаз под широкими черными бровями. Женщина ничего не ела и не пила, ее руки неподвижно лежали на подлокотниках, но Элиза сомневалась, что мимо ее ушей пролетело хотя бы одно слово. Глаза ее попеременно оглядывали каждого из сидящих за восьмиугольным столом, затем и за королевским. Элиза не была уверена, чаще ли других останавливаются эти глаза на ней, но даже этой малости ей было достаточно, чтобы чувствовать себя неуютно. Казалось, эти глаза знают о ней нечто такое гадкое, скверное, отчего хотелось спрятаться, хотелось повиниться и рассказать обо всех своих грехах и получить прощение...
- Я ожидал этого, - без особого энтузиазма негромко отозвался Дагул, - Майеш намекнул об этом в письме Таврену, а тот поспешил сообщить мне. Думаю, сегодня мы еще увидимся с Майешем где-нибудь в укромном месте...
- Почему ты не сказал мне? - внезапно, почти без всякого видимого перехода со злостью прошипел Эрвис, - Почему я об этом не знаю? Что еще ты скрываешь?
Руки молодого человека вцепились в подлокотники кресла, костяшки пальцев побелели. Худое лицо его пошло красными пятнами.
- Здесь жарко, Ваше величество. Вылейте что-нибудь прохладного, - со спокойной насмешкой отозвался Дагул и протянул руку к серебряному кувшину с вином, на боках которого призывно блестели капельки воды.
- Нет, - рявкнул Эрвис, выбивая поднесенный ему кубок из рук Дагула. Громкий голос и металлический звон покатившегося по полу кубка привлекли всеобщее внимание, на несколько секунд стало совершенно тихо, даже музыканты замерли.
Элиза не любила скандалы. Даже когда нужно было настоять на своем, она чаще уступала, только чтобы не оказаться объектом насмешки, оговоров и сплетен. Да, это плохо, это бесхребетно. Ей было плевать на Эрвиса, но... Просто она не любила скандалы.
- Его величеству не понравилось вино, - возвысив голос, с улыбкой произнесла Элиза и приподняла над столом запотевший кувшин, - Принесите другого!
Слуги зашевелились, музыканты, опомнившись, заиграли вновь, причем и громче, и быстрее прежнего. Разговоры возобновились.
С другого конца стола Элизе понимающе улыбнулся Дагул.
- Я не говорил, Ваше величество, потому что сейчас не время, - лениво произнес он, наклонившись к королю, - Майеш стар и бездетен, и ему до смерти надоела война на Границе, но он не дурак. Он наверняка выбрал себе преемника, но тот не устраивает остальных Межевых лордов. А тот, кого предпочли бы лорды, не понравится тебе, Ваше величество. Я слышал, первым претендентом на титул лорда-протектора считается Харс Левор. Он в родстве с Майешами.
Дагул замолчал, то ли выжидая, пока уберутся прочь споро и бесшумно засновавшие вокруг слуги, то ли давая время королю обдумать свои слова. Пауза оказалась своевременной - если Эрвис и тревожился, то теперь уже явно по другому поводу. Элиза не знала, кто такой этот Харс Левор, да и знать не хотела, однако мысленно поапплодировала Дагулу - то явно знал, как управляться со вспышками ярости короля.
- Этого нельзя допустить, - хрипло произнес Эрвис, сжимая руки в кулаки, а молодой слуга в коричневой ливрее испуганно дернулся и отскочил в сторону, едва не опрокинув на себя блюдо с пирогом.
- Разумеется, - холодно улыбнулся Дагул и нетерпеливо дернул рукой в сторону. Через пару секунд слуги исчезли, - Только нельзя забывать одну простую вещь, Ваше величество. По закону избрать нового Межевого лорда могут только Межевые лорды, никто другой, и даже король не имеет права вмешиваться. Но Межевые лорды собираются на эти свои советы раз в год, если только не умрет кто-нибудь из них преждевременно и неожиданно. Я знаю точно - сегодня они не станут решать, кто станет преемником Майеша. А за год может случиться всякое. И главное. От крови Паладинов не отказываются. Гнездо можно передать наследнику, но его не сдают, как дом лесника на сезон охоты. Майеш интриган, сегодня он будет клясться в преданности, через день начнет набивать цену, через месяц заявит, что передумал. Не спеши верить ему на слово и тем более соглашаться с ним.
Дагул говорил неторопливо и снисходительно, словно втолковывал прописные истины ребенку, однако Элиза чувствовала, что терпение его на исходе. А Эрвис, похоже, не чувствовал ничего. И не хотел ничего чувствовать.
- Но они выберут Левора!
- Не выберут. Я спрашивал у законников - отречение невозможно, Майеш блефует. Новый Межевой лорд может занять только пустующее Гнездо, а не брошенное.
- Так может, Майеш просто хочет умереть? - король бросил уничижительный взгляд в спину старика, но тот на угрозу, разумеется, никак не отреагировал.
- Странно, - задумчиво протянула Элиза, - Глупцом я бы его не назвала. Он ясно дал понять...
- А он и не глупец, - лениво улыбнулся Дагул, - Мы инсценируем его смерть, а он продает нам Гнездо. Спешить не будем. Если за год сторгуемся и найдем подходящего человека, нужного нам...
- И всего-то? - презрительно скривился Эрвис.
Глаза Дагула неприятно полыхнули, но очень скоро "дядя" по-прежнему был терпелив и благожелателен. По крайней мере внешне.